Гарри Поттер и Кубок огня (с илл. из фильма), стр. 103
Гарри слез со спины филина. В комнате был камин, и у камина стояло кресло, повернутое к двери спинкой. Филин пролетел через комнату, завернул прямо в кресло и исчез. На полу рядом с креслом двигались две темные фигуры.
Одна принадлежала большой змее, другая человеку. Человек был маленький, лысый, остроносый, из глаз у него текли слезы. Он лежал, скрючившись, на коврике перед камином, всхлипывал и хрипел.
— Тебе повезло, Хвост, — раздался ледяной голос из глубины кресла, куда опустился филин. — Очень повезло. Ты сделал грубую ошибку, но все обошлось. Он мертв.
— Господин, — с трудом произнес человек на полу. — Господин мой, я... я так рад... простите...
— Нагайна, — продолжал ледяной голос, — тебе сегодня не повезло. Я пока не позволю тебе пообедать Хвостом. Ну, ничего, ничего, Гарри Поттером полакомишься.
Змея зашипела, и Гарри увидел ее трепещущий язык.
— Вот тебе еще, Хвост, и помни, больше ошибок я не потерплю.
— Не надо, мой господин, умоляю...
Из-за кресла показался кончик волшебной палочки, и голос произнес:
— Круцио!
Хвост закричал так, будто каждая клеточка его тела горела, его крик оглушил Гарри, и кроме этого крика Гарри ничего не слышал, шрам на лбу мальчика пронзила резкая боль. Гарри тоже закричал. Волан-де-Морт услышит... узнает, что Гарри здесь...
— Гарри, Гарри!
Гарри открыл глаза. Он лежал на полу в классе профессора Трелони, прижав ладони к лицу. Шрам на лбу все еще пылал, было больно до слез. Одноклассники обступили его кольцом, Рон стоял рядом на коленях и испуганно глядел на Гарри.
— Ты как? В порядке?
— Разумеется, он не в порядке, — сказала взволнованная профессор Трелони. Ее огромные глаза с интересом глядели на Гарри. — Что с вами случилось, Поттер? Вы что-то увидели? Какое-то предостережение? Что же?
— Ничего, — ответил Гарри и сел на полу.
Он весь дрожал и оглядывался на тени за спиной. Голос Волан-де-Морта звучал так близко!
— Вы схватились за голову. Вы катались по полу и держались за шрам на лбу. Я знаю, Поттер, что это значит. Уж я-то в этом кое-что понимаю.
Гарри поглядел на нее.
— Лучше я пойду покажусь мадам Помфри. Голова раскалывается.
— Детка моя, на вас явно подействовали вибрации ясновидения моей комнаты. Если вы уйдете, то лишитесь возможности увидеть...
— Я хочу видеть только лекарство от головной боли.
Гарри поднялся на ноги. Встревоженные дети отступили.
— Увидимся на перемене, — шепнул Гарри Рону, подхватил рюкзак с книжками и пошел к люку.
У профессора Трелони был при этом такой огорченный вид, будто ее лишили последней радости в жизни.
Гарри спустился по приставной лестнице, но в больничное крыло не пошел, да вовсе и не думал туда идти. Гарри решил последовать совету Сириуса насчет того, что делать, если шрам заболит снова, и направился прямо в кабинет Дамблдора. Гарри шел по коридорам и думал о сне. Сон был как будто наяву, совсем как тот, от которого Гарри проснулся на Тисовой улице. Мальчик перебрал в уме все детали: не забыл ли чего? Волан-де-Морт сказал, что Хвост ошибся, но филин принес доброе известие, ошибка исправлена, кто-то мертв, и Хвоста не скормят змее. Вместо него ей скормят Гарри...
Гарри, задумавшись, прошел мимо каменной гаргульи, сторожившей вход в кабинет Дамблдора. Он остановился, сощурился, припоминая, оглянулся и вернулся ко входу. Ему вдруг пришло на ум, что он не знает пароль.
— Лимонный шербет? — спросил он на всякий случай.
Гаргулья не пошевелилась.
— Ну, ладно. Грушевый леденец. М-м... лакричная палочка. Леденец-шипучка. Жвачка Друббла. Драже всевозможных вкусов Берти Боттс... нет, не пойдет, он их не любит, верно? — Гарри рассердился. — Мне нужно срочно его увидеть!
Гаргулья не двинулась с места. Гарри в сердцах размахнулся и пнул ее ногой и ушиб пальцы, а гаргулья все равно не подвинулась.
