Кораблекрушение у острова Надежды, стр. 43

— Но это война, — перебила королева. — У меня нет денег на войну. Вы хотите ограбить меня. Сколько денег вы вытащили из моего тощего кошелька, лорд Уолсингем, для раскрытия коварных заговоров проклятой гадюки Марии Стюарт?

— Однако теперь, ваше величество, опасного противника английской короны нет на свете. Заговорами против вашей жизни и благополучия государства Мария привела себя на эшафот. Ее сообщники казнены. Заговорщики утихомирились. Деньги, отпущенные из королевской казны, с божьей помощью оправдали себя…

— Нет, нет, я не дам на ваши затеи ни одного пенса! Как можно говорить об этом? Филипп, король испанский, готовит корабли для вторжения в Англию. Вы мне сами твердили каждый день, милорд, об опасности. Нам надо готовиться к кровавой схватке с могучим и хитрым врагом. Нет, когда над небом Англии нависла беда, я не могу думать ни о чем другом. Мне не хватает денег для снаряжения кораблей, которые я готовлю против испанцев… Сейчас надо вывозить из России как можно больше пеньковых канатов и корабельных мачт. Вы должны помочь в этом, Джером Горсей, мой верный слуга.

— Ваше величество, я не пожалею ни сил, ни денег… Но, ваше величество, если мы, ваши верные подданные в Московии, сами снарядим корабли и захватим остров в Скифском море…

— Нет, нет! — Королева топнула ногой, снова покраснела. — Я запрещаю вам. Англия в опасности, нужны пеньковые канаты и корабельный лес. Нельзя озлоблять нашего московского друга, он может стать свирепым врагом. Но я не забуду ваших смелых планов, и мы, может быть, вернемся к ним, когда наступит время. А сейчас я устала… Господа, я не хочу ссориться с царем Федором. Ответ ему должен быть вежливым, но твердым. Относительно этого дурака и негодяя Бауса нам придется слегка извиниться… Но не порочьте его в глазах московитов. Посол королевы Елизаветы не должен быть виноватым. Английских купцов в Москве надо образумить. Мне надоели постоянные жалобы лондонских ольдерменов этой компании. Они не могут навести порядок у себя в доме и хотят получать большие доходы. Мистер Горсей, вам надо проявить твердость…

— Лондонские купцы не хотят Горсея, ваше величество, — сказал Уолсингем.

Королева поднялась с кресла.

— У меня заболела голова от ваших дурацких разговоров. Умные мужчины не могут разобраться в столь простом деле!.. Клянусь всемогущим, они только способны говорить комплименты дамам и дырявить друг друга шпагами. Нет, мы, женщины, гораздо проницательнее… Повелеваю вам, милорд, решить самому дело сообразно с необходимостью.

Королева протянула для поцелуя все еще изящную белую руку, надушенную самыми лучшими благовониями.

Джером Горсей и сэр Френсис Уолсингем покинули дворец и вышли на квадратный двор, забитый королевскими телохранителями. Лорд Уолсингем принял узду из рук слуги и, сунув ногу в стремя, сказал помрачневшему посланнику:

— Не следует принимать близко к сердцу то, что вы услышали от королевы. Со временем все может измениться, мой друг. Кстати, вы не узнали про судьбу двух английских кораблей, которые я тайно отправил в плавание на новую землю?

— Не могу ручаться, что это было так, но я слышал от сибирского царевича Маметкула, что в их земле были англичане. Они плыли по реке Оби. На кораблях были пушки и порох… Царевич сказал, что те люди были одеты, как я… Он сказал еще, что татары подумали, что англичане пришли завоевывать их землю, и ночью напали на корабли, людей убили, корабли разграбили и сожгли.

— Что ж, ваша история похожа на правду… Итак, мы скоро увидимся.

Лорд Уолсингем сноровисто бросил свое тощее тело в седло и тронул поводья. За ним поскакали вооруженные слуги.

И Джером Горсей уселся на свою серую в яблоках кобылу и в сопровождении верного слуги Джонкинса направился в гостиницу «Золотая подкова».

По пути им встретилось несколько отрядов вооруженной пехоты. Стрелки под удары барабанов бодро вышагивали, поднимая густую пыль. Горсей заметил, что вместо луков, торчавших за спиной английских стрелков в прошлый его приезд, теперь виднелись огнестрельные ружья.

— Несколько тысяч стрелков охраняют Лондон. И все время королевские секретари принимают и обучают новых и новых. В Лондоне никогда не было столько солдат, — сказал Горсею ехавший бок о бок с ним слуга Джонкинс.

Джером Горсей ничего не ответил.

Молча они подъехали к «Золотой подкове», молча разошлись по комнатам, расположенным на втором этаже.

Наступило время ужинать. Горсей спустился в харчевню при гостинице. В низком помещении с деревянным потолком горел камин. Несколько горожан сидели за дубовыми столами, пили пиво и громко разговаривали. Хозяин с поклоном показал Горсею на свободное место у камина.

— Что угодно дорогому гостю?

— Жареной ветчины, паштет из оленины и две кварты пива.

Усевшись за стол, Джером Горсей задумался. Разговор с королевой не выходил у него из головы. Выходит, задуманное дело там, в Скифском море, может обернуться плохо и никто не заступится. А он-то надеялся на лорда Френсиса Уолсингема. Нет, королева Елизавета не пойдет сейчас на опасную игру…

Голова Горсея лихорадочно заработала, выискивая всякие ходы и повороты. В Москве он надеялся на всесильного правителя Бориса Годунова, но и у того было много врагов и ему приходилось ходить с опаской. «Стоит оступиться — и Андрей Щелкалов тут же схватит меня за руку». Горсей проклинал себя за слова, сказанные про повивальную бабку и Бориса Годунова. А вдруг об этом узнает правитель?! Потом он подумал, что напрасно разболтал об острове на Скифском море. Если бы королева согласилась с его предложением и послала свои корабли, то все соболиные шкурки очутились бы в королевской казне.

Джером Горсей решил подождать, посмотреть, как пройдет первое плавание в Скифском море, а пока все держать в тайне.

Хозяин принес две кварты пива. Слуга поставил на стол ветчину и паштет.

Джером Горсей ужинал вяло, без смакования.

— Проклятый францисканец! — услышал он громкий возглас за соседним столом. — Изменник! Держите его!

Загремела посуда, двое горожан навалились на скромно одетого пожилого человека с бледным лицом. Завернув ему руки за спину, связали веревкой.

— Он подговаривал нас изменить королеве и помогать испанцам! — кричал один. — Думал, мы продадим свою душу за кварту пива! Он называл королеву нечестивой развратницей!

— Этот выродок сказал, что Филипп отрубит нашей королеве голову!

Францисканец молча глядел на всех полными ненависти глазами.

В гостиницу ворвались алебардщики, позванные хозяином.

Когда францисканца с бледным лицом и разгневанных горожан увели алебардщики, хозяин сказал, обращаясь к Горсею:

— Вы, наверно, не знаете, господин, про тайные происки испанского короля Филиппа. Он засылает в Англию переодетых монахов — францисканцев и иезуитов, чтобы они уговаривали англичан-католиков поднять оружие, когда испанские войска высадятся в Англии. Но лорд Уолсингем узнал об этом. Королева издала указ: таких проповедников вылавливать и предавать суду. Наверно, этого молодчика через три дня повесят, — закончил хозяин. — Вы плохо едите, господин. Моя ветчина славится и в Лондоне.

Глава восемнадцатая

ДИАВОЛА СРЕДИ НИХ ВРОДЕ НЕ БЫЛО, А СМРАДОМ ЕГО ДЫШАЛИ

— Что делают русские, когда приезжают на новые земли? — спросил Джон Браун, высадившись на холмистый остров.

Фома Мясной помолчал, подумал, почесал затылок.

— Да что? Перво-наперво строят избу для воеводы, вторую — для попа, а третью — общую для служилых людей, а насупротив их — ссыпной амбар для хлеба, погреб для пороху и церковь. Церковь — та же изба, только с крестом на крыше… Потом и стены деревянные ставили, снаружи укрепляли рвом.

— О да, так правильно. Мы тоже поставим избу. Вот здесь будет крепость, вокруг этой маленькой речки. Из Лондона привезут много товаров, мы сделаем большой амбар и будем торговать с дикарями. Ты будешь очень богатый человек, Фома Мясной… Русские пугали нас льдами. Но по дороге мы встречали совсем мало льдов.