Масштабная операция, стр. 31
Не прошло и пятнадцати минут, как он устроился под поваленным, трухлявым стволом — установил на сошки пулемет, проверил, полон ли его магазин, рядом аккуратно положил снайперскую винтовку. С помощью десятикратного бинокля изучил бивак эмира, расположенный метрах в двухстах — в живописной низине около быстрой горной речушки. Мерное журчание ее мерцающего серебром потока, разбиваемого россыпью небольших гладких валунов, иногда — с дуновениями легкого ветерка, доносилось даже до него.
Выбирая место для наблюдения, он заметил невдалеке последний дозорный пост. Трое чеченцев, уповая на хитро расставленные ловушки, чувствовали себя в безопасности — один о чем-то приглушенно рассказывал другому, третий же и вовсе дремал. Однако сейчас — в минуты стремительно приближающейся развязки, Гросс рисковать не желал и, отсрочив на время расправу с горе-часовыми, незаметно пробрался к упавшему дереву…
Собственно, весь лагерь заместителя Командующего вооруженными силами Ичкерии состоял из огромной, явно импортного производства, черно-зеленой палатки и четырех брезентовых жилищ попроще. Возле «шатра» горел костер, рядом сидел молодой охранник и лениво подбрасывал в огонь нарубленные сучья. Тем, кому не хватило места под матерчатыми крышами, спали вповалку где попало. У дальних деревьев, что обступали лагерь с запада, спецназовец насчитал два десятка привязанных лошадей. Все говорило о безмятежном спокойствии боевиков. Сколько-нибудь заметного движения средь бандитского бивака не происходило, господина Шахабова пока видно не было, и Стас мог позволить себе небольшую роскошь: несколько минут посидеть в полном бездействии.
Он вынул из пачки сигарету и осторожно прикурил ее. Но, не успел сделать и трех затяжек, как относительный покой был прерван — из кустов, обильно произрастающих на противоположном берегу ручья, вынырнул бородатый человек в новенькой форме защитного цвета и высокой папахе на голове. Ступая по торчащим из-под воды камням, тот перешел бурный поток и уверенно зашагал к шатру.
Торбин поспешно затушил сигарету, поднял снайперку и сопоставил лицо бородача с тем зрительным образом, что надежно отпечатался в памяти.
Несомненно, это был он.
— Вот и клиент, — шептал спецназовец, легонько поглаживая пальцем спусковой крючок. — Ошибки быть не может — Медведь собственной персоной. Ну, здравствуйте, Беслан Магомедович.
Немного привстав, капитан поудобней устроил к плечу приклад СВД и, подогнав тонкие черточки перекрестья к груди идущего к палатке мужчины, нащупал указательным пальцем упругий спусковой крючок…
Сопровождая цель, он мысленно выбирал место, куда эмир упадет, получив первую пулю. Этот расчет требовался для того, чтобы беспрепятственно произвести контрольный выстрел в уже мертвого Медведя. Все складывалось замечательно — заместитель Командующего пересекал открытую и ровную поляну. Торбин слегка задержал дыхание и одновременно почувствовал пальцем последнее упругое усилие пружины — винтовка вот-вот должна была содрогнуться в его руках…
И в этот важнейшее для себя мгновение, он вдруг услышал где-то позади отрывистый двойной свист. Первый звук был немного длиннее второго и на полтона ниже.
Моментально подступивший к горлу ком едва не заставил закашляться… Ошибка или совпадение исключались — данный условный сигнал использовался только бойцами бригады.
«Не может быть! — пронеслось в сознании, — кроме сержанта Серова и искалеченного Тургенева все мои люди погибли. Этого просто не может быть!!»
Не опуская винтовку, капитан спецназа резко обернулся…
Повелев знаком «рассредоточиться», «усилить внимание» и «вести скрытное наблюдение», Щербинин неторопливо приближался к неподвижно сидящему человеку, привалившемуся спиной к стволу исполинского бука. Сомов осторожно ступал за ним и, не дойдя до мертвого спецназовца шагов двадцать, узнал его…
— Это ж капитан Воронцов! Циркач!..
— Вижу — не слепой, — раздраженно ответил полковник, отправляя трех бойцов осмотреть округу.
