Сказки по телефону, стр. 6
А человек, который раскручивал карусель, был уже ух как далеко! Но снизу еще доносилась заигранная популярная песенка, под которую крутилась карусель.
«Тут, пожалуй, не без колдовства! – решил старый синьор. – Этот человек, наверное, волшебник! – И спустя немного еще подумал: – Если мы облетим вокруг Земли, пока звучит эта песенка, то, пожалуй, побьем рекорд Гагарина…»
В это время небесный караван пролетал над Тихим океаном со всеми его островками, а потом над Австралией со скачущими кенгуру, над Южным полюсом, где миллионы пингвинов стояли, задрав кверху головы. Сосчитать их не было времени, потому что на их месте уже появились американские индейцы, сигналившие дымом костров, а затем небоскребы Нью-Йорка, а потом еще один небоскреб – в Чезенатико. Музыка умолкла. Старый синьор изумленно оглянулся по сторонам: он снова сидел на видавшей виды тихой карусели, в родном городе, на берегу Адриатического моря. Хмурый, худой человек медленно и осторожно – чтобы не было резких толчков – останавливал карусель. Старый синьор, пошатываясь, сошел на землю.
– Скажите… – обратился он к хмурому человеку. Но тому некогда было слушать его. Другие ребята уже уселись на лошадок, в машины, и карусель отправлялась в новое кругосветное путешествие.
– Скажите… – снова смущенно заговорил старый синьор.
Хмурый человек даже не взглянул на него. Он раскручивал карусель. И вот уже замелькали веселые лица ребят, которые искали глазами своих пап и мам, стоявших у карусели и ободряюще улыбавшихся.
«Волшебник он или не волшебник, этот полунищий человек? А эта смешная машина, что крутится под звуки заигранной пластинки, волшебная карусель.'' Ладно, – решил старый синьор, – лучше я никому не буду говорить про это. Еще посмеются надо мной, скажут: «Разве вы не знаете, что в вашем возрасте опасно кататься на карусели – может закружиться голова?!»
На пляже в Остии
Неподалеку от Рима, на берегу моря, есть
небольшой городок Остия. Летом римляне ездят туда купаться и загорать. Народу приезжает так много, что невозможно даже детской лопаткой копнуть песок. И тому, кто приходит на пляж позже всех, просто негде расположиться.
Как-то раз пришел на пляж один очень странный синьор, веселый и к тому же большой выдумщик. Он пришел позже всех и, конечно, не нашел места, чтобы поставить свой зонт от солнца. Тогда он раскрыл его, покрутил немного ручку, и вдруг зонтик сам собой поднялся в воздух, пролетел над тысячами других зонтов, что стояли на песке, и прилетел к самому берегу моря, но не опустился на землю – опуститься было некуда, – а повис в воздухе метрах в двух-трех над землей. Изобретательный синьор раскрыл свой шезлонг, и он тоже повис в воздухе. Синьор расположился в шезлонге в тени зонта, достал из кармана книжку и принялся читать, наслаждаясь соленым и целебным морским воздухом.
Сначала его даже не заметили. Все спокойно сидели под своими зонтами. Одни пытались разглядеть хотя бы краешек моря из-за торчащих впереди голов. Другие решали кроссворды, а третьи просто дремали. На небо никто и не смотрел. Вдруг что-то упало на зонт одной синьоры. Она подумала, что это мяч, и встала, чтобы отругать расшалившихся ребят. Осмотрелась по сторонам, но не нашла озорников, взглянула наверх и увидела веселого синьора, висевшего в своем шезлонге прямо у нее над головой.
– Простите, у меня упала книжка. Бросьте мне ее, пожалуйста, сюда, будьте любезны! – сказал ей синьор.
Синьора так удивилась, что тут же упала как подкошенная. К ней подбежали родственники, помогли подняться. Синьора была такая толстая, что сама никак не могла встать. Она не в силах была даже слово вымолвить от испуга и только молча показывала пальцем на висящий в воздухе зонт.
– Будьте любезны, – повторил синьор как ни в чем не бывало, – бросьте мне сюда мою книжку.
– Разве вы не видите, что напугали нашу тетушку? – услышал он в ответ.
– Мне очень жаль, но я не хотел этого!
– И вообще спускайтесь оттуда! Висеть в воздухе запрещено!
