Дело №306, стр. 31
По дороге Чернов забежал в продовольственный магазин, попросив Мозарина подождать.
- Понимаете, - сказал участковый, выйдя оттуда, - на прошлой неделе я обнаружил здесь неправильные весы. Ну послал письмо в районный исполком. И вот сегодня наконец поставили новые. Так-то! Ну, а тому, кто проделал фокус с весами, не поздоровилось…
В следующем переулке Чернов опять попросил Мозарина подождать и «взлетел», как он выразился, на третий этаж, чтобы проверить поведение какого-то «огольца», связавшегося было с нехорошей компанией.
Чернов по дороге еще раз просил лейтенанта «подождать минуточку» и «взлетал на этажи», чтобы узнать, получил ли работу парень, отсидевший год за соучастие в краже.
- Молод был, завлекли… - объяснял Чернов. - А хлопец толковый, как будто образумился. Надо помочь стать на правильную дорожку…
По пути он остановил пожилую женщину, спросил: устроили ли в детский сад двух ее внучат от недавно умершей дочери?
Они подошли к небольшому красному домику с мезонином, отличавшемуся от своих соседей разве только более широким крыльцом и черной клеенкой на наружных дверях. Ни Анны Ильиничны, ни Румянцева дома не оказалось. Мозарин и Чернов зашли к управляющей домом.
- Ну наконец-то! - воскликнула женщина, усаживая работников милиции. - Вот беда-то! Пропала наша Оля!
По просьбе капитана она рассказала ему, как Ольга в тот злополучный вечер вышла с мужем из дому.
- Я как раз в это время во дворе была.
- А вы точно видели, что Румянцев побежал туда, куда пошла Ольга? - спросил Мозарин.
- Точно! - подтвердила управляющая. - Но он, должно быть, не догнал ее. Полина Ивановна из двенадцатого номера встретила Ольгу на Тургеневской. Она шла не с Румянцевым.
- А с кем?
- Вот не скажу - не знаю. Да вы посидите, товарищи, а я быстренько за Полиной Ивановной сбегаю.
Вскоре она привела дородную женщину, которая пожала руки участковому и капитану, уселась и заговорила низким голосом:
- Прямо скажу: недовольна я милицией! Что же это? Толкутся, толкутся, а ничего найти не могут.
Офицер улыбнулся и спросил, с кем она видела вечером четвертого декабря Ольгу Комарову.
- Был он, - сказала Полина Ивановна, - среднего роста, полный, румяный, бритый, одет в коричневую шубу и меховую шапку под цвет.
- Вы хорошо разглядели его?
- Да не очень…
- А Комарова вас видела?
- Нет. Они шли под руку. Она так увлеклась разговором, что и не взглянула на меня.
- Вы не заметили, у них в руках ничего не было?
- Комарова несла чемоданчик.
Мозарин оставил повестки с вызовом на имя Анны Ильиничны, художника Румянцева и Марьи Максимовны - Ольгиной тетки.
- Теперь куда? - спросил Чернов, когда они вышли на улицу.
- Тургеневская, дом шестнадцать - в вашем участке?
- В моем. За углом направо.
Катя Новикова только что вернулась со своим сынишкой с лыжной прогулки и кормила его.
- Поздновато у вас сын ложится спать, - сказал Мозарин. - Спортсмены должны соблюдать строгий режим!
- Это мы только сегодня так, - засмеялась Катя. - Я поздно с завода вернулась, а Юра кататься захотел. - Потом сразу посерьезнела и спросила: - Вы, наверное, насчет Оли пришли?
- Да, - ответил капитан.
Молодая женщина почти ничего не могла добавить к своим показаниям, прежде записанным в протоколах. По ее мнению, Оля Комарова жила с мужем дружно и мечтала о той поре, когда станет матерью.
- Почему она вечером принесла вам стенную газету? Она ведь могла сама утром шестого привезти ее на завод.
- Во-первых, чтобы я посмотрела оформление газеты - я ведь член редколлегии. Во-вторых, Оля собиралась днем пятого декабря и утром шестого, до работы, потренироваться на коньках. Она ведь фигуристка, - объяснила Катя.
- До этого случая Комарова поручала вам отвозить газету?
- Да, несколько раз.
Мозарин сделал заметку в блокноте и спросил:
- Не знаете ли, художник Румянцев помогал Комаровой оформлять газету?
- Знаю, что он поправлял шаржи. А рисовали их наши ребята.
- Какое участие принимал в газете Комаров?
