Переулок капитана Лухманова, стр. 43
— А-а! Помню… Но потом мы не встречались.
— Я с родителями уехала на Дальний Восток и вернулась лишь недавно, к внукам… А детские годы здесь были славные, не правда ли? Жаль, что вы не всегда принимали меня в свои мальчишечьи игры…
— За вредность, — беспощадно уточнил Константин Петрович.
— Ну да, ну да, — закивала Таисия Запечкина (бывшая Таська). И спохватилась: — Ой, а сами-то вы тоже были хороши!
— Мы были хороши, — согласился бывший Костик Удальцов. — Недаром нынешнее поколение чтит наши традиции… — И спросил у Таисьиного внука: — Тебя как звать, капитан?
— Юрик…
— Юрик, такие парусные гонки необязательно устраивать по всей форме, с грамотами и призами. Можно просто приходить сюда с корабликами и пускать их по ветру. Хоть каждый день, пока не высохнет лужа. Мы в твои годы так и делали. Радости хватало на всех…
— Мы тоже так будем! — пообещал Юрик Ягодкин и ловко увернулся от бабушкиного подзатыльника.
Так оно и было. В течение всех каникул в Лухмановском переулке собирались веселые экипажи и устраивали парусные гонки. С шумом, но без всяких споров и потасовок. Потом лужа высохла, и на ее месте стала пробиваться трава.
Паруса Феди Огонькова
Сразу после гонок Данька Заборов написал Огоньку письмо. Он и раньше хотел это сделать, да не решался. Потому что Огонек не знал третьеклассника Богдана Заборова: тот появился, когда Федя давно уже лежал в клиниках — то в московской, то в германской. Данька лишь слышал рассказы про Огонька и видел игрушки, которые тот слепил для друзей. Но так же, как все, Данька боялся за Огонька, радовался, когда тому стало лучше. И когда Элькин отец сказал, что Федю привезли из Германии обратно в московскую больницу…
Даньке казалось, что если бы он встретился с Огоньком, то они стали бы друзьями — такими же, как с Крылатым Эльфом. В чем тут загадка, Данька не знал. Просто он чувствовал, как любят Огонька другие, и ощутил такую же привязанность.
Гораздо позже, в начале лета, брат Мака Рощина — Мирослав объяснил, что здесь сработало квантовое сцепление. Но что это такое, Мирослав рассказать не сумел, потому что сам, наверно, толком не понимал (а скорее всего, не понимал Данька). Ладно, дело не в объяснениях. Просто все сильнее Даньке казалось, что Огонек — его далекий, но крепкий друг.
Про письмо Данька посоветовался с Эльфом. У них не было секретов друг от друга. Крылатый Эльф горячо одобрил Данькин план.
— Давно пора! А то мы только изредка посылали письма с его мамой, когда она ездила к нему.
— Надо адрес…
— Не надо адреса! У него теперь есть ноутбук с Интернетом, папа говорил. Просил только не заваливать Огонька письмами: он еще слабый. Но сейчас каникулы — кто будет «заваливать»? А одно письмо — это в самый раз…
— У меня же нет компьютера…
— Отправь с моего!
— Андрей Ренатович разрешит?
— Еще как разрешит!
Данька пришел к Ибрагимовым, приткнулся к компьютеру и старательно настучал на клавиатуре:
Здравствуй, Огонек! Меня зовут Богдан Заборов, а правильнее Данька. Я в третьем «Б» классе. Ты меня не знаешь, но я тебя будто бы знаю, потому что много слышал про тебя и видел игрушки, которые ты вылепил, и кажется, что они как живые, особенно Крылатый Эльф. Мы с ним подружились. Мне хочется подружиться и с тобой. Возвращайся скорее домой. Тебя все ждут. И я тоже…
Здесь, казалось бы, надо застесняться, потому что предложение дружбы — это почти что объяснение в любви (взрослые всегда стесняются). Но Данька, дойдя до таких слов, понял, что смущаться не будет, потому что была в этой строчке только правда и еще желание, чтобы Федя Огоньков и в самом деле вернулся поскорее.
Затем Данька написал:
Недавно у нас была парусная регата маленьких корабликов. Твой кораблик мы тоже пустили в плавание, и он занял…
— Эль, какое место занял кораблик Огонька?
— Понятия не имею. Я и про свой-то не знаю — забыл. Мир и Мак тоже не помнят.
— У Маши четырнадцатое место, у меня восьмое… А про Огонька не знаю…
— Потому что сразу договорились: главное не победа, а участие, как в Олимпийских играх, — напомнил Элька.
— Это для нас. А Огоньку, наверно, хотелось бы победного места…
— Тогда напиши, что первое, — без раздумий посоветовал Крылатый Эльф. — Ой, нет, первое у Маринки — это все знают… Напиши, что второе…
— Он сразу догадается, что вранье, — для утешения сказал Данька.
— Ну напиши, что четвертое. Тоже почти призовое…
— Врать нехорошо, — сообщил Данька голосом Маши Чешуйкиной.
Элька это сходство уловил и хихикнул. И возразил, будто не Даньке, а строгой Маше:
— Здесь не вранье, а литературная фантастика. Например, капитана Врунгеля не было, а когда читаешь книжку, он будто есть…
— Ладно, — согласился Данька и с легкой душой написал про четвертое место.
А затем еще:
Андрей Ренатович сказал, что твоя мама скоро снова поедет к тебе, в Москву. Мы с ней пошлем твой кораблик, диплом и приз. И Элька обещает послать книжку про капитана Лухманова, чтобы тебе стало понятно, почему такие гонки…
Ответ пришел в тот же вечер. На электронный адрес Крылатого Эльфа.
Богдану Заборову.
Данька, здравствуй! Спасибо за письмо. Я бы запрыгал в кровати, но мне еще нельзя. И много писать не разрешают. Я буду ждать то, про что ты написал. Но дело даже не в этом, а в самом письме. Данька, я тоже хочу подружиться. Скорее бы домой!
Передай привет Эльфу и всем ребятам.
Кораблик, значок и диплом передали Андрею Ренатовичу. И Элькину книгу. Брагич сказал, что завтра отвезет пакет маме Огонька.
Через три дня Огонек написал опять:
Богдану Заборову и Крылатому Эльфу.
Ребята, здравствуйте! Спасибо. Кораблик я часто беру в руки, и кажется, словно только что вынул его из воды. Он пахнет сосновой корой. Значок приколол к диплому, а диплом прикрепил скотчем к стене.
Жалко, что мне почти не разрешают входить в Интернет, дежурная сестра почти сразу отбирает ноутбук…
Данька, у тебя есть мобильник? Мне мама привезла, я его тайно прячу под подушкой. Мне можно звонить, только не часто и не поздно. Вот мой номер…
У Даньки был мобильник. Старенький, без всяких наворотов, но исправный. Данька набрался смелости и позвонил. И услышал слабенький, но веселый голос:
— Это кто?.. Я догадался! Это Данька?
— Да, это я… «Бом-брам»!
— Дань, это что? Такое заклинание, как «Сим-сим»?
— Это пароль у всех, кто в ТЭКе. То есть у лухмановцев… Чтобы узнавали друг друга. Тот, кто начинает, должен сказать «бом», а тот, кто отвечает — «брам».
— Дань, значит, я тоже могу?
— Ты еще спрашиваешь!
— «Бом»!..
— «Брам»!
Пароль знали теперь многие: Элька, Игорь Густорожский, Шурик с Маринкой, все «торпедоносцы», которые участвовали в гонках, и даже первоклассник Юрик Ягодкин. В тот день, когда закончились гонки, сразу после финиша, Константин Петрович пригласил к себе на чаепитие самых активных участников. Кроме братьев Рощиных и Маши это были Игорь и Шурик (разумеется, с Маринкой), Данька Заборов, конечно же Крылатый Эльф. Позвал он по старой памяти и Таисию Степановну Запечкину. Та заотказывалась, но внук заявил: «Хочу!» И похоже, собрался зареветь. Решили: пусть Юрик идет, а потом Дядюшка Лир самолично, на своей машине, доставит его домой. Дом был недалеко.
В комнатках Константина Петровича Удальцова сразу сделалось шумно и тесно. Зато весело. Вызвали по скайпу Чука. Хором сказали ему: «„Бом“!» и он ответил: «„Брам!“». Его поздравили с участием в регате.
Чук спросил, все ли было благополучно? Никто не канул в пучину?
— Я чуть не канул, — сообщил Юрик Ягодкин. — Пузом в воду. Но теперь уже обсох.