Я был адъютантом Гитлера, стр. 23
28 января 1938 г. «адъютантом вермахта при фюрере и рейхсканцлере» был назначен офицер генерального штаба майор Рудольф Шмундт. Ему исполнился 41 год, прибыл он из Лигница, где занимал должность начальника оперативного отдела (1а) штаба 18-й дивизии. Предложил его Кейтель, знавший этого офицера. Шмундт вступил в свою новую должность в необычайно трудных условиях. Как офицер генерального штаба, он преклонялся перед генералом Беком, однако тот при официальном представлении принял его сухо и формально. Этот прием горько разочаровал только что прибывшего в Берлин и ничего не знавшего о происходящем здесь Шмундта. Ведь генштаб был для него дом родной, а тут вдруг начальник этого штаба отнесся к нему так холодно. Аналогичным образом принял его и Хоссбах, отказавшийся передавать ему дела и переадресовавший его к Путткамеру, который случайно присутствовал при этой сцене. Более глубокая причина холодного приема Беком и нетоварищеского поведения Хоссбаха лежала в самоубийственном противостоянии ОКВ и ОКХ. С точки зрения Бека и Хоссбаха, Шмундт являлся «отступником», который при помощи приказа Гитлера избавился от подчинения начальнику генерального штаба сухопутных войск. Я был поражен низостью Хоссбаха по отношению к более молодому по стажу службы камераду. Мое уважение к нему уменьшилось даже сильнее, чем в связи с его, как мне виделось, ошибочными оценками во время кризиса Бломберг – Фрич.
Преодолеть трудности начального периода Шмундту помог Путткамер. Они знали друг друга еще по Потсдаму, где тот служил в 9-м пехотном полку, в частности в должности полкового адъютанта. Хорошим другом Шмундта еще с тех времен был полковник Хеннинг фон Тресков{91} – впоследствии принявший руководящее участие в Сопротивлении против Гитлера.
По моему первому впечатлению, Шмундт являлся полной противоположностью своему предшественнику. Если у того всякая сердечная теплота начисто отсутствовала, то Шмундт обладал явной коммуникабельностью, которую должен проявлять офицер в отношениях с сослуживцами и подчиненными. К тому же Шмундт явно умел радоваться. Как и все вышедшие из рейхсвера офицеры, он был только солдат. Теперь же в его новой должности люди и новые задачи ставили перед ним, наряду с чисто военными, проблемы и политические. Ему пришлось сильно перестраиваться, для чего у него, однако, на основе обучения и характера имелись все предпосылки.
Я познакомился со Шмундтом 30 января, когда мы вечером собрались поглядеть на факельное шествие СА. Гитлер с балкона Имперской канцелярии приветствовал марширующие колонны. Государственный министр Майсснер, обычно по поручению фюрера, приглашал по таким случаям в Имперскую канцелярию видных лиц государства и партии, а также гостей вместе с их дамами к застолью Гитлера. В этом году такое светское мероприятие в самые критические дни своеобразно и весьма сильно контрастировало с настроением в окружении фюрера. Сам он желал, чтобы это очередное празднование памятного дня взятия власти{92} прошло так же, как проходило из года в год, дабы слухи о событиях последних дней не получили питательной почвы. Естественно, всех гостей мучило любопытство и они ожидали узнать что-то новое. Я же радовался хоть какой-то возможности отвлечься от своих мыслей.
Пока Гитлер следил за прохождением СА, мы подкреплялись холодными закусками и горячительными напитками. Именно в этом кругу Шмундт впервые и появился официально в Имперской канцелярии. Он был очень рад помощи моей жены, которая незаметно разъяснила ему, кто есть кто. А еще раньше она, увидев наше подавленное состояние, выразилась довольно резко: «У вас такой вид, будто налопались блевотины!» – тем самым очень точно охарактеризовав наше настроение.
Рейхенау – главнокомандующий сухопутных войск?
