Президент Фу Манчи, стр. 55
Хэпберн задумчиво смотрел из иллюминатора самолета на расстилающуюся внизу темную карту Среднего Запада.
– Насколько я могу судить из своего опыта, – наконец сказал он, – мальчик должен был умереть. Даже сейчас я не в состоянии поверить, что спасти его было в человеческих силах. Но он жив! И у него есть все шансы очень скоро выздороветь окончательно. Знаете, Смит, – Хэпберн устремил на собеседника глубоко посаженные глаза, – это чудо!.. Операция, свидетелем которой я явился, не по силам ни одному смертному. Этот некомпетентный дурак Бернетт убил своего пациента. Доктор Фу Манчи воскресил его!
Доктор Фу Манчи успешно ускользнул из Нью-Йорка. Но полиция и федеральные агенты, по приказу Вашингтона развившие бурную розыскную деятельность, установили один факт: Фу Манчи направился на запад.
Несмотря на усилия Найланда Смита, в определенных кругах ходили искаженные версии событий. В азиатских кварталах по всей стране начались волнения, в одном случае едва удалось предотвратить линчевание. Призрак Желтой Угрозы поднял свою безобразную голову. Но день ото дня, час от часа все больше последователей стекалось под знамена Поля Сальвалетти, не ведая о том, что он-то и представляет самую страшную Желтую Угрозу, какую когда-либо знала Америка.
– Я продолжаю считать верной свою догадку о цели путешествия доктора, – сказал Марк Хэпберн. – Он направился в Чикаго. В субботу вечером должно состояться выступление Поля Сальвалетти, от которого зависит окончательный исход борьбы.
Найланд Смит подергал себя за мочку левого уха.
– Башня Тернового Венца находится на пути в Чикаго, – ответил он. – И сэр Патрик Донегаль собирается обратиться к народу Соединенных Штатов сегодня вечером! Ситуация достаточно серьезная для того, чтобы доктор Фу Манчи лично занялся аббатом…
Выступление священника – даже в этот поздний час – могло внести раскол и смятение в лагерь Сальвалетти.
– Великолепная рекламная кампания Сальвалетти, сентиментальное очарование его будущей женитьбы – это работа искусного организатора публичных зрелищ. В последнем акте пьесы блистательный авантюрист возьмет в свои руки власть над страной. Это вполне возможно, история знает прецеденты. Наполеон Бонапарт, Муссолини, Кемаль в свое время сыграли эту роль. Нет, Хэпберн! Едва ли Фу Манчи позволит аббату Донегалю похитить свои лавры…
ГЛАВА XXXIX
ГОЛОС ИЗ БАШНИ
Обстановка на дорогах, ведущих к Башне Тернового Венца, напоминала обстановку в оккупированном городе во время войны. Вооруженные наряды полиции задерживали Найланда Смита и Хэпберна четыре раза по пути к аббату…
Когда наконец фары огромного автомобиля высветили бронзовую дверь Башни, увенчанная терновым венцом голова Спасителя выступила из темноты, словно приветствуя прибывших. Найланд Смит выскочил из машины.
– Гарстин здесь? – спросил Хэпберн.
Навстречу им вышел человек.
– Капитан Хэпберн?
– Да. У вас есть что доложить?
– Все спокойно, капитан. Им потребуется отряд пулеметчиков, чтобы прорваться к Башне.
Марк Хэпберн взглянул наверх. Башня была погружена во тьму (все служащие аббата уже разошлись по домам по окончании рабочего дня) – лишь на самом верху ее ярко горело окно, подобно прожектеру маяка.
В это время Найланд Смит уже входил в кабинет сэра Патрика Донегаля.
– Слава Богу, вы живы и здоровы! – произнес он, протягивая священнику худую смуглую руку.
Сэр Патрик Донегаль пожал ее и несколько мгновений пристально смотрел в глаза гостю.
– Да, слава Богу. Вы видите перед собой отрезвленного человека. – Аббат явно говорил от чистого сердца. – Однажды я отказался выполнять ваши приказы. Теперь одумался и понял, что вами двигала забота о моей безопасности в интересах страны. Видите, радиокомпания установила микрофон в моем кабинете. Сегодня я буду говорить прямо отсюда, не подвергаясь никакой опасности.
– Вы точно выполняли все мои инструкции? – Найланд Смит устремил на священника напряженный лихорадочный взгляд.
– С предельной точностью, – улыбнулся сэр Патрик. – Можете поверить, меня никоим образом не пытались отравить или подкупить. Текст выступления я написал собственноручно и положил на стол. Никто, кроме меня, не дотрагивался до него.
– Вы включили в обращение факты и цифры, которые я предоставил вам?
– Все до единого. И я рад, что вы здесь, сэр Дэниз. Ваше присутствие придает мне чувство уверенности. С минуты на минуту должен появиться служащий радиокомпании. Полагаю, вы останетесь?
Найланд Смит не ответил. Он прислушивался – напряженно прислушивался – к некоему отдаленному звуку, устремив невидящий взгляд на репродукцию картины Карпаччио с изображением святого Иеронима, которая висела на стене над книжным шкафом.
Теперь аббат прислушивался тоже. Снизу донеслись приглушенные крики, кто-то взволнованным голосом отдавал приказы…
Шум пропеллеров становился все громче. Смит стремительно подошел к окну. По небу плавал луч поискового прожектора. Несколько мгновений Смит смотрел вверх – потом резко обернулся – и начал действовать. И действия его были весьма необычны.
Схватив аббата, он с силой толкнул его к двери, затем прыгнул вперед, распахнул дверь и вытащил сэра Патрика на лестничную площадку.
– Вниз! – крикнул Смит. – Скорей вниз!
Но священник уже успел оценить ситуацию. Как человек, сильный духом, он быстро справился с мгновенным приступом страха и бросился вниз по лестнице.
– Ложитесь! – крикнул Смит на следующей лестничной площадке. – Доверимся Судьбе!
Шум летящего самолета стал таким громким, что стало ясно: пилот намеренно направляет машину на башню. Раздался оглушительный треск пулемета…
Они лежали, распростертые на мраморном полу, когда страшный взрыв сотряс Башню Тернового Венца до основания. Затем послышались крики и грохот падающих камней. Едкий запах начал распространяться в воздухе. Рев пропеллеров стих вдали.
Аббат Донегаль поднялся на колени.
– Подождите, – задыхаясь проговорил Смит. – Еще рано!
Запах напоминал запах йодида. Задрав голову, Смит напряженно смотрел на верхнюю площадку. Лифтовая шахта напротив двери кабинета была разрушена. Огня видно не было. Аббат, склонив голову, благодарил Небо за спасение.
– Смит! – раздался внизу хриплый голос. – Смит!
По лестнице загремели торопливые шаги – и скоро появился бледный, задыхающийся от волнения Хэпберн.
– Все в порядке, Хэпберн, – сказал Найланд Смит. – Обошлось на этот раз.
Хэпберн тяжело оперся о перила и выдохнул:
– Слава Богу! Это была авиационная бомба.
– А самолет?
– Его посадят почти наверняка.
– Что за странный запах?
Марк Хэпберн подозрительно принюхался и ответил:
– Кислород. Возможно, жидкий озон, выделившийся при электрическом разряде. По какой-то причине доктор хотел избежать пожара.
Они осторожно вошли по ступенькам и заглянули в кабинет сэра Патрика. Сквозь огромный пролом в потолке светили звезды, и две стены кабинета бесследно исчезли.
Найланд Смит вздрогнул, когда на плечо ему опустилась чья-то рука.
Он обернулся. Рядом стоял аббат и указывал на что-то.
– Смотрите!
Один угол кабинета не пострадал от взрыва. На столе стоял микрофон, и со стены спокойно взирал на людей святой Иероним…
– Это знамение, сэр Дэниз! В мудрости своей Бог повелевает мне выступить сегодня!
Свернувшись калачиком, Лола Дюма лежала на диване в пеньюаре и тапочках на босу ногу. В полумраке комнаты ее стройные, кремового цвета ноги выделялись слишком ярко на голубом бархате, чтобы удовлетворить вкусу притязательного художника. Кипы смятых газет валялись на ковре возле дивана. Девушка лежала на подушках, положив подбородок в сложенные чашечкой ладони, и взгляд ее темных глаз казался почти угрожающим.
На первой странице верхнего журнала красовалась большая фотография Лолы. Такая же фотография появилась почти во всех газетах. Лола Дюма была самой популярной женщиной Америки. Во всех модных изданиях уже появились эскизы ее свадебного платья. Бракосочетание задумывалось в стиле эпохи Людовика XIII: двадцать молодых пажей в форме Черных мушкетеров должны были идти за Лолой. Архиепископ и не менее двух епископов собирались присутствовать на церемонии. Конечно, кардинал смотрелся бы более внушительно, но Римская Церковь отказалась освятить этот брак, поскольку Лола выходила замуж не впервые.