Огонь, стр. 17

Фелисия. Робин.

Линнея. А потом и остальные Избранные получили удар лопатой.

Досталось и Эрику. И Юлии — просто за то, что надоела.

Теперь приходилось копать по очереди. В узкой яме помещалось только два человека. Толстая Анна-Карин пыхтела и отдувалась, Мину тоже еле двигалась — наверно, никогда ничего тяжелее книжки не поднимала.

В конце концов остались только Ида и Ванесса. Казалось, они участвуют в каком-то странном соревновании. Слышно было только звяканье лопат и тяжелое дыхание девочек.

Вот Ида увидела особо жирного червя и, прицелившись, разрубила его. Лопата наткнулась на что-то твердое. Ида и Ванесса застыли.

— Гроб, — прошептала Мину.

Ида вдруг испугалась. Она отбросила в сторону лопату и, протянув руки к девочкам, в панике взмолилась:

— Вытащите меня отсюда!

Мину и Анна-Карин посмотрели друг на друга и не пошевелились. Но потом Мину все-таки опустилась на колени и протянула Иде руки. Ида уцепилась за них и стала карабкаться наверх, упираясь ногами в стены ямы, земля осыпалась, но в конце концов Ида выбралась на сухую колючую траву. Сердце ее было готово выпрыгнуть из груди.

Ванесса начала освобождать от земли крышку гроба так спокойно, как будто занималась этим по меньшей мере раз в неделю.

— Осторожно, — старое дерево может быть хрупким, — предупредила Мину.

— Не похоже оно на старое, — ответила Ванесса.

Она была права. Темная древесина крышки матово блестела в свете луны. Вид у гроба был такой, словно его положили в землю всего несколько часов назад.

Отбросив лопату, Ванесса руками расчистила крышку.

— Здесь какая-то магия, я чувствую, — сказала она, пытаясь нащупать края крышки. — Как он открывается?

— Это бред! Нельзя открывать гроб! Я не хочу смотреть на чье-то сгнившее тело! — шипит Ида.

Голос подводит ее. Так бывает всегда, когда Ида волнуется.

— А ты думала — найдешь в могиле пасхальное яйцо? — говорит Ванесса.

Ее руки и ноги испачканы землей. И даже посреди лба темная полоска.

Мину выуживает из сумки лом и протягивает Ванессе.

— Мы не знаем, что лежит в гробу, — говорит Мину. — Может, это и не труп.

Но Ида слышит, что за назидательными нотками голоса Мину скрывается страх.

Ванесса пытается приподнять крышку ломом.

— Не открывается!

Вдруг ноги Иды касается что-то мягкое, Ида вскрикивает. Ее голос эхом отдается от могильных плит. Ида бешено стучит ногами и машет руками, потом смотрит вниз и видит зеленые глаза Кота. Кот ухмыляется. Коты не умеют ухмыляться, но Ида совершенно уверена: проклятое животное смеется над ней.

— Ты чего?

Отбросив в сторону лом, Ванесса выбирается из могилы.

Ида кипит от гнева. С каким удовольствием она бы пнула этого мерзкого, паршивого и грязного Кота, но страшно — все-таки зверь.

Анна-Карин берет Кота на руки, гладит плешивую, взъерошенную шерсть. Ида не может на это смотреть.

— Что ты здесь делаешь? — ласково говорит Коту Анна-Карин.

И вдруг замолкает, глядя в темноту.

Ида оборачивается и испускает вздох облегчения.

Николаус. Сейчас он положит конец этим раскопкам.

Кот начинает крутиться на руках Анны-Карин, и она спускает его на землю. Животное моментально исчезает за могильными камнями, а Анна-Карин смотрит на него и завидует — вот бы и ей так испариться.

Николаус идет по тропинке, следом за ним бежит Линнея.

Девушки молчат. Что тут скажешь. Они пошли против желания Николауса. Действовали за его спиной. Лгали человеку, который всегда был с ними честен.

Николаус остановился возле раскопанной могилы и замер.

— Извините, — сказала Анна-Карин.

— У нас не было выбора, — задыхаясь, проговорила Линнея.

Николаус поднял глаза и посмотрел на Анну-Карин. Вид у него был не сердитый, скорее усталый.

