Последняя ночь с принцем, стр. 26
Неужели провал?! У него же все так удачно сложилось в одну картинку, а Бородин Станислав Иванович только что все нарушил, сам того не подозревая.
– Послушайте. – Иван поднял на Бородина умоляющий взгляд. – Может, все же вы заметили какие-то странности или, может, шрамы, о существовании которых прежде не подозревали?
– Увы! – Станислав Иванович виновато развел руками, правда, не без удовольствия. – Роман Иванович не имеет шрамов, татуировок, и шестого пальца на левой ноге у него тоже нет. Все в абсолютном порядке. А посещал он меня, кстати, не так давно. После гибели его супруги и посещал, да… Выглядел неважно. Просил выписать ему какое-нибудь снотворное. Жаловался на бессонницу. Но это, сами понимаете, нормально после такого стресса, что ему довелось пережить. А в остальном все так же, как и прежде. Извините за нескромность, а в чем вы его подозреваете?
– Его? Его ни в чем. Я подозреваю совсем другого человека. Уверяю вас, Баловнев Роман Иванович здесь совсем ни при чем, – ответил Иван, нисколько при этом не покривив душой.
Они поговорили еще совсем немного, касаясь в основном проблем дурного воспитания сына сестры Бородина. Избалованный с детства состоятельным родственником, парень совершенно не знал границ и постоянно попадал в неприятные ситуации. Дядюшке зачастую приходилось раскошеливаться, а иногда, как вот теперь, оказывать услуги. Последнее его расстраивало куда как сильнее.
Водительское удостоверение из рук Ивана он принял с благодарностью и снова посетовал на то, что оказался для того бесполезным. Но напоследок все же пообещал позвонить сразу, как только обнаружит на теле Баловнева новый прыщ или новую родинку.
– Всего доброго, – пробормотал Иван с сожалением и пошел к сверкающей зеркальным стеклом двери.
– Всего доброго, – проговорил ему вслед Бородин с явным облегчением и, небрежно швырнув удостоверение племянника в ящик стола, потянулся за телефоном…
Иван уходил по мраморным плиткам гулкого больничного коридора с заметно поскучневшим лицом. Азарт предвкушения был безжалостно раздавлен неоспоримыми фактами. Честно, он такого поворота не ожидал. Он был уверен в обратном. Надеялся, что у теперешнего Баловнева, которого он считал самозванцем, наверняка найдется несколько отличий от оригинала. Не нашлось…
– Алло! Ты? – Бородин сдвинул на затылок накрахмаленную врачебную шапочку, потом, подумав, и вовсе снял ее. – Как дела? Нормально? Ну и, слава богу. Что звоню-то? Звоню я тебе потому, что только что у меня был один весьма интересный пациент. Да нет, нет, не лечу я его, хотя можно было бы. У парня невероятно крутые амбиции… Ну да! Может, кому и помогает. Ему не помогло… Это я к тому, что ушел он ни с чем… Хотел-то? Хотел, чтобы я помог найти ему отличия!.. Ну, да! Отличия, представляешь!.. И это по какой такой причине!.. Да, подумать есть над чем. Вот ты и подумай. Потому и звоню. Уехал бы ты, что ли, куда-нибудь, а! Нехорошо как-то… Неспокойно… Да, да, вот туда и поезжай…
Собеседники простились минут через пять, а еще через десять Бородин покидал свой кабинет. В кожаной барсетке, что была зажата у него под мышкой, свернутая трубочкой, покоилась больничная карточка Баловнева Романа Ивановича. Если и возникли у него какие-то подозрения, то он решил пока придержать их при себе и в прямом, и переносном смысле.
Молодой оперативник, что навестил его сегодня, ему совсем не понравился.
Внешне он, конечно же, оставил его равнодушным, а вот цель его визита…
Что-то ему было нужно от Баловнева Романа Ивановича, но вот что? Что могло понадобиться молодому парню, облеченному властью, от обеспеченного преуспевающего бизнесмена, кроме денег? Конечно, деньги. Всем нужны деньги… Всем без исключения…
Бородин Станислав Иванович крепче стиснул барсетку, усаживаясь в машину. Пускай он пока в средствах не нуждается, но как знать, что будет дальше. Глядишь, и пригодится ему эта тоненькая медицинская книжечка, в которой он не так давно усмотрел одно небольшое несоответствие…
Глава 11
До дачного поселка, в котором обретался Николаша со своей великолепной Вандой, Рите пришлось добираться на перекладных. Сначала это был рейсовый автобус, битком набитый возвращающимися с рынка жителями близлежащих деревень. Потом попутные дачники на «Газели», усадившие ее поверх тюков со скошенной травой. Рита взгромоздилась поверх серой мешковины, прижалась к ней щекой и всю дорогу вдыхала сочную свежесть.
Высадили ее прямо у Николашиных ворот.
Она прошлась вдоль буйного плюща, забившего каждую ячейку сетчатого забора, остановилась у ворот и нетерпеливо подергала за медную цепочку. Где-то в глубине двора раздался звонок, потом еще один, и еще. И через пару минут в ворота ее впустил уже знакомый по прежнему визиту охранник.
– О! Чего это ты? Забыла что-нибудь в прошлый раз? – поприветствовал он ее и даже снабдил улыбкой.
– Хозяин дома? – Рита тоже улыбнулась ему в ответ, вышагивая следом за ним по бетонным дорожкам.
– Хозяина нет, хозяйка дома. Ты иди, не бойся, – приободрил ее охранник и по прошлому примеру своего хозяина так шарахнул Риту по плечу, что у той свело обе лопатки.
– А вдруг она не примет меня? – Рита опасливо покосилась на высокие ступени, обрамленные коваными чугунными перилами.
– Примет, – обнадежил он ее, останавливаясь у первой ступеньки и приглашающе указывая на крыльцо. – Еще как примет. Скучает она. Скучает и сквернословит. Она, когда скучает, всегда сквернословит.
Ну, все же лучше, чем топиться в пруду, подумала Рита о покойной Соне. Хотя в ее смерти тоже очень много непонятного, и опять там рядом по случайности пробегал Кораблев. Вот ведь…
Поднявшись по ступенькам, Рита потянула на себя входную дверь и через мгновение уперлась взглядом в нечесаный затылок красавицы Ванды. Мятая шелковая пижама свалилась с плеча. Обе штанины сползли до коленей. Ванда сидела в кресле-качалке, взгромоздив обе ноги на подоконник. В свисающей с подлокотника руке была зажата сигарета. Она время от времени затягивалась, сопровождая каждую затяжку матерным словосочетанием. Когда их насчиталось с десяток, Рита решила обнаружить свое присутствие мягким покашливанием.
– Какого… кому?.. – Хозяйка резко обернулась, и привычное ругательство угасло в приветливой улыбке. – О, черт! Ты?! Проходи, чего топчешься у порога!!!
Ванда соскочила с кресла, едва его не опрокинув. Мелкими шажками подошла к Рите и с чувством обняла, похлопывая ее по спине.
– Вот здорово! Вот здорово, что ты выбралась ко мне!
От такого приема Рита, признаться, опешила. В первый свой визит она подобного тепла в хозяйке для себя не открыла. Ее и замечали-то с трудом, а тут… Может, она ее с кем-то перепутала? Но Ванда удивила ее еще раз, с радостью затараторив:
– Ритка, ну какая же ты молодец! Николаша уехал, мне не велел даже из дома выходить. Он после гибели Соньки тени своей стал бояться. Да проходи, проходи… Мы сейчас с тобой какой-нибудь междусобойчик организуем.
Организовывать им междусобойчик пришлось все тому же охраннику. Он сам наделал им многослойных бутербродов, намыл груш и винограда, нарезал сыра. Уложил все в огромную плетеную корзину, накрыл сверху белым полотном и терпеливо плелся чуть сзади, пока Рита с Вандой неторопливо вышагивали в сторону пруда.
– Тепло сегодня, – трещала Ванда без умолку. – Позагораем, а заодно и выкупаться можно. Ты как насчет выкупаться?
– Я как-то не знаю, – замялась Рита. – Я вроде без купальника…
– А чего же ты? Ехала на дачу и купальник не взяла, чудачка!
Объяснять Ванде причину своего внезапного визита она пока не хотела. Она – эта причина – могла бы ей объяснить и то, почему Рита без купальника, и почему вообще заявилась среди недели на дачу к малознакомым людям, взяв краткосрочный отпуск на работе. Николаше бы объяснила непременно. А вот Ванде… Та могла ничего не знать ни о Кораблеве, ни о его прошлой жизни, чего тогда выворачиваться перед ней. Судя по всему, той и так невесело, а тут еще чужие проблемы.