Ночная бабочка, стр. 2

— Уходите, прошу вас. Что бы вы ни говорили, я не изменю своего решения.

— Вот как? А вот я полагаю иначе, — вкрадчиво проговорил мужчина. — Ты еще передумаешь. У тебя просто нет выбора, дорогая. Я прослежу за этим.

— Убирайтесь!

Кайла никогда не слышала, чтобы мама разговаривала так резко. Этот тон настолько испугал девочку, что она заплакала. Мама тотчас же подошла к ней, заслонив своим телом от мужчины.

— Уходите, милорд. Я сделаю все, что обязана сделать, чтобы защитить своего ребенка от таких людей, как вы.

— Вы бы лучше постарались сделать так, чтобы она не стала тем, чем стали вы, мадам. Боюсь, это вряд ли возможно. В один прекрасный день она изберет тот же путь, другой дороги у нее нет.

— Вы ошибаетесь! — Мама прижала Кайлу к себе так крепко, что девочке стало трудно дышать. — В один прекрасный день моя дочь получит то, что ей положено по праву.

— Не сомневаюсь, мадам, — довольным тоном сказал мужчина. — Только взгляните правде в лицо и определите, что это может быть.

— Убирайтесь из моего дома, я еще раз вам повторяю!

— Он твой лишь до тех пор, пока ты в состоянии платить за него. Не забывай об этом. И не думай, пожалуйста, что я позволю тебе уехать раньше, чем сам того захочу. — Мужчина снова противно засмеялся. — Я вернусь завтра. И для нас троих это будет очень приятный визит.

Кайла спрятала лицо в складки маминого пеньюара и очень обрадовалась, услышав, что мужчина уходит. Дверь за ним захлопнулась. Теперь они остались с мамой вдвоем.

— Мама, мне не нравится этот дядя.

— Мне тоже, моя драгоценная. — Голос у мамы дрожал, как тогда, когда Кайла испугала ее в саду, бросив в нее мокрым носовым платком. Но затем мама проговорила гораздо спокойнее: — А теперь пойдем, моя сладкая, драгоценная девочка! Я уложу тебя в кроватку и расскажу историю про такое место, где всегда светит солнце, где растут такие удивительные цветы и деревья, каких ты никогда не видела. А еще там водятся громадные серые животные, которые больше кареты. У них такие длинные носы, что они волочат их по земле… — Мама вдруг расплакалась и снова крепко прижала к себе девочку.

— Мамочка, у нас все будет хорошо?

— Моя милая малышка! Молю Бога, чтобы так и было. Сделаю для этого все. Я напишу ему сразу, и, возможно, он пришлет за нами… Боже, у меня нет иного выбора! Что еще я могу сделать? Он прав… Но здесь риск гораздо больше, чем там. Да… Ради тебя я сделаю это. Завтра же покину эту страну, если мне это удастся!

Кайла озабоченно посмотрела маме в лицо:

— Мама, мы уедем из Англии?

— Я надеюсь на это, моя милая девочка. Надеюсь… — Она помолчала, а затем трагическим отчаянным шепотом произнесла: — Эдвард, Эдвард, зачем ты обрек нас на это?

— Кто такой Эдвард, мама? Он плохой человек?

Мама словно очнулась от своих мыслей, снова обняла дочь. От нее пахло жасмином.

— Когда-нибудь я расскажу тебе о нем, моя драгоценная. А сегодня не думай об этом. Выбрось все из головы. Я позабочусь о тебе. А ты успокойся. Я положу тебя в кроватку и останусь с тобой, пока ты не перестанешь бояться.

Однако трудно не бояться, когда по щекам мамы текут слезы… Кайле хотелось надеяться, что гадкий мужчина, который заставил маму плакать, больше никогда сюда не придет…

ЧАСТЬ I

Глава 1

Лондон, 1816 год

Густой туман плыл над Темзой, окутывая корабли призрачной дымкой. Контуры зданий, проглядывавших из тумана, напоминали хищных чудовищ из кошмарных видений детства. Влажный туман приглушал и поскрипывание снастей, и шумный трепет парусов, и голоса матросов. Кайла Ван Влит сморщила симпатичный носик, глядя, как «Морячка» лавирует среди огромного множества судов, оставляя за собой широкий след грязной воды. От воды в лондонском порту исходило страшное зловоние, деревянные обломки и мусор прибивало к бортам кораблей и лодок. Когда временами туман редел, Кайла видела снимающиеся с якорей баржи с богатым золотистым орнаментом, соседствующие с ветхими купеческими барками. Сотни мелких лодчонок сновали по воде наподобие крохотных насекомых.