— Я вас не виню, — сказал он. — Я не должен был вас останавливать. Мужество покинуло меня. Но этому есть объяснение. Я не знаю, что находится в гробу, но страшусь этого всеми фибрами моей души. — Николаус тяжело вздохнул. — Однако что бы это ни было, я должен это увидеть. Я не могу дольше прятаться.

Кот ответил на его слова протяжным мяуканьем. Выйдя из-за могильной плиты, он сел возле раскопанной ямы и воззрился на Николауса. Хвост его ходил ходуном. Николаус упал на колени.

Тишина сгустилась вокруг них. Николаус протянул руку, Кот стал ластиться к нему, и Анне-Карин показалось, что она чувствует магическую связь, возникшую между человеком и животным.

— Нет, — пробормотал Николаус, схватив себя за горло, словно ему вдруг стало трудно дышать. — Нет, я не могу.

Кот снова замурлыкал, из глаз Николауса полились слезы.

— Нет, не могу, — твердил Николаус.

— Что происходит? — нетерпеливо вмешалась Ида.

Николаус посмотрел на девушек, его глаза забегали, словно ему стало стыдно.

— Вы должны уйти. Пожалуйста. Я прошу вас.

Сердце Анны-Карин остановилось. Хотелось не уйти, а убежать с этого места. Что-то пошло не совсем так, как они думали.

— Мы никуда не уйдем, — заявила Линнея.

Кот замурлыкал и стал тереться о колени Николауса.

Николаус зажмурился, потом взял на руки Кота, как если бы тот был грудным ребенком. Кот замурлыкал еще громче.

— Прости, прости, прости, — повторял Николаус, прижав губы к уху Кота.

Потом он закрыл рукой глаза Коту.

Кот жалобно мяукнул. Его лапы дернулись несколько раз, тело обмякло, и голова свесилась набок. Связь между Котом и Николаусом прервалась навсегда.

Глаза Анны-Карин наполнились слезами, Николаус положил на край могилы безжизненное тело Кота. Единственный глаз животного был открыт.

— Memento mori, — прошептал Николаус.

Из ямы послышался щелчок. Потом еще один, и еще. Это было похоже на стук градин по крыше дома.

Анна-Карин подошла ближе к могиле. Остальные последовали ее примеру.

Крышка гроба приоткрылась и отвалилась в сторону. Куски древесины превратились в щепки, щепки стали опилками, опилки растворились в темном ночном воздухе. Анна-Карин почувствовала поток магической силы, исходящий из могилы. В воздух поднялось прозрачное сверкающее облако. Оно подлетело к Николаусу, обволокло его и рассыпалось на тысячу искр.

Анна-Карин нагнулась и заглянула в могилу. В гробу лежали почерневшие пористые остатки костей, которые в следующую минуту тоже рассыпались на мелкие частицы. Анна-Карин инстинктивно закрылась рукой, чтобы пыль и прах не попали в нос.

Уголком глаза она посмотрела на Николауса, который сидел, сутулясь и неотрывно глядя вниз в пустую могилу.

— Николаус, — спросила Анна-Карин. — Что случилось?

Николаус долго молчал.

Потом сказал:

— Я вспомнил.

— Что вы вспомнили?

Николаус медленно поднял голову и посмотрел на нее.

Это был он и в то же время не он. Растерянность в его глазах пропала, на смену ей пришла беспредельная боль.

— Всё, — ответил он.

13

Мину смотрит, как Николаус встает. Проводит рукой по волосам. Это его жест. Но это уже не прежний Николаус.

— Вся моя жизнь, — говорит он. — Вся моя прежняя жизнь вернулась.

Он замолкает. Поворачивается.

— Мне очень тяжело…

— Вы только не волнуйтесь, — говорит Анна-Карин.

Николаус смеется. Но смех его звучит невесело.

Мину с беспокойством смотрит на него. Она, как никто другой, знает силу памяти. Вспомнить всю картину жизни за секунду — это, знаете ли… Вдруг у Николауса произошла перегрузка мозга?

— Я вам все расскажу, — говорит Николаус. — Только не здесь, здесь нас могут подслушать.

Он осторожно поднимает мертвое тельце Кота. Тихонько гладит его плешивую шерсть.

— Он хотел этого, да? — спрашивает Анна-Карин прерывающимся голосом. — Я имею в виду, он попросил вас это сделать?

— Да, — ответил Николаус. — Жизнь моего фамилиариса должна была кончиться давным-давно. Но он был верен мне. Теперь он наконец успокоился.