В числе первых задач Шмундту выпало вместе с Кейтелем быть советчиком Гитлера при выборе нового главнокомандующего сухопутными войсками. Поначалу фюрер имел в виду Рейхенау. Но против этого выступили все генералы, с которыми он разговаривал в те дни, особенно Кейтель и Рундштедт{93}, являвшийся самым старым по выслуге армейским генералом. Они опасались, что назначение Рейхенау на этот пост вызовет кризис в такой форме, что об отставке попросит еще большее число генералов. Рейхенау считался «пронырой» и «наци-офицером», ибо поддерживал постоянный контакт с партией. Кейтель сумел уговорить Гитлера отказаться от этой идеи по той причине, что Рейхенау не обладает необходимыми качествами. У него репутация человека ленивого и поверхностного, интересующегося больше делами политическими, чем военными.
Единодушное отклонение Рейхенау генералами явилось для меня непонятным. В 1934 г. во время кризиса из-за Рема он решительно взял на себя инициативу со стороны вермахта против СА, убедив Бломберга и Гитлера в необходимости пресечь попытки главаря штурмовиков установить их влияние на сухопутные войска. Таким образом, армии следовало быть ему весьма благодарной. Но генералы, во главе с Кейтелем, расценивали деяния Рейхенау иначе. Они опасались его превосходства. Пусть Рейхенау и «наци-офицер», но он генерал современного склада, кое-что смыслящий в военной технике да и не боящийся раскрыть рот, чтобы убедительно высказывать Гитлеру свое мнение и свои взгляды. В отличие от Браухича Рейхенау держался с Гитлером уверенно и самонадеянно.
Кейтель выступал за назначение Браухича{94} и получил от Гитлера поручение обсудить с последним все связанные с этим деловые вопросы. Подробности мне неизвестны. Слышал только, что до назначения Браухича велись беседы еше с несколькими генералами, и делаю отсюда вывод, что достигнуть согласия было трудно. Определенную роль играла здесь и проблема приватного характера. Браухич развелся с женой и собирался жениться вновь. Гитлер выделил на это требующиеся средства из своего личного фонда, которым управлял начальник его личной канцелярии Бойлер. Это послужило неудачным стартом. Удивляюсь, что фюрер пошел на такой выход. Была ли альтернатива Рейхенау – Браухич единственной? Кейтель торопил: он опасался, как бы Гитлер опять не вернулся к кандидатуре Рейхенау. Меня потрясло, что генералы сухопутных войск куда более горячо добивались назначения генерала фон Браухича, чем реабилитации генерал-полковника барона фон Фрича.
Крупные перемены
Я был просто потрясен, когда 4 февраля 1938 г. узнал о масштабе перестановок и отставок. Геринг воспользовался случаем, чтобы избавиться в люфтваффе от тех старых генералов, которые были в 1934-1935 гг. возвращены на военную службу для создания этого вида вооруженных сил после того, как большинство их незадолго до того уволили из рейхсвера по сокращению штатов. Таким образом, их во второй раз отправили на пенсию. Сухопутные войска поступили так же, уволив ряд генералов старшего возраста, которым и так предстоял вскоре уход на пенсию. В генеральном штабе Бек уволил генерал-лейтенанта фон Манштейна, который занимал пост 1-го обер-квартирмейстера, а также являлся его заместителем и предназначался стать его преемником. Его место занял генерал-лейтенант Гальдер. Манштейн стал командиром дивизии в Лигнице: еще на прошлогодних маневрах вермахта Гитлер обратил на него внимание за четкие доклады обстановки.
Второе персональное изменение коснулось начальника Управления личного состава ОКХ. Фюрер потребовал его замены. Прежний начальник управления генерал фон Шведлер имел репутацию слишком консервативного. Снимая его, Гитлер рассчитывал на проведение нового курса в духе национал-социалистического воспитания армии. Преемником Швеллера был назначен младший брат Кейтеля генерал-майор Бодевин Кейтель. От кого исходило это предложение – от Браухича или от «большого» Кейтеля, – не знаю. Во всяком случае, последнему именно в этой напряженной ситуации следовало бы избежать упрека в семейственности. Но для доходившей до него критики он оказался слишком толстокож. Эта толстокожесть помогла ему в дальнейшем сохранить здоровье, а вот его младший брат физически своих обязанностей не выдержал. Путткамер еще тогда без обиняков разъяснил «большому» Кейтелю, что его брат начальником данного управления быть не сможет – вмешательство это оказалось тщетным.