Гарри Поттер и Кубок огня (с илл. из фильма), стр. 72

— Не смей смеяться! — рассердилась Джинни.

Во входном проеме появилась Гермиона.

— Почему никто не был на ужине? — обратилась она к друзьям.

— Потому... Да перестаньте вы смеяться! Потому что этих двоих только что отвергли девушки, ну те, которых они пригласили на бал! — объяснила Джинни.

Гарри с Роном поперхнулись смешком.

— Ну спасибо, Джинни, удружила, — кисло проговорил Рон.

— Всех красавиц уже разобрали, Рон? — гордо тряхнула головой Гермиона. — Теперь уже и Элоиза Миджен стала хорошенькой? Надеюсь, нет, даже уверена — ты еще найдешь где-нибудь кого-нибудь, кто тебе не откажет.

Рон вдруг посмотрел на нее совсем другим взглядом, точно впервые увидел.

— Гермиона! А Невилл прав, ты — стоящая девчонка!

— Неплохо подмечено, — ехидно произнесла Гермиона.

— Ты не могла бы пойти на бал со мной или с Гарри?

— Не могла бы!

— Да ладно тебе, — сказал Рон по-приятельски. — Нам нужна пара. Так вышло глупо! У всех есть, а у нас нет...

— Я не могу пойти с вами. — Гермиона вдруг покраснела. — Я уже иду с другим.

— Ни с кем ты не идешь. Ты просто так сказала, чтобы отвязаться от Невилла!

— Отвязаться? Ты так думаешь? — В глазах у Гермионы заплясали опасные огоньки. — Ты, Рон, три года не замечал, что я «стоящая девчонка». Но нашлись люди, которые это заметили!

Рон вытаращил на нее глаза.

— Ладно, ладно, — улыбнулся он. — Мы это тоже знаем. Ну что? Идешь с нами?

— Но я же сказала, — Гермиона по-настоящему рассердилась, — я пойду с другим.

Она вихрем вылетела из гостиной и помчалась к себе в спальню.

— Ты все выдумала! — крикнул ей вслед Рон.

— Нет, не выдумала, — тихо сказала Джинни.

— С кем же это она идет?

— Не могу вам сказать, это ее секрет.

— Ну ладно, — сказал Рон в полной растерянности. — Это становится смешно! Ты, Джинни, иди с Гарри, а я просто...

— Я не могу. — Джинни тоже покраснела. — Я иду... иду с Невиллом. Когда Гермиона отказала ему, он пригласил меня. А я подумала... мне ведь иначе не попасть на бал... Я только на третьем курсе. — Вид у Джинни был несчастный. — Ну, я пошла ужинать, а вы как хотите. — Она встала и, понурив голову, побрела из гостиной.

— Что это на всех нашло? — вытаращился Рон на Гарри.

Как раз в этот миг Гарри заметил Парвати с Лавандой — они входили в гостиную. Пора предпринять решительный шаг.

— Подожди меня здесь, — бросил он Рону, вскочил, подошел прямо к Парвати и, не задумываясь, выпалил: — Пойдешь со мной на бал?

Парвати захихикала. Гарри терпеливо подождал, пока хихиканье кончится, держа в кармане мантии скрещенные пальцы.

— Хорошо, пойду, — наконец сказала она, вспыхнув обжигающим румянцем.

— Спасибо, — поблагодарил с огромным облегчением Гарри. — А ты, Лаванда, не могла бы пойти с Роном — прибавил он.

— Она идет с Симусом, — ответила за подругу Парвати, и обе принялись хихикать чуть не с ожесточением.

Гарри вздохнул.

— У тебя никого нет на примете, ну чтобы пойти с Роном? — понизив голос, произнес Гарри, чтобы Рон не услышал.

— А Гермиона Грэйнджер? — спросила Парвати.

— Ее уже пригласили.

Парвати изумленно вскинула брови.

— Да? И кто же? — спросила она недоверчиво.

— Понятия не имею. — Гарри пожал плечами. — Так как быть с Роном?

— А знаешь что, — медленно проговорила Парвати, — моя сестра... наверное, ты ее знаешь... Она — когтевранка. Я скажу ей, если хочешь.

— Прекрасная мысль! Дай мне знать, когда поговоришь с ней.

И Гарри вернулся к Рону. Да, этот бал потребовал от него героических усилий, хотя и вряд ли того стоил. Теперь одна надежда — что нос у Падмы Патил окажется там где надо — в середине лица.

Глава 23

СВЯТОЧНЫЙ БАЛ

На рождественские каникулы четверокурсникам задали очень много уроков. Но Гарри не спешил садиться за книги. Всю неделю до Рождества он только и делал, что развлекался. Многие не поехали домой, и в гостиной Гриффиндора было почти так же людно, как в учебные дни. Гостиная даже как бы слегка уменьшилась, такой в ней стоял гвалт.