Пройдя под арками высокого и широкого лондонского моста через Темзу, корабли попадали в каналы, запруженные французскими, голландскими, испанскими и прочими судами. Кайла разглядывала это весьма впечатляющее скопище кораблей, насколько позволял туман, смешанный с копотью и сажей. Трубы выпускали в небо густой черный дым, от которого щипало в глазах и в носу. Ей никто не рассказывал, насколько грязен Лондон, но, в конце концов, она же привыкла к базарам Пуны в Индии с толпами людей, шумом и грязью. С какой стати она решила, что Лондон будет отличаться от них? И все-таки Кайла испытывала тревогу и волнение в предчувствии чего-то неведомого.

Девушка стояла у борта, держась затянутыми в перчатки руками за деревянные поручни. Что ее здесь ожидает? Как ее встретят? Боже, ну зачем она сюда приехала? Впрочем, на этот вопрос она могла ответить: у нее не было выбора. Она приняла бы такое же решение даже в том случае, если бы папа Пьер не послал за тетушкой Селестой для того, чтобы тетя затем стала компаньонкой Кайлы во время путешествия в Лондон. Порыв легкого ветра затеял игру с белокурыми волосами Кайлы, выбившимися из-под шляпки. Волосы и голубая ленточка щекотали ей щеки. Лицо горело от обжигающего ветра, гулявшего по палубе. Один из членов команды, некто мистер Рэнд, первый помощник капитана, постоянно проявлявший к Кайле внимание, не прерывая своих занятий, искоса бросил на нее взгляд. Кайла сделала вид, что не заметила этого. Приятный собеседник в долгом путешествии, но не более того. Она тоже слегка флиртовала с ним, за что тетушка Селеста ей выговорила:

— Ты же знаешь, что это приведет его к глубокому разочарованию, ma cherie [1], поэтому не следует подавать ему надежду.

— Я не сказала ничего такого, что дало бы мистеру Рэнду повод смотреть на меня иначе, чем на обычную пассажирку, — возражала Кайла.

— Все дело в твоих глазах, моя дорогая. Они у тебя совершенно необыкновенные, с ресницами, похожими на грациозные крылья. Да-да, твои глаза говорят слишком много, обещают блаженство, сами того не желая. Ты ничего не можешь с этим поделать. В этом ты очень похожа на свою маму. Так что не будь жестокосердной по отношению к бедняге Рэнду.

После этого разговора Кайла в течение всего путешествия игнорировала мистера Рэнда, хотя он все равно продолжал смотреть на нее с тоской в глазах. С такой же печалью он посмотрел на нее с передней палубы и сейчас, однако Кайла отвернулась. «Морячка» медленно плыла по Темзе, чтобы причалить в одном из восточных доков.

— Мы почти на месте, Кайла, — нарочито будничным тоном проговорила Селеста дю Буа, однако, несмотря на внешнее спокойствие, голос ее при этом слегка дрогнул.

Что это? Волнение? Беспокойство? Трудно сказать, поскольку Селеста всегда гордилась своей способностью сохранять спокойствие при любых обстоятельствах. Она стала натягивать дорогие бархатные перчатки, сделанные на заказ на улице Треднидл в Лондоне именно для графини дю Буа, которая даже после Французской революции, унесшей немало жизней, олицетворяла собой высшую французскую знать. Элегантная аристократка Селеста дю Буа была лучшей подругой Фаустины Оберж вплоть до ее смерти.

Бедная мама! Кайла часто думала о матери, красивой и хрупкой, совсем не приспособленной для жизни под жарким солнцем Индии. Впрочем, внешне Фаустина, возможно, и выглядела хрупкой, однако, несмотря на кажущуюся уязвимость, обладала сильным характером. Иначе как бы она пережила ужасы Французской революции, а также уход мужа? Слава Богу, что подвернулся Пьер Ван Влит. Богатый голландский купец страстно любил Фаустину и очень нежно относился к ее дочери.

Но сейчас все изменилось. Ее мать умерла, а человек, которого она привыкла считать своим отцом, заставил Кайлу уехать из Индии, опасаясь за ее будущее после того, как он умрет.