Круг, стр. 86
– Я не буду запрещать тебе встречаться с Вилле, – продолжает мама. – Но хочу попросить об одном. Пожалуйста, Ванесса, будь аккуратнее. Не дай бог, чтобы тебя они втянули тебя во что-то. Обещаешь?
– Я не понимаю, о чем ты, но так и быть, обещаю.
– И наверное, будет лучше, если Вилле больше не будет приходить к нам домой.
Мама избегает встречаться с ней взглядом, когда произносит последние слова, и Ванесса тут же понимает, что это требование Никке.
– Я не думаю, что он и сам захочет прийти, – жестко отвечает Ванесса. – После того как с ним обошлись в прошлый раз.
– Я понимаю.
На первый взгляд обычные слова, но мама еще никогда не была так близка к тому, чтобы признать неправоту Никке.
– Мы, кстати, починили кран душевой кабины, – говорит мама с намеком на улыбку. – Так что можно спокойно мыться, не боясь ошпариться.
– Никке починил?
– Нет, – отвечает мама. – Пришлось вызывать сантехников. Они убрали то, что намудрил Никке, и сделали все заново. Получилось в два раза дороже, чем если бы мы их наняли с самого начала.
Теперь Ванесса совершенно точно видит улыбку в уголке маминых губ. Значит, несмотря ни на что, надежда все-таки есть.
Последняя лекция – физика, и они работают в парах. Мину оставляет своего партнера по лабораторным занятиям Левана в одиночку строить путь для какого-то вагончика, чтобы что-то там измерить… Она не может сконцентрироваться на задании. Не в силах думать. Избегает встречаться взглядом с Максом. Избегает смотреть на Анну-Карин. Усилием воли она заставляет себя дышать спокойно. Леван строит и измеряет. Рука Мину автоматически записывает.
Другая рука лезет в карман, нащупывая стеклянную бутылочку. Она косится на кофейную чашку Макса, которая стоит на кафедре. До конца лекции осталось пять минут. Макс отошел в конец класса и, повернувшись ко всем спиной, объясняет что-то Кевину Монсону.
– Я схожу высморкаюсь и приду, – говорит Мину Левану.
Она медленно идет в сторону доски. Бумажное полотенце висит неподалеку от кафедры.
Мину косится в сторону Макса. Он по-прежнему стоит, наклонившись над Кевином, и что-то объясняет. Вот бы послушать, о чем они говорят и скоро ли собираются закончить беседу. По иронии судьбы жизнь Избранниц и будущее всего мира зависят сейчас от Кевина – от того, достаточно ли он туп, чтобы задержать Макса еще на некоторое время.
Мину достает бутылочку с пипеткой из кармана кофты. У нее влажные пальцы, и бутылочка едва не выскальзывает, но Мину удается удержать ее.
Она откручивает крышку с пипеткой. Чашка с кофе стоит на кафедре, всего в нескольких метрах от Мину. На дне осталось немного кофе.
Макс всегда допивает остаток кофе после урока.
Мину нервно оглядывается через плечо. Все сидят, уставившись на свои вагончики. Макс продолжает помогать Кевину. Сейчас или никогда.
Ну, давай же, бери и делай, думает она.
Она протягивает руку, надавливает на резиновый кончик пипетки и отпускает, не уверенная в том, попало ли что-нибудь в чашку. В бутылочке оставалось всего несколько капель. С бьющимся сердцем она поднимает глаза.
Макс отошел от Кевина и двинулся к доске, сложив за спиной руки.
Видел ли он ее? Мину не знает. Абсолютно непонятно.
У него обычное лицо. Ноль эмоций.
Мину делает вид, что сморкается, потом возвращается обратно к своей парте. Первая часть задуманного позади.
Тут раздается скрипучий школьный звонок. Леван уже собрал все инструменты и смотрит на Мину недовольно. Ему пришлось заканчивать опыт за двоих.
– Прости, я сегодня не в форме, – говорит Мину.
– Ясно, – отвечает он коротко, собирая свою сумку.
Сама Мину укладывает книжки в рюкзак так медленно, как только может, дожидаясь, пока последние ученики выйдут из класса. Ну почему они всегда собираются быстро, а сегодня копаются? Она готова закричать на них и выставить вон.
Наконец в классе остаются только она и Макс. Он держит в руках чашку с кофе. Пил ли он из нее? Мину пытается прочесть это по его лицу.