Покосившись на убитого офицера, те проследовали мимо и растворились в лесу.
— Отличный прицельный выстрел. Думаю из снайперской винтовки. Не исключена вероятность использования СВД Шипилло, — заключил майор, мельком осмотрев труп.
— Возможно, — вздохнув, обмолвился комбриг. — Хотя, объективности ради, следует напомнить: следы, оставляемые на теле пулями СВД, куда более ужасны. А тут скорее стреляли из охотничьего малокалиберного карабина типа «Барс» или «Соболь».
— А как вы относитесь к этому? — указал Сомов на валявшийся рядом с Александром пустой шприц.
— Не знаю, — выдавил тот. — Что в нем было?
— Яд. Все тот же яд моментального действия, каким умертвили в начале операции рядового Тоцкого, — молниеносно произвел анализ оперативник.
— Могло случиться так, что Циркач, заполучил пулю чеченского снайпера и был смертельно ранен. А Гросс только облегчил его страдания.
— Или добил, немного промахнувшись до этого сам, — закончил подчиненный гипотезой, которую сам шеф питерского спецназа оглашать боялся или упорно не желал.
Каких бы версий они ни изобретали, о чем бы ни говорили, но в мыслях обоих давно и настойчиво свербел безусловный факт: затесавшийся в ряды первой группы оборотень, бесспорно, обладает некой индульгенцией на неприкосновенность, обещанную чеченской стороной. Скорее всего, полевые командиры в обмен на подробную информацию об операции «Вердикт» сулили ему не только гарантию жизни, но вдобавок и крупное денежное вознаграждение.
Так что самыми реальными шансами остаться целым и невредимым, располагал только изменник.
Прекрасно осознавая это, Сомов скинул с плеч тяжелый ранец, присел на корточки, извлек на свет божий все ту же аппаратуру спутниковой связи и, глянув на докуривавшего вторую подряд сигарету Щербинина, деловито проинформировал:
— Первую часть нашего задания мы выполнили — личность предателя установлена. Сами доложите о результатах или доверите мне?
Махнув рукой, тот отвернулся, зло сплюнул и, глотнув дыма последний раз, подозвал двоих закончивших перекур бойцов.
— Похороните капитана Воронцова. И… устройте могилу понезаметнее. Чужие здесь края, как бы не разорили ублюдки.
Пока воины занимались погребением, а комбриг нервно дымил очередной сигаретой, майор составил донесение, зашифровал его и, связавшись с отделом «Л», неторопливо продиктовал «смертельный приговор» Станиславу Торбину.
Седьмое донесение стало венцом их многодневного изнуряющего расследования.
А по прошествии четверти часа они без труда отыскали по следам место, откуда вел слежку за лагерем эмира и сам Гросс…
4
Офицер спецназа резко обернулся — метрах в двадцати пяти несколько вооруженных людей в камуфлированной форме, маскируясь за стволами деревьев, медленно приближались к нему. Повадками и видом на сепаратистов они не походили, однако, само их появление стало полной неожиданностью.
Дальнейшие события разворачивались в том же безмолвии и столь же стремительно.
Не мешкая, он развернул готовую к стрельбе винтовку в сторону незнакомцев, на что бойцы неизвестного отряда ответили тем же — семь стволов различного автоматического оружия в тот же миг были направлены на капитана. Пятеро замерли, держа его на прицеле, а два человека продолжали движение. Вскоре в этих двоих он узнал Щербинина и Сомова.
Пока еще не понимая сути происходящего, Станислав опустил СВД…
— Ты удивлен? — поинтересовался командир бригады, подходя вплотную и вместо того, чтобы пожать руку одному из своих лучших офицеров, отчего-то пристально посмотрел на его снайперку: — Разреши взглянуть.
Полковник взял винтовку, затем извлек из кобуры Торбина «Гюрзу» и тут же передал оружие майору, который к тому времени уже вынул из-под дряхлого дерева пулемет. А вот «Дротик» Воронцова, прихваченный на всякий случай Гроссом, комбрига весьма заинтересовал. Он с легкостью выудил его из жилетного кармана Стаса, проверил наличие патронов в обойме и уточнил: