Я был адъютантом Гитлера, стр. 72
Дюнкерк
На французской стороне произошло изменение: генерал Вейган стал преемником Гамелена. Вейгану пришлось прибыть из Сирии. Его имя вызвало во всей Франции волну надежды. В Первую мировую войну он был крепкой правой рукой Фоша и пользовался большим доверием. Первым делом Вейган занялся особенно запутанным положением на севере. Но все его попытки сформировать новые соединения оказались запоздалыми. Танковые соединения генералов Гудериана и Райнхардта (41-й армейский корпус) 23 мая, форсированно двигаясь от устья Соммы и обходя Булонь и Кале, теперь рвались дальше на восток.
Однако 24 мая они получили приказ Гитлера остановиться на линии Гравелин – Сен-Омер – Бетон. Этот приказ вызвал всеобщее негодование и встретил противодействие. Браухич и Гальдер попытались удержать фюрера от этого решения. Гитлер же знал, что все английские экспедиционные силы численностью свыше 300 тыс. человек сосредоточились в районе южнее Дюнкерка примерно до Лилля, намереваясь оттуда эвакуироваться в Англию. Разъясняя свое решение об остановке Браухичу и Гальдеру, он обосновывал его ожидаемым длительным и упорным сопротивлением англичан. Но фюрер не желал сковывать там свои моторизованные силы, а хотел как можно скорее высвободить их и перебросить на новый фронт для наступления на юг. Его намерением было закончить сражение с французской армией максимально быстро и не допустить возникновения в Южной Франции нового сопротивления вермахту. 24 мая он еще не знал, какие именно вражеские силы находились во Франции. Ему внушало тревогу то, что англичане подбрасывали через Бордо новые дивизии и создавали новый фронт.
Поведение Гитлера в оценке положения под Дюнкерком определялось и сильным влиянием Геринга. Тот увидел здесь шанс для своих летчиков сыграть решающую роль. Он высказал фюреру твердое убеждение, что его пилоты не допустят эвакуации английской армии на Британские острова. Гитлер положился на это обещание, хотя у меня не сложилось впечатления, что сам он был твердо уверен в том. Но это отвечало его представлению о следующей операции.
Несомненно, укрепившийся в правильности своей точки зрения благодаря заверению Геринга, Гитлер 24 мая вылетел в группу армий «А», чтобы обсудить с генерал-полковником фон Рундштедтом решение о ближайшей операции. Состоялось продолжительное и подробное обсуждение положения под Дюнкерком. Основной мыслью фюрера было быстрое продолжение операции на юг Франции. Английская армия для него значения не имела. Гальдер же боролся за возможность всеми наличными силами ворваться в англо-французский котел и уничтожить его. На взгляд Гитлера, все это должно было занять немало дней и слишком надолго отодвинуть начало наступления на Южную Францию. Принять решение фюрер предоставил самому Рундштедту. Тот же выбрал наискорейшее продолжение операции. Была произведена соответствующая перегруппировка на Сомме и Уазе. Группа армий «Б» генерал-полковника фон Бока наступала вдоль берега примерно до Ретеля; примыкая к ней, следовала до Саара группа армий «А» генерал-полковника фон Рундштедта, а группа армий «Ц» кавалера фон Лееба тем временем продолжала занимать свои прежние позиции. Наступление 5 июня имело успех на правом фланге у танкового корпуса Гота и у корпуса Манштейна. Последний быстро прошел через боевые порядки соседних соединений и привел в движение весь фронт.
Тем временем во Франции главой государства стал маршал Петэн, на которого население возлагало большую надежду. Но Гитлер сомневался, что тому удастся организовать успешное сопротивление.
В письме дяде я писал: «Быстрый переход через Маас настолько ошеломил противника, что он поначалу даже не оказал сопротивления. Затем наши танки и моторизованные дивизии быстро преодолели все препятствия и устремились к морю. Пехотные соединения совершили невероятно стремительный марш на запад и тотчас же создали оборонительный фронт против угрозы с юга.
