Леди Стойкость, стр. 45

Он не отвечал. Она лежала в его объятиях, надеясь, что он не начнет снова свои ужасные, приятные, дразнящие ласки. Наконец он сказал:

— По правде, Теа, bella, я не думал брать тебя, когда разбудил.

Одни лишь его слова не убедили бы ее. Но она была поражена смущением и удивлением в его голосе.

— Тогда, что же ты хочешь? — спросила она.

— Не знаю, Теа, bella. Возможно, я никогда не знал.

17

Дерри зажег огонь от ночной свечи в комнате Теи, вернулся в кровать и поставил свечу на столик. Нырнув на матрас, он принялся рассматривать ее, в то время как она заворачивалась в простыню. Очнувшись от сладких воспоминаний, он занялся приведением в порядок своей одежды. Его рука дрожала, так как на него нахлынула новая волнажелания, и он запутался в собственной шнуровке.

— Кровь Господня! — Он дернул палец и освободил его от узла.

Теа протянула руки и справилась с узлом, затянув шнуровку. Он сомкнул, челюсти и прошипел:

— Оставь меня, женщина. Если ты будешь и дальше касаться меня, я потеряю над собой контроль, и мы никогда не выберемся из этой кровати.

Она отпустила его, и он заставил себя вдохнуть глубоко несколько раз, прежде чем закончил с одеждой.

— Зачем ты сделал это со мной?

Он поднял голову. Она печально смотрела на него, ее блестящие взъерошенные волосы распадались по плечам, губы набухли и покраснели от поцелуев. Кровь Господня! Это ведь она что-то сделала с ним. Он. наклонился к полу, чтобы скрыть свою досаду и смущение, и зашарил в поисках своего пояса и кинжала.

— Что бы ты обо мне ни думала, я редко вхожу в женские спальни без приглашения. Если бы ты выслушала меня, вместо того чтобы пытаться ткнуть ногой мне в живот, если бы ты… — Он затягивал пояс на своей талии, одновременно подыскивая слова. — Если бы ты не извивалась и…

— Ты напал на меня, — сказала она, возмутившись.

— И возбуждала! — Он не мог подобрать нужные слова, чтобы описать то, что она сделала с ним. В любом случае она не поймет их. Оставив в стороне все изысканные манеры, он потрясал ее каждым своим словом, срывающимся с его губ:

— Ты — бы — не — послушалась.

Она подпрыгивала каждый раз, когда он встряхивал ее, и наконец упала назад. Оперевшись на руки, она смотрела на него сквозь пряди блестящих черных волос.

— Ты имеешь ввиду, что пришел с другой целью? — Ее голос упал до шепота. — Ты пришел не для того, чтобы позабавиться со мной, посмеяться над моей… как я…

Нахмурившись, Дерри пытался уловить смысл этих невнятных полувысказываний. Озарение нашло на него, и вместе с тем ему стало стыдно. Он потер руками лицо, вздохнул, потом взял ее руку.

— Теа, bella, когда я занимаюсь с тобой любовью, это все, что я делаю. Я не строю злых замыслов, им нет места в моих чувствах к тебе. Господи, женщина, когда я касаюсь тебя, я теряю рассудок, или я бы никогда не прикоснулся к тебе с самого начала. Все, что нас связывает, так запутанно.

Она взглянула на их соединенные руки.

— Хотелось бы верить.

— Я тоже хотел бы верить тебе.

Убрав руку, Теа откинула волосы с лица.

— Так что же ты здесь делаешь?

— Я хотел, чтобы ты пошла со мной к одному человеку.

— Сейчас? С кем я должна встречаться в такое время?

— С первым министром Сесилом. Я думал, что, если ты поговоришь с ним о своей бабушке, он, возможно, что-нибудь прояснит в этом клубке интриг. Уже слишком поздно, благодаря твоей неудержимой страсти.

— Я вовсе не та, что не умеет сдерживать страсть, я просто не люблю, когда на меня набрасываются в моей собственной постели.

— Я не набрасывался, — сказал Дерри, соскальзывая с кровати, и встал, смотря на нее. — Завтра днем мы идем смотреть пьесу о Святом Георге и драконе в таверну «Белый олень».

У нее не было больше желания препираться насчет того, что произошло между ними, поэтому она кивнула.

— Я думала о Тимоти Айре и некоторых других, — сказала она. — Тимоти жаждет прорваться в высшие круги.

— Приглашения на пьесы были разосланы всем друзьям твоей бабушки.

— У графини Линфорд своя труппа актеров. Она не придет.

— Наденешь маску, как и приличествует леди, — сказал он. — Я не хочу выставлять мою невесту на обозрение злодеев и пьяниц.

— Графиня была близким другом бабушки.

— Ты будешь наблюдать за пьесой с балкона, выходящего во двор.

— Она и лорд Грейсчерч посылали деньги бедным семьям католиков на Севере, чтобы дать им возможность отслужить тайную мессу. Лорд Энтони Кларк тоже помогал.

— С тобой будут Морган и Стабб.

— Граф Линфорд видел, как умер его отец от меча палача в Зеленой башне. Его отца убили по приказу отца королевы, когда он не захотел признать короля главой церкви вместо Папы Римского. У бабушки было много друзей, но я назвала самых близких.

— Госпожа Доугейт, возможно, тоже пойдет.

— Тимоти Айр наполовину итальянец, поэтому он католик.

Он посмотрел на ее обнаженные плечи.

— А ты, Теа, bella, наполовину ведьма.

В отличие от «Лысого пеликана» — таверны, где собирались бедняки, простой люд, люди с плохой репутацией, постоялый двор «Белый олень» был известен как место, облюбованное джентльменами. Обшитый деревом, оштукатуренный и застекленный, он редко бывал центром каких-либо волнений и инцидентов, таких, как вчерашняя драка. Этим днем его завсегдатаев должны были развлекать пьесой о Святом Георге и драконе.

Весь день мальчики-слуги и конюхи были заняты возведением сцены из досок, установленных на бревнах в одном конце двора. Занавес, устроенный позади этой конструкции, был раскрашен и позолочен и представлял собой горы на фоне облачного неба. Лучшие места на балконах, окружавших двор, уже были заказаны дворянами и некоторыми благородными завсегдатаями. Простые люди будут стоять во дворе. Школяры и подмастерья уже расталкивали друг друга с целью занять лучшее место, и среди этих двух вечно враждующих лагерей нарастала перебранка.

За занавесью Дерри наблюдал, как группа одетых в голубые плащи подмастерьев обрушилась на школяров в черном. За его спиной, повыше, на первой галерее актеры боролись с драконом из папье-маше. Малыш Уфер проталкивал свои ноги в дырки, где должны были находиться драконьи лапы, а другие привязывали длинный хвост к его талии.

Дерри глянул вверх через плечо и нахмурился.

— Я же сказал, красный. Живот дракона должен быть красный, а не розовый.

Актер почесал голову.

— Красная краска кончилась, милорд. Я был вынужден разбавить ее.

— И морда кривая, — сказал Дерри, осмотрев голову существа, покоящуюся у ног Уфера.

— Он огрызается, милорд. Видите его зубы, эти желтые зубы? И взгляните на его когти. Железо, вот что это такое. Покрыты серебром, чтобы зрители могли хорошо видеть их.

Уфер просунул руки в драконьи и сильно ударил по воздуху. Актер, одетый королем, быстро наклонил голову.

Дерри всплеснул руками, пока Уфер превозносил красоты дракона. Высокая фигура в платье пронеслась мимо него. Дерри застонал.

— Фокс.

Юноша в платье обернулся, подобрал яркие желтые юбки и уставился на Дерри.

— Фокс, ты не можешь играть дочь короля. Ты слишком высокий. Господи, ты подрос, должно быть, на целый фут с прошлой весны.

Фокс надел красный парик на голову, скривил губы и послал воздушный поцелуй Дерри. Все впечатление было испорчено низким голосом, раздававшимся из накрашенного рта.

— Больше никого нет, милорд. Уилл свалился от лихорадки и не может играть роль, так как постоянно чихает. Хорошие доспехи.

Фокс любовался кольчугой Дерри.

— Она была фамильной реликвией долгое время. Стабб отполировал ее. — Дерри откинул в сторону свой белый плащ с красным крестом и показал сверкающее серебро.