Римские фантазии, стр. 19

В семь лет он пошел в начальную школу и материализовал на столе учительницы великолепный экземпляр лягушки. Но учительница, вместо того чтобы воспользоваться случаем и объяснить детям, что собой представляют прыгающие амфибии и как они хороши в бульоне, позвала дежурного и отправила Карло к директору. А этот синьор объяснил мальчику, что лягушки – это несерьезные животные, и пригрозил исключить его из всех школ страны и Солнечной системы, если он еще раз позволит себе подобную шутку.

– А можно хотя бы убивать микробов? – спросил Карло.

– Нет! Для этого есть доктора.

Размышляя над этим важным замечанием, Карло по рассеянности материализовал в корзине для бумаг цветущую розу. К счастью, он вовремя успел аннигилировать ее, и директор ничего не заметил.

– Иди, – торжественно произнес директор, указывая на дверь указательным пальцем (жест совершенно излишний, потому что в комнате имелась только одна дверь и было крайне трудно спутать ее с окном), – иди, будь послушным ребенком, и ты станешь утешением своих родителей.

Карло ушел. Пришел домой и стал делать уроки, и все сделал неверно.

– Ну какой же ты глупый! – сказала Чиччи, заглянув к нему в тетрадь.

– В самом деле? – воскликнул Карло, и так обрадовался, что у него чуть сердце не выпрыгнуло из груди. – Неужели я и в самом деле поглупел?

На радостях он материализовал на столе белку, но сразу же сделал ее невидимой, чтобы не вызвать подозрений у Чиччи. Когда же Чиччи ушла в свою комнату, он снова попробовал материализовать белку, но ничего не получилось. Тогда он попробовал материализовать морскую свинку, навозного жука, блоху. И опять ничего не вышло.

– Тем лучше, – вздохнул Карло, – значит, я уже совсем отучился от дурных привычек.

И действительно, теперь его снова зовут Карлино, и он даже не помнит, что когда-то возражал против этого.

Венецию надо спасать, или как просто стать рыбой

– Однако, – сказал однажды синьор Тодаро, страховой агент, синьоре Дзанце, своей жене, – ты только посмотри, что пишут в газетах! «По мнению профессора Со Хио Со Хио из Токийского университета в 1990 году Венеция вся целиком уйдет под воду. Из лагун будет торчать только верхушка колокольни Сан-Марко». До 1990 года осталось немного. Не пора ли искать убежище?

– И где же ты думаешь спрятаться, дорогой мой? Может, поедем к моей сестре в Каварцере?

– Бежать из Венеции? – удивился синьор Тодаро. – Нет, лучше давай превратимся в рыб! Тогда сможем жить здесь и под водой! И еще сэкономим на обуви. Ну-ка, труби скорей сбор!

Синьора Дзанце протрубила сбор, и сразу же прибежали дети – Бепи, Нане и Нина, они играли на площади Сан-Паоло. Затем пришла племянница Рина (дочка той самой сестры, что жила в Каварцере) – она проводила время у ворот, высматривая жениха.

– Так, мол, и так, – объяснил синьор Тодаро, – давайте превратимся в рыб и благополучно перенесем экологическую катастрофу.

– Я не люблю рыбу, – сказал Бепи. – Мне больше нравится кура с рисом!

– Однако, – возразил синьор Тодаро, – это не имеет никакого значения! – И скорчил сынишке гримасу.

– Но это означает, – ответил Бепи, – что ты слишком любишь командовать!

– Ладно, в рыбу так в рыбу, – согласился Нане. – Но в какую?

– Я хочу превратиться в кита! – заявила Нина.

– Двойка тебе с минусом! – воскликнул синьор Тодаро. – Разве ты не знаешь, что кит – не рыба? Ну ладно, не будем углубляться в скучные споры о классификации.

– Как это понимать? – спросила синьора Дзанце.

– А так – примемся за работу! Недаром говорят: «Начало – половина дела!», «Время не ждет!» и «Поживем – увидим!» Пошли!

– Но куда, дорогой мой? – удивилась синьора Дзанце. – Уже поздно. Все порядочные венецианские семьи наслаждаются уютом домашнего очага, и мамы – ангелы-хранители этого очага – включают телевизор.

– Однако, – прервал ее синьор Тодаро, – сейчас самое подходящее время. Быстро! Один за другим! Построились! Животы подтянуть! Грудь колесом! Вперед, шагом марш! Минутку, я только захвачу шляпу.

Они вышли на берег канала, вошли в воду и стали превращаться в рыб.

