Семь походов по Восточному Саяну, стр. 16
У ТОДЖИНСКИХ ТУВИНЦЕВ
В десять приехали в Москву, а уже в час ТУ-104 понес нашу группу на десятикилометровой высоте к Новосибирску.
Мои спутники — северодвинцы, инженер Олег Овсицер и рабочий, студент-заочник Володя Соснин. Перед походом в Саяны мы решили побывать в Шушенском, где В. И. Ленин находился в трехлетней ссылке. Старинное сибирское захолустье теперь неузнаваемо. На равнине, где Шушь впадает в Енисей, вырос поселок с асфальтированными улицами, многоэтажными домами, телевидением. Словно величественный памятник Ильичу, на огромной территории создается Саяно-Шушенский промышленный комплекс. Он войдет крупнейшим звеном в общую систему развивающихся и создаваемых промышленных комплексов Сибири. Главная энергетическая основа комплекса Саяно-Шушенская ГЭС мощностью 6,4 миллиона киловатт. Здесь намечено построить около 120 предприятий.
Новое водохранилище на Енисее позволит дополнительно оросить много гектаров засушливых земель. В этом благодатном крае уже сейчас немало садов, растут арбузы. Вода умножит природные богатства Минусинской котловины. Исчезнут и непроходимые пороги Енисея. Суда будут подниматься до Кызыла.
В котловине, окруженной пологими холмами, столица Тувинской АССР город Кызыл. Устроились в номере гостиницы, и сразу же пошли знакомиться с городом. Он уютный, чистенький, прямые асфальтированные улицы в аллеях тополей. Осмотрели известный географический постамент «Центр Азии».
Верховья Енисея — родина тувинцев, самой многочисленной, их около ста тысяч, группы коренных жителей Саян и Присаянья. Прежде тувинцев называли урянхайцами, саянцами, сойотами.
Тува вошла в состав СССР в октябре 1944 года, и лицо республики изменилось в корне. На смену единоличным аратским хозяйствам пришли крупные механизированные колхозы, совхозы. Рост земледелия, животноводства привел к тому, что Тува теперь не только полностью удовлетворяет свои потребности в зерне, но и сама поставляет его в другие районы страны. На современной научно-технической базе созданы горнорудная, мясо-молочная и другие отрасли промышленности. Выпуск валовой продукции увеличился с 1944 года в 25 раз. Сейчас каждый четвертый житель Тувинской, АССР учится, а рождаемость вчетверо превышает смертность.
Из-за утреннего тумана в районе Хамсары вылетели туда только в десять.
Поселок Хамсара — две линии домов с посадочной площадкой между ними. К приземлившемуся АН-2 первым подошел Пришвицын. Именно с ним я и вел предпоходную переписку. Георгий Семенович — радист. Его жена кореянка — заведует почтой. Супруги пригласили нас остановиться у них. «Свободных оленей сейчас нет, лошадей мало. С утра организуем моторку, на ней и пойдете к избранному вами хребту Тайга-Ужазы…»
Вечером познакомились с поселком. Появился он только в 1958 году, а сейчас здесь живет 72 семьи промысловых охотников — тоджинских тувинцев и русских.
Озеро Устю-Дэрлиг-Холь
Жители живо интересовались подробностями наших походов в неизвестные им районы Саян, бытом и особенно опытом других промысловиков. С таким же интересом слушали оленеводы наши рассказы о жителях побережий Северных морей, родственных им ненцах.
Промысловики много рассказывали про нашествие медведей на Туву и на поселок. Дело в том, что в начале зимы 1962 года, в связи с двухлетним неурожаем кедрового ореха и ягод, в Саянах произошла «медвежья катастрофа». Не нагулявшие к осени жира хищники не легли в берлоги, а стали спускаться с гор. Оголодавшие шатуны давили друг друга, нападали на людей. Не обошла беда и Хамсару. Двоих медведи съели, троих покалечили. Все рассказы касались зимы 1962—63 годов. «Ну а что было потом?» «После этого о медведях никто и не слышал». Промысловики советовали пригласить в группу охотника с работающей по медведю собакой. «А то можете и впустую проходить».
