Князь Кий, стр. 103
- Это мой товарищ, - кивнув на Злату, пояснил сотник и запнулся, подыскивая подходящее слово, - кунак. Можешь при нём говорить всё, Бэгот.
- Хорошо, но всё равно уйдём отсюда, - предложил касог, - тут много лишних ушей.
На тёмных узких улицах, кое-где вымощенных камнем, на каждом шагу попадались прохожие. Все тянулись туда, где горели костры. Бэгот увлекал Богдана и Злату всё дальше, к берегу моря. Здесь, на обрыве, было тихо и пустынно.
- Слушай, - быстро заговорил Бэгот, - я и мои братья - друзья русов. Мы должны предупредить тебя: ваши враги замыслили что-то против вас. Недавно я видел в толпе хазарского правителя Таматархи - бека Сурхана. Зачем он появился в городе? Зачем так оделся? На нём и его слугах одежда адыгов. Они говорили о вашем князе. Сурхан задумал что-то недоброе. Надо предупредить князя, иначе беда придёт и к русам, и к адыгам. Большая беда! А виновными в ней окажутся люди моего племени…
Злата всплеснула руками:
- Ой, надо бежать к князю! Ночь, не увидишь, откуда прилетит стрела.
- Нет, - твёрдо сказал Богдан, - князю нельзя говорить ничего - он только посмеётся. Святослав никогда себя не берег, не прятался за чужие спины. Расскажем обо всём Свенельду. Ты пойдёшь с нами, Бэгот?
- Иду. Считай, что я уже в твоей дружине.
Богдан положил руку на плечо адыга, благодарно заглянул ему в глаза.
Воевода Свенельд понял, что сообщением Бэгота нельзя пренебрегать. Он распорядился без лишнего шума поднять две сотни дружинников и под видом ночной стражи развести их по городу, прочесать все улицы.
- Ты за всё головой отвечаешь, - наказал он Богдану. - Не хватит людей - возьми ещё у Перенега. Половину своих гридней оставь, чтобы князя охраняли, другую половину можешь взять с собой. Если схватишь Сурхана, веди его сразу ко мне. Иди!
За себя Богдан оставил Мечника. Наказал старому воину беречь князя как зеницу ока.
Прочесать город, заполненный людскими толпами, было делом нелёгким. Богдану помогали Бэгот и Умаф.
Адыги хорошо знали все закоулки Тмутаракани. Бэгот остался с Богданом, Умаф ушёл с другой группой русичей, которую возглавила Злата.
При тусклом свете факелов, сделанных из промасленных тряпок, сотник пристально вглядывался в лица горожан, присматривался к складкам одежды - какое оружие спрятано под у нею?
На улицах больше всего было русичей - местных и воинов князя, адыгов, приезжавших на торжище, реже встречались ясы, ромеи, болгары. И - ни одного хазарина, будто их и не было никогда здесь, в Тмутаракани.
Богдану пришлось нарушить приказ Свенельда: задерживать всех касогов. Как он мог это сделать, если каждый горец, попавшийся им на глаза, оказывался близким или дальним родственником Бэгота, другом его родича!
- Э, кунак! - растерянно посмотрел Богдан на Бэгота. - Так, может, тебе и сам Сурхан доводится сватом племянника твоей тётки?
- Зачем так говоришь? - обиделся Бэгот. - У нас, адыгов, род большой, целое войско можно собрать. И все приехали сюда посмотреть на русов. А Сурхан, собака шелудивая, мне он - тьфу!
Богдан со своими людьми приближался к майдану. Невольно вспомнилась ему ночь в Семендере, побег, гибель обретённых в неволе друзей. Тогда гнались за ним, теперь он сам ищет своего противника. Но Сурхан - не обездоленный раб, рвущийся на волю. Он - кровопийца, почище Клуня, много на его совести черных дел. Вон и касоги настроены против него.
От этих мыслей Богдана отвлёк послышавшийся впереди шум, тревожные крики:
- Держи его, держи!
Богдан метнулся на крик, за ним - его воины.
- Обходи сады, держи его! - Улеб с гриднями едва не сбил с ног Богдана.
В темноте они с трудом признали друг друга.
- Ой, сотник, беда какая! Мечника убили… В князя целил хазарин, Мечкик на себя ту стрелу принял…
- А князь?
- Жив-здоров, ничего ему не сталось…
- Тогда бежим. Скорее!
Мечник погиб… Страшная ярость охватила Богдана. Нет, на этот раз не уйдёт проклятый бек. Надо взять его любой ценою!
