Рубикон, или Мир в латах, стр. 13

— Поздравляю вас!

Олль кивнул.

— Так что от меня требуется? — спросил он.

Рыманов взял в руки чашку, минуты две рассматривал кофейную гущу, думал. Олль ждал.

Он был ярым сторонником процесса разоружения и в отличие от других работал с Рымановым не за страх, а за совесть. В свое время его информационная служба принесла ЮНДО немалые политические дивиденды. Однако в последнее время, когда общественное мнение начало отворачиваться от организации, Олль заколебался. В его газетах потихоньку стали проскакивать антиюндовские статьи. Вот этот факт сейчас и устраивал Рыманова. В глазах читающей публики служба Олля выглядела постепенно прозревающей, освобождающейся от проюндовских настроений, и больше всего подходила для того, что задумал Рыманов. Ибо в устах ярых врагов ЮНДО это все выглядело бы как клевета и провокация.

— Требуется завеса, — сказал Рыманов.

— Направление?

— Дискредитация должностного лица.

— Дело знакомое! — Олль усмехнулся. — Кто из защитников кригеров насолил вам на этот раз?

Теперь усмехнулся Рыманов.

— Может быть, это и покажется вам невероятным, — сказал он, — но на этот раз объектом будет Вацлав Глинка.

Олль в изумлении присвистнул.

— Как? Ваш заместитель?

— Да.

— Ну и ну! Воистину неисповедимы пути человеческие! — Олль покачал головой и с уважением посмотрел на собеседника. — Вы — серьезный человек, господин Рыманов! Не сочтите за комплимент.

— Не сочту.

Олль ненадолго задумался. Удивление владело им лишь несколько мгновений: мы, мол, и не такое видели.

— Компромат фактический или липа? — спросил он.

— Фактический.

— Как я смогу его получить?

— Допуск к компьютерной сети у вас будет. Код передадут завтра по обычным каналам. Шифр тот же.

— Это что, сеть ЮНДО? — испуганно спросил Олль.

— Что вы, Герберт? — в тон ему ответил Рыманов. — Это было бы слишком опасно для вас!.. Я не могу рисковать таким человеком. — Он приложил руку к сердцу. — Код будет к архиву бывшей Чешской Армии. Срок действия допуска

— двое суток. Успеете?

— Спрашиваете!.. В каком виде требуется утечка информации?

— Тут я, Герберт, целиком полагаюсь на профессионализм ваших журналистов. Главное, чтобы господин Глинка не смог отмыться, остальное меня не интересует. Потребуется, можете и меня пощекотать. В определенных рамках, конечно…

— Что ж, — сказал Олль. — Задача ясна, господин Рыманов. — Он посмотрел Рыманову прямо в глаза. — Однако я вынужден отказаться от вашего предложения.

Рыманов опешил.

— Не понял вас, господин Олль!

— А что тут понимать? — сказал Олль. — Я с удовольствием сотрудничал с вами, потому что наши взгляды совпадали. Теперь же, как вы, видимо, заметили, мое отношение к ЮНДО стало меняться. Моя служба, как вы знаете, свободна от влияния каких-либо организаций и выражает политические взгляды мои и моих редакторов. Мы независимы и этим всегда гордились. — Он встал.

— То, о чем вы просите, мне не нравится. Не думаю, что оно понравится и моим сотрудникам!.. Это дурно пахнет, господин Рыманов! И единственное, что я могу вам обещать, так это то, что буду молчать о вашем предложении. В силу моих личных симпатий к вам. — Он покачал головой. — Хотя для общественности это была бы бомба… Я представляю себе заголовки… «Раскол в сердце ЮНДО!» — продекламировал он с пафосом. — «Начальник обвиняет своего заместителя — что за этим кроется?» На этом можно было бы неплохо заработать! Как вы считаете?

Рыманов смотрел на него снизу вверх, прищурив глаза. Он побарабанил пальцами по крышке стола, встал. Олль с любопытством смотрел на него. Рыманов подошел к окну, глянул на улицу.

— Сядьте, Олль! — глухо сказал он и обернулся.

У него были такие глаза, что Олль сразу понял: переборщил. Он сел и сказал:

— Я же предупредил, что буду помалкивать!

— Значит, я симпатичен вам, господин Олль? — сказал Рыманов, не обратив никакого внимания на последние слова собеседника. — Может быть, может быть… Зато вы мне далеко не симпатичны!