Обеспечив себя с тыла, нам совершенно спокойно удалось завязать мешок на севере. Здесь уничтожена элита французских дивизий. Английские же дивизии расколошмачены, отдельные части без вооружения и снаряжения спасаются бегством в Англию. С нашей же стороны 50% дивизий еще вообще в бою не участвовали. Сам фюрер глубоко взволнован этой великой удачей».
В дни пребывания в «Скалистом гнезде» Гитлер вызвал главного метеоролога д-ра Дизинга и вручил ему золотые карманные часы с выгравированной дарственной надписью. Фюрер принял его предупредительно и побеседовал с ним насчет тех прогнозов, которые тот давал в период полугодового ожидания.
Перед новым наступлением Гитлер перенес свою Ставку в небольшой бельгийский населенный пункт Брулей де-Пеш.
Место для новой штаб-квартиры фюрера снова подыскали и в лихорадочной спешке оборудовали Шмундт и Тодт. Я сохранил о ней особенно хорошее воспоминание, ибо именно здесь мы узнали о заключении перемирия.
14 июня 1-я армия приступила к прорыву «линии Мажино» южнее Саарбрюккена. После сильной артиллерийской и авиационной подготовки перешли в наступление несколько дивизий, которые и прорвали ее за два дня тяжелых боев. 16 июня последовал второй удар на южном участке, 7-я армия форсировала Рейн. Судьба французских войск была решена за несколько дней. Отдельные крепостные сооружения продолжали сопротивление даже и некоторое время после капитуляции, пока высокая французская военная миссия не приказала прекратить его.
10 июня объявил войну французам Муссолини. Итальянские войска начали военные действия 11 июня. Гитлер ожидал это решение с большой тревогой, ибо оно служило не поддержкой, а скорее дополнительным бременем. 14 июня пал объявленный открытым городом Париж, а 15 июня – Верден. Фюрер регистрировал эти успехи спокойно, но принимая близко к сердцу. В памяти его все еще сохранялись живые воспоминания о Первой мировой войне, и они действовали на него, как и на других участников битвы во Франции.
Победа и перемирие
18 июня до Гитлера дошло желание французов заключить перемирие. Глубоко взволнованный этим предложением, он поручил министерству иностранных дел ответить французам, что сначала должен переговорить с итальянцами. На следующий день он вылетел в Мюнхен, чтобы встретиться там с Муссолини. Ему пришлось приветствовать дуче как своего соратника по оружию, а это никакого удовольствия ему не доставляло. Но Муссолини был в полном восторге и обещал блестящие успехи. Два дня спустя, 20 июня, в Тур прибыла французская комиссия по заключению перемирия. Переговоры должны были начаться 21 июня в 11 часов утра в Компьене, на том самом месте, где 9 ноября 1918 г. было подписано перемирие Эрцбергером{194}, маршалом Фошем и адмиралом Вейганом. Гитлер уже давно представлял себе эту сцену, и теперь его обуревало желание сыграть в ней историческую роль. Он приказал установить в Компьеньском лесу тот самый железнодорожный вагон, в котором проходила церемония в 1918 г. Фюрер повелел участвовать в первом заседании трем главнокомандующим видами войск вермахта, а также Кейтелю и имперским министрам Гессу и фон Риббентропу{195}. Из-за опоздания французской делегации начало переговоров пришлось перенести на 15 часов.
Гитлер в одиночестве приблизился к историческому вагону, обошел фронт почетного караула, а затем вошел в вагон. Через несколько минут прибыла французская комиссия по перемирию во главе с генералом Хунтцигером. Она сразу же направилась в вагон. Кейтель зачитал преамбулу соглашения о перемирии. Затем фюрер и сопровождавшие его лица из вагона вышли и сразу отбыли. Переговорами, затянувшимися до 22 июня, руководил Кейтель. В ночь с 24 на 25 июня о заключении перемирия было объявлено по радио, оно вступило в действие. Все мы в этот момент вместе с Гитлером собрались в столовой Ставки и после того, как выстроившиеся под окном горнисты батальона сопровождения фюрера протрубили сигнал «Слушайте все!», молча прослушали радиопередачу. Это, вне всякого сомнения, было глубоко впечатляющее и захватывающее событие. Возникла радостная беседа. Ликование и понимание всей серьезности момента были трудно сочетаемыми полюсами.