Снег отправляется в город, стр. 5

И вот оба Снега пришли в кафе «Космос», сели за столик, и перед каждым из них официантка поставила по огромной вазе с мороженым. Лесному Снегу мороженое очень понравилось. Жадно поедая один шарик за другим, он сказал городскому:

— О, это очень вкусно!

— Я тоже люблю, — небрежно бросил городской Снег. — Я здесь постоянный посетитель. Ем почти задаром, потому что, если бы не я, этого мороженого и не было бы вовсе. Я здесь в городе большую работу провожу, — заявил он важно, — не то что ты у себя в лесу.

— Это заметно, — произнёс лесной Снег уважительно и сочувственно. — Вид у тебя усталый. Измождённый даже.

— Ещё бы! — сказал городской Снег с горечью. — Тебе легко говорить! Ты там себе лежи и лежи. Никто тебя не трогает, знай только свой срок. Весна придёт — уходить пора. А меня здесь что ни день — убирают. Ни минуты спокойно полежать не дают. Да ещё как! И ломом меня, и скребками, и песком посыпают. А потом на машину — ив реку топить… Да ещё Снегоочиститель этот, усатый лиходей. Техника! Город! Здесь тебе не лес-цветочки-ягодки!

— Ну, брат Снег, и грустное же у тебя житьё! — воскликнул лесной Снег, еле сдерживая слёзы. Чтобы снегам так жилось! Этого он никогда не слышал. — То-то ты такой, прости, грязный весь, небритый…

— Да-а-а… — жалостно протянул городской Снег, — Тебе хорошо быть таким чистым, белым, славненьким… У тебя в лесу что? Ну, лыжи разок по тебе проедут. Это даже приятно. Это всё равно, что по щеке погладят. Ну, в мягких валенках кто пробежит… А по мне… Сапоги! Ботинки!! Галоши!!! Все меня топчут! Все меня месят! Да вот ещё гвоздики…

— Какие ещё гвоздики?! — спросил лесной Снег в ужасе.

— Ну, шпильки, — пояснил городской.

— Какие шпильки?!

— Каблучки такие. Дамские. Горе моё. Да вот, смотри!

По кафе прошла девушка на высоких тонких каблуках.

Снег посмотрел и обомлел.

«Какие они высокие! — подумал он. — Какие они тонкие! Какие они, должно быть, острые! И как это, должно быть, больно!»

А вслух он ничего этого не смог сказать. Он сказал только:

— О-о-о!!

— Видал? — рявкнул городской Снег. — Страшно? — рявкнул он ещё раз торжествующе. — Вот если по тебе такое пройдёт, будешь ты бритым, будешь ты белым, будешь ты целым? Будешь или не будешь? Вот в чём вопрос! Во времена сплошной подошвы, — вздохнул городской Снег, — мне гораздо легче было. Я сейчас даже на «Журнал мод» подписался. Надо же всё-таки знать, что тебя ждёт.

Здесь лесной Снег, как ни крепился, не выдержал и заплакал. Слёзы его, замерзая на лету и превращаясь в сосульки, позванивали о стеклянную вазу с недоеденным мороженым.

— Слушай, брат Снег, милый! Страдалец ты мой! — говорил он сквозь слёзы. — На что тебе сдался этот город! Бросай его! Пойдём к нам в лес! Тишина, покой! Места хватит. В крайнем случае, горы образуем.

Здесь Снег замолк, потому что вспомнил, какие сложные отношения сложились у него с соснами, как он раздражал их своей молчаливостью, неповоротливостью и белизной.

«Они меня и одного едва терпят, — подумал он, — а если у нас в лесу будут целых два Снега сразу?..»

Но потом он решил, что сосны, в общем, бабы добрые и их можно разжалобить и уговорить. И уж совсем твёрдо он сказал городскому Снегу:

— Пойдём, а?

— Да нет, братец, — ответил тот после некоторого молчания. — Спасибо. Я уж здесь. Я, понимаешь, к городу привык. Я Снег конченый. У вас там радио нет?

Снег не знал, что такое «радио». И вообще это было какое-то очень уж не лесное слово. Его наверняка не было в лесу, этого «радио».

— Ну вот. Нету. И телевизора, наверное, нет? — спросил городской Снег.

Этой штуки в лесу тоже не водилось.

— Да и мороженого, видать, не поешь? — нанёс городской Снег последний, сокрушительный удар.

— Нет, мороженого у нас нет, к сожалению. Пока нет.

— Ну вот. А я к этому с детских лет приучен. Я дитя города. Я без всего этого не могу.

— Ну, брат, это дело твоё, — сказал лесной Снег немного обиженно. — Моё дело — предложить. А я вот, знаешь, живу и не тужу. Каждому Снегу своё, конечно. Только жаль мне тебя очень.

Сколько раз в году бывает зима

Городской Снег так был рад встрече с лесным, что уже несколько дней бездельничал и совсем забросил свои обязанности. Однажды Снега шли мимо катка. Он был закрыт. Ледяное поле превратилось в лужицы воды.

Возле ворот толпились огорчённые конькобежцы. Ведь зима, всем хочется кататься, а каток, как на грех, закрыт.

— Подул бы ты разок-другой, — сказал лесной Снег городскому. — Холоду бы напустил. Ну, что тебе стоит?

— Не хочу! — захныкал капризно городской Снег, — Не желаю. Не буду. У меня выходной. Отгул у меня! Понятно?! Я два месяца работал. Какие морозы стояли! Накатались! Хватит! Снег что, не человек, что ли? Право на отдых у меня есть?

— Но ведь зима бывает раз в году. Только один раз! — укоризненно сказал лесной Снег. — Ты ведь потом три времени года отдыхать будешь! Целых три! Странный ты, брат Снег, какой-то. Бесчувственный.

Лесной Снег подошёл к заборчику катка, перегнулся через него и принялся дуть. От его снежного дыхания лужицы начали быстро затягиваться, и поле превратилось в гладкий, блестящий лёд. Оживлённо заработали кассы. Конькобежцы побежали на поле.

— Спасибо, товарищ, выручили! — сказал один из них лесному Снегу и пожал ему руку.

Снега это ужасно растрогало.

— Вот видишь, — сказал он городскому. — Неужели тебе не приятно делать людям добро?

Городской Снег ничего не ответил. Ему было почему-то немного стыдно.

В первый раз выпадешь — поднимешься…

Снега часто захаживали в кафе «Космос». Мороженое лесному Снегу очень нравилось. Походят, побродят, а потом и завернут туда пропустить шарик-другой…

Однажды, когда они ели уже по третьей вазе, городской Снег обратился к лесному. На этот раз тон его был не высокомерным, как обычно, а просительным.

— Знаешь, брат Снег, есть у меня к тебе большая просьба, — сказал он и вынул из кармана график снежных работ. — Вот мне сегодня в ночь выпадать. Непременно. Иначе — прогул. Большие неприятности. А мне как раз отлучиться надо. Из города. В соседний. Понимаешь, был я там в прошлое воскресенье. Познакомился в одном дворе со снежной бабой.

— Я бы на твоём месте с большим уважением отзывался о своих знакомых. Ну как же можно называть женщину «бабой»?

— Ну, с женщиной. Извини. Ну, такая она хорошенькая! Глаза — угольки! Нос — морковка! И такая она умненькая, содержательная, начитанная… Просто поговорить приятно! Вот я и думаю. Сходить мне туда сегодня надо непременно. Что-то сердце не на месте. Ведь всё может быть… Сломают её или оттепель… Так и не увидимся больше. И вот я думаю: может, выпадешь здесь за меня? Окажешь такую услугу? Всё-таки ведь не чужие.

— Ну конечно, выпаду, — сказал лесной Снег. — Какие могут быть счёты между друзьями!

— Вот хорошо-то! — обрадовался городской. — Вот спасибо-то тебе! А как наступит время Снег убирать — я подоспею. Убирать уже меня будут. А то ты с непривычки можешь сильно пострадать.

На том и порешили. Городской Снег отправился на свидание к снежной бабе, а лесной, как только настала ночь, выпал. В первый раз.

Наступило утро. Первыми проснулись дворники. Они вышли на улицу и ахнули. Все хором. Снегу было столько! И был он такой глубокий! И такой голубой! Ну, просто невиданный в городе Снег.

Один из дворников даже сказал:

— Снег будто подменили!

Откуда ему было знать, что Снег и вправду подменили. Никто не мог об этом догадаться.

По этому случаю был даже задержан утренний выпуск газет, и в них появилось такое сообщение:

«В ночь с 15 на 16 февраля в городе выпал необычайно глубокий снег удивительного голубого оттенка. Учёные пока не нашли этому объяснения».