Странствия Властимира, стр. 34
Отрубленная голова зверя рухнула на песок к ногам замершего Мечислава, обдав юношу потоком горячей крови. Тело тигра дернулось и упало, забившись в судорогах.
Все, кто видел это, ахнули, а султан прикрыл глаза рукой, не веря случившемуся. Не сразу он отнял руку от лица и послал своих воинов на арену.
А трое воинов над трупом зверя не замечали ничего вокруг. Сероглазый незнакомец весело улыбнулся и через спину поверженного зверя подал Мечиславу руку.
— Спасибо тебе, друг! — сказал он, — Век этого не забуду. Жизнь вы мне спасли.
Мечислав несмело принял широкую жесткую ладонь, зарделся, как девушка.
— Не меня благодари, витязь, а вон его, — засмущался он. — Кабы не он, я ни за что бы не решился…
Он кивнул назад, и незнакомец обернулся на подошедшего Буяна. Гусляр чуть пошатывался, бережно удерживая на весу расцарапанную разъяренным зверем руку. Рубашка на нем была порвана, на загорелой коже алели кровоточащие полосы. Он тяжело и быстро дышал.
Спасенный, едва увидев кровь, выпустил руку Мечислава и подхватил Буяна. Гусляр принял его помощь.
— Хороший у тебя удар, друг, — похвалил он. — Ловко ты его…
— За доброе слово спасибо тебе, незнакомец, — ответил сероглазый. — Без вас я бы пропал…
— Мне кажется, что мы и так сейчас пропадем! — воскликнул Мечислав. — Посмотрите, что это?
Сероглазый быстро обернулся и увидел, что к ним от ложи султана бегут вооруженные воины. Он сурово сжал зубы и промолвил:
— То за головой моей. Прости, друг, но твой меч пока останется у меня!
Буян только кивнул — рана болела все сильнее, и он не смог бы сражаться.
Не сговариваясь, незнакомец и Мечислав встали спина к спине, подняв мечи. Буян застыл подле, зажимая рану рукой. Кровь стекала между пальцами и падала на песок арены.
Подбежали воины числом несколько десятков и окружили их плотным кольцом. Встал позади них и советник султана — тот, что разговаривал с осужденным вначале, — и сказал им:
— Именем султана Дамаска, повелителя правоверных, достойного из достойных Рашида-ибн-Махмуда аль-Абдаля, приказываю вам, неверные мятежники, сдаться. Если вы будете упорствовать, вы будете преданы позорной казни именем Аллаха, всемогущего, великого!
Сероглазый обернулся на нежданных товарищей по несчастью:
— Лучше умереть в битве, чем на плахе! Попробуйте подойти и взять нас!
И слова его, сказанные громко и гордо, дошли до ушей султана. Султан крикнул второго советника и что-то тихо приказал ему. Тот поспешил на арену со всеми своими людьми. Тем временем первый советник, поняв, что мятежники стоят твердо, отдал приказ схватить их.
И все тридцать воинов сразу бросились на троих незнакомцев.
ГЛАВА 12
Когда пришел в себя Буян, первое, что он услышал, был звук падающих на камни капель. Потом кто-то рядом вздохнул, пошевелился, и послышался звон цепей. Пахло тленом и сыростью, издалека доносились какие-то незнакомые звуки, словно они были тут не одни. Сам Буян лежал на тонкой подстилке из слежавшейся соломы, сквозь которую проникал холод камней.
— Мечислав? — осторожно позвал он.
Рядом тут же что-то зашевелилось. Кто-то припал к нему, обнимая за плечи, и знакомый голос воскликнул радостно:
— Ты жив! Жив!
— Говорил же я, что такие так просто не умирают, — молвил кто-то еще.
Голос этот гусляр тоже вроде где-то слыхал, но не помнил где.
Он открыл глаза и сперва ничего не увидел — так темно было вокруг. Что-то задвигалось перед ним, и Буян узнал лицо Мечислава. Юноша подхватил его за плечо и помог приподняться.
Огляделся гусляр и с удивлением понял, что они находятся в каком-то каменном подземелье. Глыбы неотесанного камня слагали стены, смыкались над ними в сводчатый потолок, образовывали пол, по которому куда-то тек мутный ручеек. Окошек не было, но одной из стен не было тоже — ее заменяла решетка от пола до потолка. За нею можно было разглядеть тускло освещенный коридор. В стенах его были видны такие же ниши, где наверняка, кто-то был.