– Все нормально? – спрашивает он.
Она пытается выдавить улыбку, уголки рта подрагивают.
– Да, конечно. А что?
– Я же вижу, что-то не так, – говорит он.
Она подходит к кафедре. Встречается с ним взглядом. Смотрит в его красивые, зелено-карие глаза. Глаза убийцы.
Макс смотрит на нее, одновременно опустошая чашку. Адамово яблоко перекатывается, когда он глотает.
Он откашливается. Глотает еще раз.
– Как-то здесь душно, правда? – замечает он.
И Мину понимает, что средство подействовало.
– Это был ты? – шепчет она. – Ты убил Элиаса и Ребекку?
– Да, – отвечает Макс.
Вот он, этот ответ. Который все меняет.
Любви, которую она чувствовала к нему, которая казалась такой огромной, такой вечной, больше нет. Она не думала, что может перестать любить так внезапно. Но Макса, которого она любила, больше нет. Его никогда не было.
– Ты обратился в Густава у виадука? – спрашивает она.
– Да. Мне хотелось быть с тобой.
– Почему именно Густав?
– Он, кажется, нравится тебе. Густав нравится всем. И Ребекка доверяла ему.
– Ты знаешь остальных Избранных?
– Только тебя и Анну-Карин. Осталось трое.
Мину чувствует невероятное облегчение оттого, что Ванесса, Линнея и Ида пока находятся вне опасности.
В следующее мгновение ее охватывает ужасная мысль: то, о чем вчера сказала Анна-Карин и о чем она никогда не думала сама.
«Тогда убийца мог прикинуться кем угодно…»
– Ты можешь обернуться кем-то другим? Мной или Анной-Карин?
– Я пытался, – говорит он. – Но по какой-то причине я могу принимать только облик других мужчин. Они сказали мне, что такое бывает, что некоторые могут принимать только облик людей своего пола.
– Кто такие они?
– Те, кто отметил меня, – отвечает Макс не моргнув глазом. – Они рассказали мне о вас. И о том, что я должен сделать.
– Ты видел их? Встречался с ними?
– Нет. Сначала они были просто голосами в моих снах. Но сейчас я могу слышать их и наяву. Они всегда со мной. И сейчас они велят мне замолчать, но я не могу.
– Почему? – говорит она. – Почему ты убиваешь нас?
– Я заключил с ними договор. Но теперь он изменился.
Макс смотрит на Мину кристально-честными глазами и улыбается.
– Не беспокойся, Мину. Для тебя составлен новый план.
У нее шевелятся на затылке волосы.
– План? – спрашивает она.
– Они еще не рассказали мне всех деталей. Но самое важное, что они позволили мне сохранить тебе жизнь. Это единственное, что имеет для меня значение.
– То есть для тебя нормально убивать тех, кто по несчастью тебе безразличен?
– Мне это не нравится, но это необходимо.
– Необходимо?
Макс моргает. Время действия эликсира истекло. Он внимательно смотрит на нее, как будто только сейчас обнаруживает, что она стоит рядом с ним.
– О чем мы разговаривали? – спрашивает он.
Мину открывает рот, но не может вымолвить ни слова. Как будто весь запас ее лжи подошел к концу.
И Макс видит это.
А может, демоны рассказали ему о происшедшем? Их ведь не затронуло действие эликсира. Взгляд Макса мрачнеет.
Мину хочет пойти к двери, но Макс с силой хватает ее за запястье. Притягивает к себе.
– Отпусти меня.
Голос не слушается ее, как бывает во сне: хочешь кричать и не можешь, только шепчешь.
– Что ты наделала?
– Отпусти меня.
– Что ты наделала? – повторяет он.
– Я не понимаю, о чем ты, – шепчет она. – Мне нужно идти.
Макс наконец отпускает ее.
– Я никогда не причиню тебе зла, Мину, – говорит он умоляюще.
Ее тошнит от мысли о том, что она целовала его.
Как она могла дважды поцеловать его и не догадаться, что он убийца? И как теперь рассказать об этом остальным?
– Я не понимаю, о чем ты, – говорит она, выскакивая из класса и сбегая вниз по лестнице.
54
Они теснятся за кухонным столом Николауса. Сам Николаус стоит, прислонившись к раковине, и рассеянно гладит кота.