Параан Дезингер — его рекомендовали «как шибко хитрого» охотника, попросился с нами. «Мой Макар мишку найдет». Абсолютное большинство тувинцев, с которыми мы беседовали, чисто говорят по-русски. В разговоре же с Парааном приходится помогать жестами, мимикой…
Моторку, на которой мы поднимаемся к верховьям Хамсыры, ведет Гаврила Блинов — крупный энергичный парень. Промысловик свободно объясняется по-тувински, все время о чем-то говорит с Дезингером, и они весело смеются. «Хамсыра» — переводит нам Блинов — «нечто вроде шаманского или священного дерева».
На реке много шивер, быстрин и тяжело груженная моторка с трудом преодолевает течение. В десяти километрах выше поселка форсировали трудную шиверу «Соленая». Перекаты встречаются часто среди крутых поворотов реки, на берегах много наносника. Первую ночевку сделали пониже «щек» — сужения на реке. Пока мои товарищи занимались грибами, утками, мы с Блиновым походили по лесу. В одном месте я чуть не наступил на гадюку. «Смотри-ка, змея? — удивился мой спутник. — Промышляю здесь, а вот впервые увидел». Спугивая рябчиков, белок и бурундуков, дошли до озерка, на котором плавала семерка гоголей, и повернули к лагерю.
Между тем насторожившийся лес снова ждал дождя. Готовится к ненастью и наш отряд. Палатку уже натянули, мотор, снаряжение накрыли брезентом, плащами. В быстро густеющих сумерках немного еще посидели на берегу. Полюбовались на вьющихся над водой летучих мышей, охотящихся сов, а потом нырнули под полог.
Второй день плавания начали с преодоления «щек». Здесь сильный «вал», бурное течение, и пришлось облегчать лодку. Параан, Володя, Олег ушли берегом в обход. Умчался за ними и Макар.
Последующий путь был тоже непростой. Миновав устье левобережного притока Соруг и повоевав с потоками и мелями четырехкилометровой шиверы — здесь местами лодку вели на бечеве, достигли наконец водопада. По нашей прикидке до него от поселка километров пятьдесят-шестьдесят. Несмотря на то, что на правом берегу есть подъемник, с воротом на бугре, лодку перетаскивать не надо. Выше водопада жители Хамсыры держат другую. Не откладывая, сразу же унесли к ней мотор, канистры и ушли устраиваться на очередной отдых в правобережную избушку. Водопад заинтриговал рыбаков. Это по их требованию мы остались здесь ночевать.
Побродили с часок по тайге. Спугнули кабаргу, потом маралуху. До самой темноты варили и жарили уток, грибы. Ближе к вечеру на прочной веревке спустили к подножию водопада Олега. Товарищ долго стегал реку спиннингом и добился-таки своего. Таймень так хватил блесну, что лопнул якорек и с нашего спутника слетели очки. Володя же, он ловил удочкой, принес связку хариусов.
Утром перегоняли лодку к следующей избушке — там в нее погрузятся наши спутники. В такую воду вдоль правого берега нам не уплыть. Здесь камни. Переплывать же к противоположному берегу вынуждены выше водопада. Долго грели мотор, договаривались как страховаться шестами. Наконец рывок, минута напряженного ожидания, и вот мы вне опасности. Лодка уверенно убегает от ревущего потока. На крыше промысловой избушки Володя увидел ястреба. Гаврила не вытерпел, выстрелил. Хищник подпрыгнул, и из его лап на крышу упало что-то крупное, белое. Пошли осматривать жертву ястреба. «Крохаль! Чисто ощипанный крохаль! На, Макар, гостинец тебе от тетеревятника». Но собака воротит нос. «Варить надо», — медленно выговорил Дезингер. «Сырым кушать не будет».
Вскоре вошли в озеро Алды-Дэрлиг-Холь длиной около семи километров. Прижимаясь к восточному берегу, сгоняя множество уток, миновали его, межозерную протоку, в которую с севера впадает река Дотот, и попали в еще большее, очень красивое озеро Устю-Дэрлиг-Холь. В переводе на русский — это Верхнее небесное озеро. Уже проплыв большую часть его, увидели слева три избы. Это и есть рыбачий стан — Дотот — исходный пункт нашего пешеходного путешествия на восточно-саянский хребет Тайга-Ужазы. Только вылезли на берег — нас атаковали собаки. Сначала яростно облаяли, затем самым дружеским образом к нам приласкались. Хозяев стана, супругов Грязновых, дома не оказалось, и мы заняли единственную пустующую избушку, где и дослушали повествование Блинова о нашествии медведей.