Канареечные помадки Фреда и Джорджа пользовались большим успехом, и первые дни каникул кто-нибудь то и дело обрастал желтыми перьями. Но очень скоро гриффиндорцы распознали подвох и стали с опаской принимать предложенное угощение: вдруг внутри окажется канареечная помадка? Джордж с Фредом по секрету рассказали Гарри, что готовят еще кое-что почище, и Гарри дал зарок ничего съедобного из рук близнецов не брать. Он еще не успел забыть ириски, от которых у Дадли вырос язык размером чуть не с кита.

И замок, и двор давно были укрыты пушистым снежным ковром. Голубая карета Шармбатона сидела в снегу, как огромная обледенелая тыква; домик Хагрида смахивал на имбирный пряник; иллюминаторы дурмстрангского корабля заиндевели, а с мачт и снастей свисали тяжелые витые сосульки. Эльфы в кухне трудились не покладая рук, и обеденные столы ломились от изысканного жаркого и соблазнительных десертов. Все радовались жизни, только Флер Делакур все время на что-нибудь жаловалась.

— Эта ваша еда слишком тьяжолая. Моя красивая мантия будет мне мала! — недовольно воскликнула она как-то вечером в Большом зале. Гарри, Рон и Гермиона как раз выходили оттуда — Рон, пригнувшись, прятался за спиной Гарри, чтобы Флер его не заметила.

— Бедняжка! Какой ужас! — с иронией посочувствовала Гермиона. Но Флер уже вышла в холл и не слышала ее слов. — И чего себе воображает!

— Гермиона, а с кем ты идешь на бал? — Рон прямо-таки сгорал от любопытства и уже не раз задавал этот вопрос — вдруг Гермиона проговорится.

— Не скажу, потому что ты станешь смеяться.

— Ты, Уизли, наверное, совсем того! — послышался за спиной голос Малфоя. — Думаешь, кто-нибудь пригласит на бал эту грязнокровку да еще с лошадиными зубами?

Гарри и Рон чуть не кинулись на него с кулаками, а Гермиона, обернувшись, замахала кому-то и воскликнула:

— Профессор Грюм, доброе утро!

Малфой побледнел, прыжком развернулся, и глаза его забегали — Грюм всегда появлялся, где его меньше всего ждали, но тот еще доедал жаркое за профессорским столом.

— Что, хорек, испугался? — насмешливо спросила Гермиона, и друзья со смехом двинулись вверх по мраморной лестнице.

— Гермиона, — вдруг сощурился Рон, — твои зубы...

— Что мои зубы?

— Они другие. Я только сейчас заметил...

— Конечно, другие. Ты что думал, я так и буду ходить с клыками? Забыл, какие наколдовал Малфой?

— Да нет, они вообще стали другие. Не такие, как раньше. Все ровные и не торчат...

Гермиона лукаво улыбнулась, и Гарри тоже заметил: у Гермионы совсем другая улыбка.

— Помните, я побежала тогда к мадам Помфри? Она дала мне зеркало, сказала, сейчас зубы будут уменьшаться и когда станут, как прежде, махнуть ей. А я... я не сразу махнула, и они так красиво уменьшились. — Гермиона расплылась в улыбке. — Маме с папой, конечно, не понравится. Я столько раз их просила уменьшить мне зубы, а они хотят, чтобы все было, как есть. Мои родители стоматологи, они считают, что зубы и волшебство... Смотрите, Сычик вернулся!

Сова Рона сидела на верху перил, украшенных сосульками, и громко без умолку верещала, к ее лапке был привязан свернутый в трубку кусок пергамента. Все проходившие мимо смеялись, тыкая в крохотную сову пальцем, а несколько девочек-третьекурсниц даже остановились.

— Глядите, какая малютка! Просто прелесть!

— Глупый комок перьев! — прошипел Рон. Взбежав по ступенькам, он схватил Сычика в кулак. — Письма надо сразу отдавать адресату. Нечего тут прохлаждаться у всех на виду!

Голова Сычика торчала из кулака Рона, и совенок даже защебетал от счастья. Третьекурсницы оторопело таращились.

— Чего не видели! А ну пошли отсюда! — Рон затряс кулаком, и Сычик заверещал еще сильнее. — Вот, Гарри, держи, — прибавил Рон негромко, а обиженные третьекурсницы убрались подобру-поздорову. Рон отвязал письмо и передал Гарри, Гарри спрятал его в карман, и все трое поспешили к себе в башню, чтобы без помех прочитать ответ Сириуса.