— Шоколадная жаба! — Гарри прыгал на одной ноге. — Сахарное перо! Тараканьи усы!
Гаргулья ожила и отпрыгнула, за ней показался проход. Гарри остолбенело замигал глазами.
— Так значит, Тараканьи усы? Вот тебе и раз. А я-то только пошутил...
Гарри нырнул в проход, встал на первую ступень каменной винтовой лестницы, дверь за ним закрылась, лестница медленно понесла его вверх и остановилась у полированной дубовой двери с латунным дверным молотком.
Из-за двери доносились голоса. Гарри сошел на небольшую площадку у двери и прислушался, не решаясь постучать.
— Боюсь, Дамблдор, я не вижу связи. Просто не вижу и все, — говорил Корнелиус Фадж, министр магии. — По словам Людо, Берте ничего не стоит заблудиться. Согласен, что слишком долго мы не можем ее найти, но ведь нет никаких доказательств, что с ней что-то случилось. И уж тем более я не вижу здесь никакой связи с исчезновением Барти Крауча.
— А что, по-вашему, приключилось с Краучем? — прохрипел Грюм.
— Ну, тут либо — либо, Аластор. Либо Крауч в конце концов тронулся — учитывая его биографию, скорее всего так и есть, — сошел с ума и где-нибудь бродит...
— Что-то уж очень быстро он бродит, Корнелиус, — совершенно спокойно заметил Дамблдор.
— Либо... — Фаджу явно неприятно было об этом говорить. — Нет, лучше повременить с выводами до тех пор, пока я не увижу место, где это произошло. Вы, кажется, сказали, что около кареты Шармбатона? Дамблдор, что вы скажете об этой женщине?
— Она хороший директор, и она замечательно танцует.
— Будет вам, Дамблдор, в самом деле! — рассердился Фадж. — Можно подумать, если она нравится Хагриду, так она и впрямь безобидна. Они далеко не все такие уже безобидные. И ваш Хагрид, кстати, тоже — с его пристрастием ко всяким чудовищам...
— Мадам Максим я подозреваю не больше, чем Хагрида, Корнелиус. А в вас просто-напросто говорит предубеждение, — как и прежде, спокойно сказал Дамблдор.
— Не пора ли нам закругляться? — вмешался Грюм.
— Да, верно, пойдемте прогуляемся, — подхватил мысль Грюма Фадж.
— Я не про то. Дамблдор, Поттер за дверью, хочет поговорить.
Глава 30
ОМУТ ПАМЯТИ
Дверь кабинета открылась.
— Здравствуй, Поттер, — сказал профессор Грюм. — Проходи.
Гарри вошел. Он уже был однажды в кабинете у Дамблдора — красивой круглой комнате, стены которой увешаны крепко спящими портретами прежних директоров и директрис. Грудь у них мерно вздымалась и опускалась.
Корнелиус Фадж, с нежно-зеленым котелком в руках и, как обычно, в полосатой мантии, стоял у стола Дамблдора.
— Гарри! — радостно воскликнул Фадж, шагнув ему навстречу. — Как дела?
— Хорошо, — солгал Гарри.
— Мы обсуждаем ту ночь, когда мистер Крауч оказался на территории замка, — продолжил Фадж. — Это ведь ты его нашел?
— Да, — кивнул Гарри. Притворяться, будто он не слышал их разговор, бессмысленно, и он добавил: — Но мадам Максим я не заметил, а ей не так-то легко спрятаться.
Дамблдор, блеснув глазами, улыбнулся ему из-за спины Фаджа.
— В общем, да, — слегка смутился Фадж. — Мы собираемся сейчас прогуляться вокруг замка, Гарри... может, тебе вернуться пока в класс...
— Я хотел поговорить с вами, профессор, — быстро сказал Гарри, глядя на Дамблдора.
Директор бросил на него испытующий взгляд:
— Подожди меня здесь, Гарри. Осмотр территории не займет много времени.
Они молча вышли из комнаты и затворили за собой дверь. Прошла минута-другая. Стук деревянной ноги Грюма удалялся по коридору этажом ниже. Скоро все стихло, и Гарри огляделся.
— Привет, Фоукс, — сказал он.
Фоукс, феникс величиной с лебедя, сидел на золотой жердочке рядом с дверью, сияя алым оперением с лимонной подпушкой. Взмахнув длинным хвостом, он приветливо посмотрел на Гарри.