– Сначала, я советую, позаботьтесь о плавниках, – поучал синьор Тодаро. – Надо вырастить один на правой руке, другой – на левой.

– А чешуя? Какого цвета мне выбрать чешую? – спросила племянница Рина. – Может быть, фиолетовую, поскольку я блондинка?

Синьоре Дзанце захотелось сделать себе красный хвост, но она вспомнила о другом и спросила мужа:

– Однако, Тодаро, а дети завтра пойдут в школу?

– Не отвлекайся, Дзанце, сосредоточься!

Но ребята уже обрадовались. Перспектива неожиданных каникул засверкала перед ними, словно канал Гранде вечером во время какой-нибудь исторической регаты. Они удвоили усилия и в несколько мгновений сделали себе великолепные боковые плавники, которые вылезли наружу, продырявив рукава.

– Однако что стало с вашими новыми свитерами! – огорчилась синьора Дзанце.

– Молодцы! Молодцы! – похвалил синьор Тодаро.

Впрочем, он тоже вошел в воду в пиджаке, теперь и у него выглядывали из рукавов плавники.

– А вдруг мы станем маленькими рыбками? – испугалась Нина. – Тогда большие рыбы сразу съедят нас…

– Не бойся, – успокоила Рина. – Мы станем самыми крупными рыбами в лагуне и сами съедим всех!

– Я предпочитаю куру с рисом, – снова напомнил Бепи, держась на всякий случай подальше от отца.

Утро на канале Гранде было туманным. Туда-сюда сновали речные трамвайчики, в самых разных направлениях двигались гондолы и моторные лодки. Синьор Рокко вел свою большую лодку с грузом горчицы, как вдруг увидел в воде крупную рыбину, которая вежливо приподняла шляпу, приветствуя его:

– Так вы будете страховаться или нет? Смотрите, какой туман! Столкнетесь ненароком с кем-нибудь и оставите тут и деньги и горчицу! Подумайте о своих детях, однако!

– Синьор Тодаро… Неужели это вы? Бедняга, не завидую вам, если вас увидят городские стражники! Вы же знаете, что в канале Гранде запрещено купаться!

– Я не купальщик. Я страховой агент.

Люди на пароходиках, в гондолах и моторных лодках с любопытством оборачивались, стараясь рассмотреть говорящую рыбу. Только один английский турист отвернулся и недовольно проворчал:

– Господи, что я вижу! При сером костюме… коричневая шляпа! С ума сойти можно!

Молодой человек по имени Себастиане Морозини – родом из Падуи, студент факультета изящных искусств, а также наследник виллы, украшенной фресками знаменитого Тьеполо, и четырех ферм, где изготовляли знаменитые итальянские сыры «речото» и «амароне» – стоял на мосту у Академии и печально смотрел на след, который оставляла позади себя большая лодка с грузом черничного варенья. Молодой Себастиано был влюблен в графиню Новеллу, но графиня предпочла ему доктора экономических и коммерческих наук из Козенцы, с которым и уехала в Египет. Они встретят Новый год на вершине пирамиды. Молодой Себастиано размышлял, стоит ли покончить жизнь самоубийством сразу, тут же бросившись с моста, или лучше сначала съездить в круиз на Галапагосские острова, чтобы хотя бы раз в жизни посмотреть на игуан, живущих на воле.

Вдруг – сон это или явь? – он увидел грациозно изгибавшуюся в воде Рину из Каварцере, дочь сестры жены синьора Тодаро, особенно привлекательную в этой своей фиолетовой чешуе, которая так замечательно контрастировала с ее золотистыми волосами. Померкло – при сравнении – воспоминание о графине Новелле, у которой волосы были выкрашены перекисью водорода, а нос, по правде говоря, был уж очень длинный.

– Синьорина, – обратился к Рине молодой Себастиано, охваченный волнением, – позвольте проводить вас?

Рина заметила, что у молодого человека голубые глаза, и интуитивно догадалась, что он наследник виллы, расписанной знаменитым Тьеполо. Она улыбнулась ему, давая понять, что его общество не будет ей безразлично. Молодой Себастиано, не колеблясь, бросился в воду, превратился в рыбу и стал прогуливаться с красавицей Риной по каналу, описывая ей одну за другой все четыре свои фермы. Он рассказал ей также о своей несчастной любви к графине и изложил некоторые свои планы на будущее, как, например: нарисовать воду лагуны белой в понедельник, желтой – во вторник, красной – в среду и так далее, объединить Италию, Австрию и Югославию в одно государство со столицей в Венеции, написать роман в тысячу страниц, каждая из которых будет состоять только из точек и запятых, без единого слова, и так далее.