Сурхан, почувствовав, что его окружают, заметался в кольце облавы. С ним было ещё четверо телохранителей, и он, чтобы сбить с толку преследователей, разогнал своих помощников в разные стороны. Он знал, что осёдланные кони ждут его недалеко от городских ворот, в саду преданного беку старого хазарина. Только бы добраться до них!
Сурхан сбросил с себя касожскую бурку, чтобы легче было бежать. Потом сорвал кривую саблю, путавшуюся в ногах, снял верхнюю одежду, на ходу кинул её через забор в чей-то двор.
Шум погони настигал его. Всё громче слышались голоса преследователей. Сурхан задыхался. Сердце стучало, заглушая шаги бегущих русичей. Он бежал мимо глухого высокого забора. Кто живёт за ним - друг или враг? Раздумывать не было времени. Напрягая последние силы, бек подпрыгнул, уцепился руками за забор и с трудом перекинул через него своё грузное тело.
Он неловко упал на траву и затаился. За забором послышались крики, топот ног, затем шум стал удаляться. Сурхан огляделся. Он находился в тесном дворике, каких множество в Тмутаракани, стиснутом хозяйственными постройками. Между амбарами виден был проход в сад. Бек осторожно двинулся в ту сторону.
Немного отдохнув и успокоившись, он осмелел, в его душе затеплилась надежда на спасение. Это восточная часть города, где-то недалеко ворота, у которых ждут кони и верный беку старик. Сурхан осторожно перебрался в соседний сад, миновал ещё один двор. Дальше хода не было.
«Придётся выйти на улицу, - с досадой подумал Сурхан. - Иного пути нет. Но может, русы уже прекратили погоню?»
Он сделал всего несколько шагов по улице, прислушиваясь, как затравленный зверь, и почувствовал опасность. Сурхан оглянулся. К нему бесшумно приближались несколько тёмных фигур. Он кинулся в другую сторону. Из тени на дорогу вышли ещё двое.
- Это он! Держи его!
Сурхан заметался, пытаясь вырваться из всё теснее сжимавшегося кольца.
Что-то тяжёлое упало ему под ноги, свалило на землю. Пытаясь подняться, бывший правитель Тмутаракани почувствовал, как сильные руки схватили его и поставили около стены.
- Он? - спросил голос русича.
- Он самый, бек Сурхан, - ответил другой, гортанный голос.
Поняв, что это конец, бек протяжно, дико завыл.
9
После захода солнца к костру, у которого ужинали княжеские гридни, подошёл старик в касожских ноговицах и русской холщовой рубахе. Он опирался на тяжёлый посох.
- Добрый вечер, храбрые вой! - заговорил он неожиданно молодым и звучным голодом. - Помоги вам Перун!
Богдан и Злата, шептавшиеся о чём-то в стороне от костра, подняли головы. Ближе всех к старику оказался Чеглок. Он отозвался добродушно:
- Добрый вечер! Ты, видать, из наших, русского роду-племени? Садись к нам, деду, отведай нашей рыбки.
- Спасибо на добром слове, - старик степенно пригладил рукою длинные седые усы, свисавшие ему на грудь. - Я только спросить хотел: нету ли в вашей дружине моего побратима, старого воя Мечника? Киевский он…
- Мечника? - растерянно переспросил Чеглок, утратив свою обычную бойкость и переглядываясь с Чудином…
Богдан и Злата насторожились. Стали прислушиваться и другие гридни.
- А что - не слыхали о таком? Добрый был рубака…
- Как же, слыхали, - Чеглок замялся. - Да только…
Богдан поспешил выручить гридня, поднялся, шагнул навстречу старику.
- Я знаю деда, - шепнула Богдану Злата, - это Микула, из Полянской земли. Он давно живёт в Тмутаракани…
Сотник посмотрел прямо в Микулины глаза, вспыхивавшие отблесками огня.
Был у нас десятник Мечник, добрый воин… Да нету уже его, не доведётся тебе повидать своего побратима. Сразила Мечника хазарская стрела в самой Тмутаракани, та самая стрела, что нашему князю была предназначена.
- Вот какая беда, - вздохнул старик, возводя очи к звёздному небу, словно надеясь отыскать Там бессмертную душу погибшего товарища. - А я слыхал ночью шум и гомон, да не ведал, что там, на майдане, приключилось. Жаль… Не доведётся нам с ним, выходит, вспомнить молодость, дальние походы, где вместе бывали…