Добродетель эгоизма, стр. 43
Так как подобный ужас неизвестен здоровым людям, они могут становиться жертвами аргументации запугивания именно из-за своей неискушенности. Будучи неспособными понять смысл такого приема или поверить в то, что это не более чем бессмысленный блеф, они думают, что слова их оппонента, производящие впечатление самоуверенности и агрессивной убежденности, подкреплены какими-то знаниями или логическими построениями; возникающее у них сомнение дает ему преимущество – и в итоге они остаются совершенно обезоруженными, сбитыми с толку, в полном замешательстве. Именно таким образом молодые, невинные и честные становятся жертвами социальных метафизиков.
Такая практика особенно пышно процветает в аудиториях колледжей. Многие профессора применяют все тот же метод аргументации через запугивание, чтобы подавить проявления независимости мышления среди студентов, избежать вопросов, на которые у них нет ответов, оградить свои произвольные допущения, выдаваемые за истину, от критического анализа и не допустить отклонения от интеллектуального status quo.
«Аристотель? Мой дорогой друг… – утомленный вздох: – Если бы вы прочли статью профессора Спиффкина в… – почтительно – …январском выпуске журнала Intellect за 1912 год, которую… – уничижительно – …вы, конечно же, не читали, вы бы знали… – небрежно – …что идеи Аристотеля давным-давно признаны несостоятельными».
«Профессор Х? – (Иксом заменена фамилия известного теоретика экономики свободного предпринимательства.) – Вы цитируете профессора Х? О, нет, да вы что?!» – За восклицанием следует саркастический смешок, подразумевающий, что профессор Х полностью себя дискредитировал. (В чьих глазах? Об этом умалчивается.)
Таких преподавателей часто сопровождает группа «либеральных» подпевал, которые в нужные моменты разражаются хохотом.
В нашей политической жизни прием запугивания стал почти единственным методом ведения дискуссий. Современные политические дебаты состоят преимущественно либо из обвинений и оправданий, либо из угроз и перемирий. Первое, как правило (хотя и не исключительно), практикуется «либералами», второе – «консерваторами». Всех переплюнули в этом отношении «либеральные» республиканцы, которые освоили и ту, и другую схему: первую они используют для своих «консервативных» соратников по партии, а вторую – для демократов.
Все обличительные выступления на таких дебатах представляют собой все тот же знакомый прием запугивания оппонента: они сводятся к уничижительным заявлениям, не подкрепленным абсолютно ничем, рассчитанным на моральную трусость или легкомысленную доверчивость слушателей.
Использовать запугивание вместо настоящих аргументов придумали не сегодня и не вчера; этот прием был известен всем эпохам и культурам, но крайне редко принимал такие масштабы, как сейчас. В политике им пользуются в более бесстыдной форме, чем в других сферах деятельности, но он отнюдь не является исключительно политическим инструментом. Он пронизывает всю нашу культуру, сигнализируя о постигшем ее банкротстве.
Как же противостоять этому приему? Против него существует лишь одно оружие: твердая моральная позиция.
Тот, кто вступает в любую интеллектуальную битву, большую или малую, публичную или частную, не может искать, желать или ожидать одобрения противника. Единственное, что должно приниматься в расчет и что может быть критерием для суждений, это истина или ложь, а не чье-то одобрение или порицание – тем более не того, чьи стандарты противоположны вашим.
Позвольте акцентировать ваше внимание на том, что аргументация через запугивание заключается не во введении моральных суждений в интеллектуальные вопросы, а в подмене интеллектуальных доводов моральными суждениями. Большинство интеллектуальных проблем так или иначе связаны с моральными оценками; если ситуация позволяет, высказывать моральные суждения не только разрешено, но и должно; подавлять их – это демонстрация моральной трусости. Но моральное суждение всегда должно следовать за рассуждениями, на которые оно опирается, а не предварять (или вытеснять) их.
Когда человек обосновывает свое решение, он принимает на себя ответственность за него, а окружающие получают право высказывать ему свои объективные суждения: если обоснования окажутся ошибочными или сфальсифицированными, ему придется самостоятельно расхлебывать последствия. Но вынесение вердикта без предъявления обоснований – это проявление безответственности, сходное с поступком водителя, скрывшегося с места ДТП: и это сущность метода аргументации через запугивание.
Заметьте, что этим методом пользуются те, для кого самым страшным кошмаром является именно обоснованная моральная атака, – и когда они сталкиваются с противником, имеющим твердую моральную позицию, они мгновенно начинают выражать шумный протест, требуя не допускать «морализаторства» в интеллектуальных дискуссиях. Однако обсуждать зло, сохраняя моральный нейтралитет, – значит поддерживать его.
Сталкиваться с приемом запугивания в дискуссиях приходится так часто, что каждый должен осознавать крайнюю важность твердых убеждений и четкой моральной позиции. Этот прием подобен капкану, поджидающему того, кто пойдет в атаку без полноценного, ясного, последовательного набора убеждений, формирующих на всех уровнях вплоть до основания прочную структуру, – кто кинется в битву очертя голову, вооружившись лишь отдельными разрозненными идеями, тонущими в тумане неизвестности, неопределенности, неконкретности и бездоказательности, опираясь лишь на свои чувства, надежды и страхи. Стоит такому сорвиголове наткнуться в ходе дискуссии на прием запугивания, и судьба его предрешена. Там, где решаются моральные и интеллектуальные проблемы, просто быть правым недостаточно: необходимо быть уверенным в своей правоте.
Самый блестящий пример адекватного ответа на использование аргументации через запугивание был продемонстрирован в американской истории человеком, который, отвергнув моральные стандарты врага и ни на миг не усомнившись в собственной правоте, произнес:
«Если уж нас обвиняют в измене, будем "изменять" по максимуму».