– Ничего подобного! Я устроился тут, потому что на пляже нет места. Я ведь тоже заплатил деньги за вход!
Теперь веселого синьора увидели уже все отдыхавшие на пляже, все стали показывать на него пальцем и громко смеяться.
– Смотрите-ка на него, – говорили люди, – у него там, наверное, зонтик с ракетным двигателем!
– Синьор Гагарин! – кричали другие. – А нас не прихватите к себе?!
Какой-то мальчик бросил синьору его книжку, и тот, найдя нужную страницу, снова принялся читать. Постепенно люди успокоились и перестали обращать на него внимание. Только ребята то и дело с любопытством посматривали на него, а самые смелые кричали:
– Синьор, а синьор!
– Ну, что вам?
– Научите и нас летать!
Но синьор фырчал в ответ что-то непонятное и снова принимался читать.
Вечером зонт с легким свистом тронулся с места и пролетел над всем пляжем. Изобретательный синьор приземлился на дороге прямо у своего мотоцикла, сел на него и уехал.
И никто так и не узнал, что это был за синьор и где ему удалось купить такой зонт.
Про мышонка из книжонки
Этот мышонок всю свою жизнь прожил в тоненькой дешевенькой книжонке – знаете, из тех, в которых рассказы в картинках. Надоело мышонку жить в этой книжке, и решил он поменять себе квартиру – найти другую, где бумага была бы получше на вкус и хотя бы пахла сыром. Собрал он все свои силенки и как прыгнет!… Так он оказался вдруг в настоящем мире, среди настоящих живых мышей.
– Скуаш! – сразу же испугался он, почуяв запах кошки.
– Что он сказал? – удивились мыши, пораженные столь непонятным языком.
– Сплум, бах, плюм! – сказал мышонок, который умел говорить только на том языке, на каком делались подписи к рисункам в его книжонке.
– Наверное, он иностранец! – заметила одна старая корабельная мышь, которая, прежде чем уйти на пенсию, служила на Средиземном море. И она попыталась заговорить с ним по-английски.
Но мышонок посмотрел на нее, ничего не понимая, и сказал:
– Циип, фниш, броик.
– Нет, это не англичанин, – заметила корабельная мышь.
– Тогда кто же?
– Пойди разбери кто!
Так и прозвали мышонка – Пойди-Разбери – и относились к нему как к деревенскому дурачку.
– Пойди-Разбери, – спрашивали его, – какой сыр тебе больше по душе – пармиджанский или пошехонский?
– Сплинг, грон, цицицаир, – отвечал мышонок из книжонки.
– Спокойной ночи! – смеялись мыши. А самые маленькие мышата вдобавок дергали его за хвост – им хотелось послушать, как он смешно будет сердиться:
– Цоонг, сплаш, скуарр!
Однажды мыши отправились на мельницу, где лежало много мешков с белой и желтой мукой. Мыши
2– Джанни Родари 33
прогрызли мешки и принялись уплетать муку. Только и слышно было, как они дружно щелкали зубами:
– Крик, крик, крик!
Впрочем, так делают все мыши на свете. Только мышонок из книжонки щелкал зубами совсем по-другому:
– Крек, скрен, скерекск.
– Научись хотя бы есть, как порядочные люди, – проворчала корабельная мышь. – Будь ты на корабле, тебя за это уже давно выбросили бы в море. Ты понимаешь хотя бы, что неприятно слушать твое чавканье?
– Кренг, – ответил мышонок из книжонки и снова забрался в мешок с мукой.
Корабельная мышь подала остальным мышам знак, и все они тихо-тихо удалились, покинув «чужака» на произвол судьбы, уверенные, что он не найдет дорогу домой.
Мышонок как ни в чем не бывало продолжал лакомиться мукой. А когда заметил наконец, что остался один, было уже слишком темно, чтобы возвращаться домой. И он решил провести ночь на мельнице. Он уже и задремал было, как вдруг в темноте вспыхнули два желтых семафора и послышались осторожные шаги четвероногого охотника. Это был кот!
– Скуаш! – в ужасе воскликнул мышонок.
– Граграньяу! – ответил ему кот. Он, оказывается, тоже был из книжки! И настоящие коты прогнали его, потому что он не умел говорить «мяу» как полагается.