Буян пошевелился, разминая затекшие руки, и услышал, как зазвенели цепи. Он был закован. Рядом был прикован Мечислав. Цепи крепились в камне и были достаточной длины, чтобы узник мог встать и сделать один-два шага.'
Пока пораженный Буян рассматривал стены, рядом зашевелился кто-то еще. Оказалось, что это тот самый сероглазый незнакомец.
— Где мы? — спросил у него Буян.
— В тюрьме султана Дамаска, — ответил тот. — Вы помешали ему казнить меня, убили лучшего тигра его зверинца. Теперь, по здешним обычаям, вы и я равно виноваты, и потому нас посадили вместе, как сообщников.
— Да вот еще! — возмутился гусляр. — Не считаю я себя твоим товарищем — я чужих жен не смущал!
— Да и я не трогал никого! — ответил незнакомец. — Господом нашим клянусь!
Он истово перекрестился, как тогда на арене, и Буян спросил у него:
— Тогда объясни нам, что случилось?
— Имя мне — Гаральд Мак-Хаген, — ответил ему чужеземец.-Я рыцарь из Англии.
— А где это — Англия? — перебил Мечислав.
— Далеко на западе, за морем, —быстро молвил Буян, —я расскажу как-нибудь, да и ты тоже, друг, скажешь позже… Скажи нам, Гаральд, если ты из Англии, как тут оказался? Не за подвигами ли?
— Увы, нет. — Узкое лицо рыцаря потухло, — Не подвиги и не приключения привели меня в этот край. Отправился я по свету искать свое счастье исчезнувшее… Четыре года уж, как пришел в моей земле к власти доблестный король Альфред. Было сие богоугодное дело в Уэссексе, а я был одним из его верных рыцарей. И была у меня невеста, леди Джиневра. Просватал мне ее сам Альфред Великий в награду за мою службу верную. Должны мы были обвенчаться этой осенью, да только весной исчезла она без следа. Никто ничего не видел и сказать не мог, а леди Джиневра пропала. Искал я ее по всей Англии. Думал, давний соперник мой, сэр Артур Бредли, похитил ее, но ошибался. Разузнал лишь, что в устье реки, при которой стоял замок отца Джиневры, видели корабль норманнов. Решил я, что увезли мою невесту они, чтобы продать в земли неверных. Моя Джиневра была прекрасней утренней зари, словно королева эльфов. Я имя сменил, сюда добрался — год целый по земле ездил, дорогу искал. Наконец приехал. Разузнал, что самых красивых девушек с севера всегда султану в сераль отправляют, и решил ночью проверить, там ли моя невеста… Нашел дворец султана…
Голос рыцаря становился все глуше. Буян опустил отяжелевшие веки, уронил голову на грудь и задремал. Что-то теплое коснулось его плеча и раненой руки. Голова закружилась.
Речь рыцаря прервалась, и услышал Буян его далекий тревожный голос:
— Что с тобой? Эй, друг, очнись!
Но хотя слышал гусляр голоса Гаральда и Мечислава, не мог и слова вымолвить. От резкого движения открылась рана на плече, и кровь опять потекла, заливая и без того окровавленную рубаху.
Не знал Мечислав, что делать надо, встряхнул он Буяна за плечи и позвал:
— Скажи, что делать, Буян? Что тебе нужно? Собрал гусляр силы и промолвил тихо:
— Перестань рану бередить. — И когда отстранился юноша, молвил твердо: — Заговор читай. На руду. За мной повторяй…
И зашептал он еле слышно, а Мечислав, закрыв ему рукой раны, повторял громче:
На море, на Океане
на острове на Буяне,
лежит бел-горюч камень-алатырь.
На том камне-алатыре
сидит красна девица,
швея-мастерица,
держит иглу булатную, руду желтую,
Зашивает раны кровавые.
Заговариваю я Буяну-гусляру от пореза.
Булат, прочь отстань,
а ты, кровь, течь перестань .
Когда договорил отрок, отнял руку от плеча гусляра, то увидел и он и Гаральд, что раны зарубцевались и кровь остановилась.
И подивился всему, что увидел и услышал, Гаральд, и тихо спросил у Мечислава: