Проделки Лесовика, стр. 50
Или возьмем другую крайность: кому-то станет известно, что он в такой-то день и час умрет. Можно такое допустить? Можно. И что же? У человека опустятся руки. Зачем, подумает он, стремиться к добру, если вся моя жизнь псу под хвост? Или, скажем, людям станет известно, что их ожидает вечный мир. Они ведь перестанут за него бороться! Зачем бороться за то, что и без борьбы сбудется?! Зато злоумышленники постараются вовсю! Допустим еще одну вероятность — человечеству станет известно, что в каком-то таком году разразится гибельная война! Опять же, оно опустит руки, проникнется социальным пессимизмом и тогда, действительно, крах…
Нет, братец, в этом плане неведенье — благо. Надежды, мечты и стремление их осуществить — этого человеку достаточно, чтобы прогресс шел своим путем. Человек идет в непроницаемое будущее с негаснущим факелом надежд. Его подстегивает в этом пути неудовлетворенность достигнутым. А прогнозисты и прорицатели, скажу тебе откровенно, вызывают у меня приступы смеха. Сколько раз садились они в лужу! Погоду на завтра — и то не легко предсказать! Это говорю я, Лесовик. Ты хочешь со мной поспорить?
— С превеликим удовольствием, но только не сейчас и не здесь.
— А гдё и когда?
— У меня дома за стаканом чая, в обществе папы и мамы!
Лесовик замолчал. Слышалось его недовольное сопение.
— Нет, малыш, ты прямо-таки невозможен! До чего же хитер и коварен, а? Ну да ладно… Твое счастье, что я здесь вынужден сидеть на скале, поблизости нет ни одного деревца. Скалы мне противопоказаны — сразу начинается страшная ломота. Давай-ка мы с тобой прогуляемся к звездам.
— К звездам?! О нет, избавь меня от такого удовольствия!
— Не упрямься, малыш!
— Не хочу к звездам! Хочу домой! — плачущим голосом заявил Юрка, когда понял, что Лесовик не шутит. — Еще чего выдумал!
— Спокойно, малыш, спокойно! Ну-ка, поднимись! На дикаря не оглядывайся, он спит. Сейчас ты станешь птицей… Ты испытаешь ни с чем не сравнимое чувство полета… Выпрямься, раскинь руки… Закрой глаза и сосредоточься… Так… Ну, взлетели! Раз!!! Не отставай от меня! Вперед, не бойся, малыш! Слышишь, как ветер свистит в ушах! Посмотри на землю — она уплывает вниз, растворяется в лунном свете. Твое тело обтекают струи теплого воздуха, ты летишь! Как это здорово малыш!
— Я больше не могу! Нечем дышать, слышишь!
— Извини, малыш! Я забыл, что ты человек! Мы забрались слишком высоко, здесь слишком разреженный воздух. Ничего, это поправимо! Лети вниз!
Ветер в ушах засвистел сильнее прежнего. Темная земля надвигалась, разрасталась прямо на глазах. Она приближалась с огромной скоростью, а падение не замедлялось. Еще миг — и Юрка врежется в землю! Еще миг — и…
Юрка не разбился. Он слышал гулкий стук собственного сердца, слышал шелест листьев, которыми был покрыт его шалаш, видел кусочек неба с одинокой звездой. Было холодно. Хотелось пить. За стенами шалаша рассветало.
— А ты, хитрец, умеешь устраиваться! — воскликнул Лесовик, заглядывая в шалаш. — Уютный шалашик, ничего не скажешь! Давно следовало сообразить! Ей-ей, превосходное убежище!
— Ничего мудреного, — ответил Юрка. — Шалаш как шалаш.
— А я говорю — отличный шалаш! И не спорь со мной! — вскипел Лесовик. — Что за манера — пререкаться со взрослыми! Никакого уважения к старшим! Как тебя воспитывают, и куда смотрит твой отец? Ха! «Куда смотрит!» Смотрел бы как следует — не потерял бы единственного сынка!.. Кстати, малый! Он всю районную милицию на ноги поднял! Да еще и студенческий строительный отряд. А вчера вечером из области прислали розыскную собаку. Теперь они приближаются сюда, идут по твоим следам. Не могли сразу додуматься! Целую неделю выискивали в лесу, в каждый закоулок заглядывали! Ты, конечно, рад, не так ли? Конечно, рад! Вот она, человеческая неблагодарность!
Лесовик сидел по-обезьяньи перед входом в шалаш, сложив руки на коленях, и печально смотрел на Юрку.
— Я всегда знал, что мальчишки — народ неблагодарный! — продолжал он грустным голосом. — Возишься с ними, нянькаешься, развлекаешь, как можешь, — и на тебе! Радуются, когда наконец-то их отыскивают! Ну и пусть!
В глазах Лесовика появились слезы, он тут же отвернулся, чтобы Юрка не увидел, как они скатились по его зеленой бороде.
— Ох, и надоел же ты мне, малый!.. Ладно уж, будь здоров! Может, еще когда свидимся! Будь здоров!
За голубым порогом тайны
Зов Атлантиды
Юрка возмущенно смотрел, как Петя дразнил щенка:
— Тебе не интересно слушать?
— Интересно!
Они сидели в тени старой акации на усеянном камнями пустыре. Пустырь круто обрывался, к океану скалистыми выступами. Полуденный зной уступил место предвечернему бризу. На крыше коттеджа ворковали голуби. Резко вскрикивали ласточки.
— Тогда слушай… Оставь щенка!
— Он сам лезет! — оправдывался Петя.
Щенок хватал его то за руки, то за ноги, кружился вокруг с притворным рычанием, припадал на передние лапы, с наигранной свирепостью смотрел на мальчишку. При этом он озорно помахивал хвостиком и косился на Юрку.
«Книги наши говорят о том, как ваш народ победил некогда одно могучее царство, которое силой оружия шло на всю Европу и Азию. Шло оно извне, с Атлантического моря…» — вполголоса читал Юрка. Слова «С Атлантического моря» он произнес особым тоном. Сделал это для своего невнимательного приятеля. Петю щенок интересовал гораздо больше, чем книга и чем задуманное Юркой дело.
«На этом острове, называвшемся Атлантидой, было великое, удивления достойное, государство…» — читал дальше Юрка, все больше раздражаясь от того, что ни Петя, ни щенок не унимались.
— Сейчас он получит щелчок по носу! — пригрозил Юрка.
Петя взял щенка на руки и сделал вид, что слушает.
Юрка отложил потрепанный том «Диалогов» Платона, развернул на траве гидрографическую карту Атлантического океана. Солнечные лучи отражались от глянцевой бумаги, слепили глаза.
— Смотри!
Петя нехотя, со щенком на руках, подошел к карте, присел на корточки.
— Вот здесь она, Атлантида, — Юрка уверенно ткнул пальцем. В том месте дно океана резко повышалось, приближалось к поверхности четырьмя подводными вершинами. Четыре вершины, словно башни средневековой крепости, стояли на страже древней тайны..
— Ерунда какая-то, — вдруг возразил Петя. — Атлантида совсем в другом месте.
У Юрки глаза полезли на лоб. Такого еще не было, чтобы Петя возражал старшему и во всех отношениях авторитетному другу. Мало того, что Петя возражал, — это возмущало само по себе, — он возражал, не имея на то права, поскольку не прочитал ни одной книги, ни одной статьи об Атлантиде. Если в его руках появлялась книга, можно было не сомневаться, что это или учебник, или сборник сказок. И этот чудак решился возразить Юрке, признанному доке по части популярной археологии. Вот что обидно! Возрази кто-нибудь другой, Юрка не вспылил бы, а просто поспорил. А здесь и спорить-то не с кем! Юрка взял себя в руки и продолжал:
— Здесь! Атлантида могла быть только здесь! Если она вообще когда-нибудь была!
Юркина уверенность окрепла после того, как Такума Накамото, научный сотрудник отдела гидрофлоры, привез тяжелый, обросший ракушками, предмет. Находка — Накамото поднял ее в окрестностях одной из подводных вершин, — оказалась древним мраморным бюстом молодого воина. Японец знал об увлечении мальчишки археологией. Он работал в одном отделе с Юркиным отцом в Международном научно-исследовательском институте океана на Мадейре. Петин отец тоже работал в этом институте, но в другом отделе. Мальчишки жили по соседству и, естественно, дружили. Юрка перешел в седьмой класс, был на год старше Пети, поэтому считал, что имеет право верховодить.