Избранное (сборник), стр. 113
Но стоит запищать десяточку голосков в корзинке у девушки.
Стоит заглянуть туда…
А там, прикрытые сеточкой, копошатся желтенькие, как солнышко, цыплятки.
И все перестанут думать о себе.
И все скажут: «Цып-цып-цып!»
И просветлеют.
И никто не спросит, куда их везут, чтоб тактично не испортить себе настроение.
*
У меня живет паук по имени Исаак. Работяга.
Поставишь ведро – тут же привяжет к умывальнику. Письменный стол – к трубе. Сковородку – к газовой духовке. Меня привязывает к стулу и письменному столу: «Сиди, пиши, чего ты носишься!..»
Исаак… Хозяин!
Собака Даша
Собака Даша у нас страдает.
В будке, на цепи, на проволоке.
Молодая, длинноногая, ласковая, но печальная.
Ночами воет. Будит. Беспокоит.
Встал я утром. Пришел утром к ней.
– Ты чего воешь по ночам? – спросил я Дашу. – Я же молчу, хотя верчусь, храплю, страдаю. А ты воешь, Даша – воешь. Ты чего?
– Душа болит.
– Вот не знал, что у собак душа.
– Но мы же воем.
– А мы хохочем.
– Я думала, что это лай.
– Нет, хохот. Это когда мы слышим не то, что видим. Мы начинаем хохотать. А вам кажется, что лаем. Но посмотри, я тебе и будку, и загончик, и еду…
– Нет, – сказала Даша. – Материально ничего. Но эти ночи… Ты когда-нибудь однажды ночью на цепи сидел?
– Боюсь, что да!
– В мои-то годы?
– Боюсь, что нет!
– Что же ты всего боишься, босс?
– Я каламбурю, пёс.
– А я и туда не могу. И здесь не могу. Вот что ты сделал со мной, мой хозяин.
– Снять ошейник?
– А я уже сбегала. Музыка там. Кафе. Таких, как я, ханыг голодных…
– А я и не знал.
– А я вернулась… Я и сейчас из ошейника выдергиваюсь, смотри… А вот так надеваю…
– Значит, и сбегать не хочешь?
– Нет… Валяюсь и вою. Как луна по краю облака ударит серебром – не могу, не могу… Я не могуууу…
– Ты выть мне перестань, собака.
– А теперь прикинь: мне сколько?
– Год примерно. Это много?
– Да уже немало. Ты о детях что-нибудь слышал?
– Ха!
– Нас было шестеро. Нам было хорошо.
– Ну, вам и есть там было нечего.
– Зато все свои. Вот у тебя еды много, а свои есть?
– Ха…
– И меня ты вырвал, посадил на цепь. Налил миску и попрекаешь.
– Хочешь назад?
– Нет. И туда не хочу, и обратно. Конечно, здесь супы, уколы, прививки…
– Ты всем мешаешь.
– Ну выгони.
– Ты успокойся.
– Я спокойна.
– Завтра поедем знакомиться. Есть тут один… Полюбишь.
– Лучше его сюда.
– Нет… Он слишком дорогой. Так что сиди. Молчи. Нет. Нет! Молчи… Молчи…
Я вышел и сторожу приказал затянуть ей ошейник.
Кошка Фелиция
Наша кошка Фелиция, преданная, но мрачная красавица, принесла Наташе в постель половину мышки.
Я думаю, лучшую половину.
Она очень любит Наташу.
И не могла понять, отчего шум, гам, беготня.
Она шептала:
– Позвольте! Извините. Неужели после колбас, сосисок вам не хочется чего-то свеженького? Это деликатес.
Все кричали:
– Забери! Унеси!
– Ох, – вздохнула Фелиция. – И как их понять, если они сами себя не понимают. Не хотите есть свежую, можете отварить.
– Убери немедленно, гадкая тварь!
– Да уберу, уберу! – говорила Фелиция. – Лично я предпочитаю живую дичь. Это еда аристократов. Это во-вторых. А во-первых, ты ее поймай! Подежурь с мое, погоняй по дому, а потом ори. Ничего не видела отвратительней хозяина в очках с соленым огурцом во рту.
Отойди. Дай пройти.
Дикари!
Тишка-Тихон-Тишка
Огромный черный грязный Одесский кот.
И Фелиция – москвичка с белым носиком, белыми лапками, чистенькое, ароматное создание. Ее берут в Одессу на лето.
Тихон – местный бабник.
Кот со стальными нервами.
Даже присутствие чужого рыжего кота Аркадия его не волнует.
Он влюблен в холодильник.
Он трется возле него.
Он нежно мяучит:
– Давайте заглянем… На секундочку… Мы не будем ничего оттуда брать. Мы просто откроем, заглянем и закроем. Я забыл, что там. Я, кажется, туда что-то положил вчера. Кажется, сосиску. Да. Точно. Вспомнил. Я положил сосиску. Такую розовую. Приятную. Да. Точно. Мы сейчас откроем. Глянем – есть ли она там, и тут же закроем. Мр-р-р… А-а-а… Ну кто здесь хозяйка? Наталья Валерьевна, на одну минутку… Кто там рычит? Фелиция? Не обращайте на нее внимания.
Фелиция с подоконника:
– Ну мразь! А вы ему верите. Он туда сосиску положил? Эта жадина? Ненавижу. Эти Одесситы – такие лжецы, предатели, хитрюги… Мы, русские… То есть вот у нас в Москве… Ну, конечно, холодно. Мы почти не выходим. И грязь, и снег. Не очистишься… Но мы все чистые. А этот – посмотрите на его зад. В паутине. И смотрите, что с ним творится!
Где он был всю ночь?! Шерсть скаталась, плешь между ногами. Представляете – протер…
У нас с едой нет проблем. Потому что мы не жадные.
Вы посмотрите на него! Пш-ш-ш! Пошел вон!
Отвратительный мужик! И запах от него…
Пш-ш-ш! Пошел вон!
Я просила его кастрировать. Я в ногах валялась. Отрежьте ему. Я вот это его видеть не могу.
Всё! Выпустите меня! Я оттуда полюбуюсь на мучения этого лжеца.
Сосиску он положил!..
Не давайте ему ничего. Я сама видела – он спит с собаками! Вот пусть и жрет их кости!
Всё! Я пошла на концерт! Там чудный мюзикл «Кошки». Сейчас я мелодию оттуда вспомню – «мр-р-р… я-я… мр-р-р…». Из-за этого мерзавца только про солдат – «он солдат, мама, на границе…». Нет… М-р-р… Тьфу… Вы все мне неприятны. На концерт, на концерт…
Умней ворон нет никого
Умней ворон нет никого.
Мы идем сразу до них.
Весна. Днепр. Баржа.
Идет из Киева в Чернигов.
В барже песок горой.
На песке уже сидит их штук пятьсот.
И непрерывно подлетают со всех деревьев.
Там никакой еды. Один песок.
Вороны садятся, разговаривают и едут, сволочи, в Чернигов.
А какой смысл махать, трудиться?.. Когда в компании, за разговором…
На моих глазах их стало штук семьсот.
И все в Чернигов.
Обратно идут танкером дня два.
Правда о себе
Как узнать правду о себе? У кого?
Спросить у тех, кто тебя любит? Они разве скажут правду о тебе?
Они же тебя любят.
Значит, надо искать тех, кто тебя не любит.
Да что же их искать?
Их полно.
И что они тебе скажут? Разве это будет правда о тебе?
Они же тебя не любят.
Значит, те, кто любит, не скажут правды о тебе и те, кто не любит, не скажут правды о тебе.
Остались те, кто не знает.
А что они могут сказать?
Как их можно спрашивать?
Они же тебя не знают.
Как же узнать правду о себе?
А как жить, не зная правды о себе?
А как все живут?
Каждый так и живет, не зная правды о себе. И умирает от другого.
Пуля
А не удивительно ли, что такая маленькая пуля убивает человека?
Изобретательны люди.
На таком расстоянии. Неизвестно откуда.
Может, шальная.
Летают пули вместо пчел.
Предупредительный свист.
Даже не предупреждает.
Уведомляет.
И…
Полная тишина наступает в двух случаях.
Если нет всех.
И если нет тебя.
Что совершенствуется?
Спички – не меняются.
Лампы – не меняются.
Велосипед – не меняется.
Оружие – каждую секунду.
И вы требуете, чтобы оно не применялось?
Рядом с другим
Что происходит с человеком?
Человек знакомый может с человеком незнакомым: