Остров доктора Фу Манчи, стр. 17
— Щелкал пальцами?
— Да. Странно, правда? Однако утром его нашли мертвым.
— И никаких следов?
— Никаких. Но у меня есть смутное подозрение, что люди, занимающиеся расследованием, не знали, где искать. Однако следующей жертвой оказался немец, несомненно, шпион. Он умер точно так же.
— И там же?
— В том же отеле, но в другом номере. Однако в случае с немцем была еще одна странность. Щелканье пальцев слышал другой человек!
Салон мчащейся машины был полон дыма, проносившиеся за окнами огни Нью-Йорка казались сплошной сверкающей лентой.
— Кто слышал этот звук?
— Кеннард Вуд! Он занимал соседний номер. В то время я как раз добрался до Порт-о-Пренса, хоть и остановился в другом месте, так что мне многое известно о деле Шонберга — так звали этого немца. Когда Шонберг отошел вечером ко сну, Кеннарду Вуду, похоже, захотелось посмотреть, чем он занимается. Перебраться с одного балкона на другой нетрудно, а при соответствующем навыке легко и заглянуть в комнату сквозь жалюзи. Вуд прокрался туда. В номере немца было темно. Вуд уже собирался вернуться назад, когда вдруг услышал звук, похожий на щелчок пальцами.
— В номере?
— Да. Щелчков было несколько, но света никто не зажигал. Кеннард Вуд вернулся к себе. Утром Шонберга нашли мертвым. Дверь была заперта, жалюзи по-прежнему закрыты.
— Что вы сделали, когда услышали об этом?
— Я сразу же пошел туда. У меня крепкий желудок, но вид этого грузного тевтонца, совершенно обескровленного… Бр-р! К счастью для отеля, подобные случаи происходили и в других местах, не только в Порт-о-Пренсе, но и далеко на севере, возле Кан-Аитьен. Среди цветных прошел слух, что это вуду, некто, именуемый ими Владычицей Мамалуа, сказочная женщина, обитавшая в глубине острова, которая требовала жертвоприношений. Началась паника, никто не осмеливался ложиться спать. Господи, подумать только, злодей Фу Манчи занес этот ужас в Нью-Йорк!
— Но что же это, Смит? Что это может быть?
— Еще один прислужник смерти, Кэрригэн. Какая-нибудь нечистая сила, обитающая в тропических болотах…
ГЛАВА XIII
ЧТО ПРОИЗОШЛО НА САТТОН-ПЛЕЙС
— Я этого не вынесу, Смит, — пролепетал я и отвернулся. — Хотя я и не знал Лонгтона. Но мне этого не вынести.
— Возможно, ему было не больно, — сказал инспектор Хок. — Не падайте духом, сэр.
Однако ни в голосе, ни в поведении, ни в лице его не было ничего ободряющего. Хок был высоким угловатым, угрюмым человеком, его молчание действовало угнетающе. Вдобавок каждое из его редких замечаний звучало столь же веско, как и изречение из Библии.
Лонгтон лежал на каменной плите, залитой резким светом ламп на потолке. Он был человеком хрупкого сложения, с редкими волосами и светлыми усиками.
— Что скажете, доктор? — спросил Смит, обращаясь к дородному краснолицему мужчине, глаза которого добродушно светились за стеклами очков в зеленой оправе.
— Весьма необычный случай, — беззаботно ответил полицейский врач. — Весьма необычный. Обратите внимание на эти пятна розового цвета — свидетельства злокачественного, или непластичного, малокровия. Несомненно, случай малярии, но истинная причина смерти остается неясной.
— Совершенно верно, — согласился Смит, — весьма неясной. Простите, я, кажется, подвергаю сомнению ваш диагноз, доктор, но Джеймс Лонгтон не страдал малярией, а месяц назад он был таким же бодрым, как и вы. Вам не доводилось слышать об одной эпидемии, имевшей место в зоне Панамского канала, а потом на Гаити?
— Какая-то заметка в газетах была, но, по-моему, в медицинских кругах серьезного внимания на нее не обратили. В любом случае тут не может быть никакой параллели.
— Боюсь, вынужден с вами не согласиться: связь самая тесная. Я предполагаю, что малокровие, сколь бы далеко ни зашла болезнь, никогда не дало бы такого результата. Тело опустошено, будто муха, из которой паук высосал все соки. — Смит резко повернулся к инспектору Хоку. — Труп обнажен. Как его нашли и где?