- По-моему, никакого. Одно время Оля говорила, что он хочет поступить на наш завод инструктором физкультуры. Но почему-то это не удалось.
- Что вы можете сказать о человеке в коричневой шубе? Постарайтесь припомнить все подробности.
- Что я могу сказать? - после короткого раздумья ответила Новикова. - Оля вышла от меня, а я взяла Юру, поставила на подоконник и говорю: «Вон смотри, тетя Оля идет!» В это время к ней и подошел тот человек.
- Он поздоровался с ней?
- Да. Потом что-то сказал, и они пошли. Он взял ее под руку.
- Вы разглядели этого человека? Не бросилась ли вам в глаза какая-нибудь особенность?
- Ростом он повыше Оли, - задумчиво сказала Катя. - Видный мужчина… Румяный… Но это, наверное, от мороза.
- Усы, борода?
- Нет, бритый.
- Очки?
- Нет.
- До этого вы его никогда с Комаровой не видели?
- Нет. Поэтому я и удивилась. Думала спросить Олю, кто это.
- Если увидите этого человека, позвоните мне, - сказал капитан и дал Кате номер своего телефона.
Выйдя с участковым на улицу, Мозарин расспросил у него, как пройти в поселок «Первое мая». Оказалось - недалеко: по улице Луначарского до железнодорожной станции. Капитан поблагодарил Чернова за помощь, попрощался с ним и зашагал на улицу Луначарского.
4
На дороге чистым пышным слоем лежал снег, свежий и крепкий морозный воздух славно пахнул антоновскими яблоками. Вокруг стояла нерушимая серебряная тишина ночи. Только изредка мягко повизгивал снег под ногой, да где-то за домиками во дворе собака с лязгом тащила за собой по проволоке скрипучую цепь.
Мозарин думал о неизвестном человеке. Куда он пошел в тот вечер с Комаровой? Вот и улица Луначарского. Здесь шли они - неизвестный и Ольга - и разговаривали словно бы дружелюбно. Быть может, он насильно завлек ее в один из этих домов? Нет! Она бы сопротивлялась, закричала. А на улице несомненно гуляло много людей: ведь это был канун праздника - Дня Конституции. Может быть, размышлял капитан, человек в коричневой шубе под каким-нибудь благовидным предлогом заманил ее в один из этих домов, совершил подлое дело, а потом, переодевшись, скрылся? Но ведь всюду в домах люди… Нет, в этих местах неизвестный не мог совершить преступление. Может быть, он сделал это в поселке «Первое мая»?
Вот и поселок, ярко освещенный фонарями. Он огорожен высоким забором, в воротах - будка, в ней - сторож. В поселке всегда людно. А в тот вечер, вероятно, особенно. Своих всех знают в лицо. Чужих обязательно приметят. Мог ли неизвестный с женщиной пройти сюда незаметно, а потом один так же незаметно уйти? Конечно, нет!
Куда же все-таки они пошли? Когда и где исчезла Ольга?
Единственный возможный ответ: они свернули на железнодорожную станцию. Может быть, там и следует искать разгадку?
Кстати, как видно из материалов предварительного следствия, местные оперативные работники не обратили на станцию внимания.
На платформе гуляли пассажиры, ожидая поезда. Мозарин прошел в комнату дежурного по станции и спросил его, кто дежурил четвертого декабря, в ночь на пятое.
- Вечером я дежурил, - ответил железнодорожник. Капитан подробно описал внешность и одежду неизвестного и Ольги. Дежурный покачал головой:
- Таких людей я не видел. Да разве углядишь? Народу много… Но вот, может быть, товарищ Коробочкин? Он после меня дежурил, когда публики уже поменьше.
Бревенчатый домик Коробочкина стоял в глубине заснеженного сада. Обойдя пухлый сугроб, капитан позвонил у двери. На крыльце показалась пожилая женщина в теплом платке, накинутом на голову, и с фонарем «летучая мышь» в руке.
- Товарищ Коробочкин отдыхает, - сказала она. - Пожалуйте завтра утречком.
Мозарин объяснил, кто он. Женщина провела капитана в сени и попросила вытереть сапоги о половичок. Раздевшись, Мозарин вошел в небольшую комнату. Аппетитно пахло ржаным хлебом, в углу мирно тикали «ходики». Над комодом, где стояли старомодное, в виде сердца, зеркало, красная шкатулочка и свинка-копилка, висел портрет девушки в гимнастерке с золотой звездочкой на груди.