Олль оскорбленно развел руками. Рыманов продолжал:

— А вам может быть симпатичен человек, который служил дону Эспиносе? Хоть и двадцать лет назад…

— Не понимаю вас, господин Рыманов, — сказал Олль.

— Понимаете, друг мой, понимаете!.. Разве вы забыли, кто такой был дон Эспиноса?.. Не думаю, что у вас такая короткая память!.. Впрочем, я вам, пожалуй, напомню: возраст, давность событий — это я понимаю… Так вот. Дон Эспиноса был главарем наркосиндиката в Колумбии. В свое время он получил то, что ему по закону полагалось! А вот правая рука его, некий дон Ромарио — он же Еугенио да Сильва — он же Юджин Сильвестер — как в воду канул… Забавная история, Олль, не так ли?.. А может быть, и не Олль?

Олль вскочил, сунул правую руку в карман.

— Бросьте, Олль! — сказал Рыманов. — Вы ведь давно уже не носите оружия!.. Зачем оно такому солидному человеку? Вас же охраняют люди ЮНДО. И потом, ваше оружие — информационная служба!.. Но Сильвестер должен помнить, что на членов наркомафии срок давности не распространяется. И тут никакие люди ЮНДО не смогут помочь. — Он щелкнул пальцами правой руки. — Более того, ЮНДО всегда с удовольствием поможет ФБР и Интерполу в их священной борьбе с грязным бизнесом.

Олль снова сел, лицо его было бледно.

— Что вы хотите? — спросил он хриплым голосом.

— Что я хочу? — сказал Рыманов и повторил утвердительно: — Что я хочу!.. В конце концов, я не обязан отвечать за промахи, которые ФБР совершило двадцать лет назад. Не так ли, Олль?

— Какие у меня гарантии?

— А какие могут быть гарантии у бывшего мафиозо? — Рыманов усмехнулся. — Только честное слово честного человека!

Олль страдальчески скривился, сжал руки так, что хрустнули пальцы.

— Вы же неплохо живете, Олль, — сказал Рыманов добродушно. — Стоит ли менять такую жизнь на тюремную камеру? На старости-то лет!.. А может быть и хуже!

— Ну вы и клещ, Рыманов! — сказал Олль. — Условия ведь неравные…

— А вам ничего и не остается! — Голос Рыманова стал жестким. — И вы это понимаете.

— Хорошо, — сказал Олль. — Я это понимаю. Когда, вы говорили, мне передадут код?

Продравшись сквозь плотную завесь осеннего дождя, Рыманов без пяти восемь оказался в назначенном месте. Браслет он брать с собой не стал, надел только аварийную «мигалку» на левую руку. Так, на всякий случай. Машину припарковал за квартал до ресторана, хотя машина была новая, не меченная. Тоже на всякий случай.

Ресторан этот посещать раньше не приходилось, и, поднимаясь по широкой лестнице в зал, Рыманов вдруг пожалел, что не прихватил с собой двух-трех оперативников. Мальчишество это — идти в неизвестное место, не по своей инициативе, на встречу с так называемым «другом детства». И потому Рыманов нервничал и внимательно приглядывался к окружающим.

Войдя в слабо освещенный зал, он тут же понял, почему для встречи Мишка выбрал именно этот ресторан. Каждый столик у «Толстого Ришара» был оборудован универсальным экраном, так что это оказалось место, идеально приспособленное для всякого рода рандеву. В особенности для встреч, носящих конфиденциальный характер.

Остановившись у дверей, Рыманов осмотрел зал. Над многими столиками висели туманные шапки экранов, скрывая то, что там происходило. Рыманов прошелся по залу и, не обнаружив Мишки, уселся за ближайший свободный столик.

Ресторан оказался классическим, без всякой новомодной автоматики. К столику тут же подошел гарсон, положил перед Рымановым меню, отпечатанное на толстой золотистой бумаге. Рыманов решил, что неплохо бы и поужинать, и стал просматривать меню. Обратив внимание на стоимость блюд, удивленно присвистнул.

— Почему цены у вас так отличаются от цен других ресторанов? — спросил он гарсона.

— В нашем заведении не бывает корреспондентов, мосье, — ответил тот.

— Кроме того, к услугам клиентов имеются кабинеты, в которых можно загримироваться. Согласитесь, мосье, это большое удобство.