— Нашли его именно в таком виде, — ответил замогильный голос. — Вытащили из Уэст-Ченнел, сразу за мостом Куинсборо. Вроде он за что-то зацепился, и при свете луны речной патруль увидел и подобрал его. Однажды меня отрядили охранять мистера Лонгтона, и я тотчас его узнал.
— Когда наступила смерть? — спросил Смит доктора.
— Ну, — отвечал тот, и я уловил в его голосе нотку недовольства, — если мое мнение представляет для вас какую-то ценность, я бы сказал, что не больше четырех часов назад. Отечность только что появилась, окоченение еще слабое.
— Я согласен, — сказал Смит.
— Весьма признателен.
После выполнения некоторых формальностей мы вновь понеслись в море ярких огней Нью-Йорка. Смит погрузился в такое уныние, что я не смел докучать ему. Заговорил он, когда мы уже подъезжали к «Регал-Атениан».
— Где умер Лонгтон? — воскликнул он. — Почему он был в Нью-Йорке, а меня даже не поставили об этом в известность? И где Кеннард Вуд?
— Все это для меня — страшная тайна, Смит.
Последовало короткое молчание. Мы неслись, сигналя клаксоном, в ночном потоке машин, когда Смит вдруг подался вперед.
— Сбавьте ход! — крикнул он.
Машина поехала тише. Полицейский-водитель оглянулся.
— Да, сэр?
— Поезжайте на Саттон-Плейс, 39-Б.
— К миссис Мендел Хэмметт?
— Да. Быстрее.
Мы снова помчались вперед.
— В чем дело, Смит?
— Одна догадка… и надежда, — отвечал он. — Тело Лонгтона нашли под мостом Куинсборо. С учетом его необычного вида я полагаю, что труп сбросили в реку недалеко от этого места сегодня вечером. Но как оттащить к реке и утопить голое тело? Я предположил, что должны быть какие-то особые условия, и вспомнил о миссис Мендел Хэмметт…
— Кто такая миссис Мендел Хэмметт?
— Она — пережиток прошлого, Кэрригэн, она — целое учреждение, покровительница многообещающих дарований и дальняя родственница несчастного Лонгтона. Я вдруг вспомнил, как он говорил мне, что ему принадлежит квартира в ее доме, которой он мог пользоваться, когда хотел. Ну вот, а сад дома 39-Б по Саттон-Плейс выходит прямо к реке; мост Куинсборо как раз под ним!
— Не нужно смотреть на меня с такой тревогой, сэр, — сказала миссис Мендел Хэмметт. — Я увечная и немощная старуха, но зато не слабоумная. Дайте, пожалуйста, прикурить.
Она лежала на кушетке в гостиной, хозяин которой, судя по убранству, исколесил весь свет. Ясные карие глаза под густыми бровями были совсем юными, кожа оставалась свежей, а белоснежные вьющиеся локоны наводили на мысль о пудре и мушках на лице.
— Вы удивительная женщина, миссис Мендел Хэмметт.
— Я вместе с покойным мужем побывала в самых суровых местах, — ответила она, попыхивая сигаретой. — Значит, Джеймс умер? Ну… если я могу помочь вам найти его убийцу, располагайте мною.
— Прежде всего, — очень мягко продолжил Смит, — как я понял со слов мисс Динсфорд, вашей секретарши, Джеймса Лонгтона здесь не ждали. Он появился около шести вечера и сказал, что хочет воспользоваться квартирой.
— Да, сэр, — ответила она слегка дрожащим голосом. — Он прилетел самолетом из Гаваны и заявил, что никто не должен знать о его приезде в город и это очень важно.
— Он поднялся к себе в комнаты, — продолжал Смит, — попросив, чтобы его не беспокоили…
— Он сказал, что примет ванну и полежит до обеда, поскольку страшно устал.
— Это очень важно. И с тех пор, полагаю, вы его не видели?
— Не видела.
— У него было много вещей?
— Легкий чемоданчик и большой портфель.
— Кто вносил их к нему в комнату?
— Он сам.
— Значит, больше никто к нему не входил?
— Никто. Квартира всегда была наготове. А застелить постель и навести порядок служанка могла позже.
На мгновение ее ясные глаза затуманились. Миссис Мендел Хэмметт стряхнула пепел с сигареты.
— Люди, бывало, замечали изрядное сходство между Джеймсом и Кеннардом Вудом. Сама я его не видела, хоть они и были двоюродными братьями по материнской линии.