Леди Дерзость, стр. 30

— Милая?

Всхлипывания прекратились. Она подняла голову. Ее глаза, щеки были мокрыми от слез, к носу она прижимала платок.

— Милая, что случилось?

— О, ничего.

Блэйд сжал ее руки в своих ладонях, она отвернулась от него.

— Скажи, кто обидел тебя? Я не выпущу тебя отсюда, пока не скажешь.

Она повернула к нему свое лицо.

— Я поссорилась с теткой Фейт.

— Она этого не переживет.

Ориел слегка улыбнулась.

— Она разгневалась на меня из-за… из-за…

— Вчерашней ночи.

— Да, но не из-за того, что я лишилась девственности. Она сказала, что я специально легла под тебя, чтобы женить на себе и чтобы ты не достался Джоан. Она сказала, что Библия осуждает таких блудных женщин, как я. Там сказано, что нет ничего хуже, чем оказаться в сетях такой женщины. И еще — что Бог жестоко меня покарает.

— Зачем ты слушаешь эту ведьму? — Он погладил ее по щеке. — Послушай лучше меня, милая.

И Блэйд процигировал строку старого стихотворения.

— «Какие чистые, какие невинные глаза у моей возлюбленной».

Ориел наградила его восхитительной улыбкой. Обхватив обеими руками его ладонь, она тихо произнесла:

— «Мой любимый подобен яблоне, поднявшейся среди дикого леса. Я сидела в тени ее листвы и наслаждалась чудесным вкусом ее плодов».

Ни одна женщина не имела такой власти над ним, как она. Что с ним случилось? Блэйд опустил глаза посмотрел на ее руки, спокойно лежащие в его руке.

— Блэйд, — сказала Ориел.

— Да.

— Ты знаешь, мне не по себе. Я назвала ее старой завистливой бабой.

Он засмеялся и поцеловал ее в щеку.

— Другого она не заслуживает.

— Блэйд.

— Я здесь.

Она потупила взор.

— Я… — Она осеклась. Потом, набрав побольше воздуха, продолжила:

— Я забыла о своей добродетели, но, поверь, это было выше моих сил — слишком уж влекло меня к тебе… Я никогда не думала, что встречу человека, который смог бы завоевать мое уважение и одновременно вызвать во мне… желание близости.

Ни одна из женщин, которых он знал раньше, не вызывала в нем такого чувства изумления и восхищения.

Когда Ориел смотрела на него, он видел в ее взгляде сочетание любви и страсти — то, чего не встречал прежде. Блэйд вдруг утратил дар речи, но, к его облегчению, Ориел, видимо, и не ждала от него ответных признаний.

— Я пришла сюда, чтобы подумать. — Перегнувшись через спинку стула, она взяла томик стихов сэра Томаса Уайета. — Я все думаю, почему дедушка так хотел, чтобы я чуть ли не наизусть заучила этот сонет Уайета?

Блэйд, давно уже желавший перейти к этой теме, удовлетворенно кивнул. Настало время перевести ее мысли в нужное русло.

— Томас Уайет, — сказал он, — много лет назад был влюблен в мать Ее Величества. Он любил Анну Болейн.

— Да, это видно из его стихов. А знаешь ли ты, что дедушка был в дружеских отношениях с человеком, за которого Анна Болейн едва не вышла замуж? Его звали Генри Перси, он был наследником графа Нортумберлендского. Однако кардинал Уолси расторг их помолвку. Дедушка говорил, что Генри Перси всю оставшуюся жизнь страдал из-за этой утраты. — Ориел подняла глаза от книги и внимательно посмотрела на Блэйда. — Анна, наверное, была женщиной огромной притягательности?

— Милая, мне сейчас пришла в голову мысль, что все загадки, которые оставил нам твой дед, связаны с Анной Болейн.

Она, подумав, кивнула.

— Пожалуй, да.

И снова погрузилась в раздумья.

Блэйд рассматривал ее тонкое, своеобразное лицо, широкие брови, наполовину скрытые под огненно-рыжими кудрями, подчеркнуто твердый подбородок.

— Дедушка Томас, — нарушила она молчание, — так близко к сердцу принимал все, касающееся матери Ее Величества, что даже приобрел портрет.

— Какой портрет?

— Вот этот.

Ориел повернулась, указывая на картину, висевшую за ее спиной. Блэйд встал и подал девушке руку.

Подойдя к картине, они стали внимательно ее рассматривать. Это был портрет женщины, одетой в темное платье, украшенное золотом и жемчугом, тонкую шею обвивали бусы из мелкого жемчуга. Кроме того, бусы украшала подвеска в виде буквы «В». С нее свисали три крупные жемчужины.

Женщина, изображенная на портрете, показалась Блэйду не столь привлекательной, какой могла бы быть, учитывая, что ради нее король Генрих VIII бросил вызов церкви и поставил королевство на грань войны. Лицо, пожалуй, излишне удлиненное, как и нос, зато рот слишком мал. Выражение лица строгое и самоуверенное. Темные, миндалевидные глаза смотрели с усмешкой, словно она догадывалась, какую головоломку задала ему.

Ясно, кто передал королеве Елизавете темные, горящие глаза и глубокий ум.

Глаза Блэйда остановились на длинной шее Анны — на той, что позже, когда Генрих VIII понял, что не дождется от Анны сыновей, оказалась под топором палача. Вдруг Ориел, ахнув, приблизила лицо вплотную к портрету, внимательно вглядываясь в фон, на котором была изображена Анна.

— Смотри.

Он посмотрел на то место, куда указывала Ориел. На темном фоне слегка проступало удлиненное пятно.

— Это изображение листа, — сказал он.

— Да, это лист, который как бы летит по воздуху. На заднем плане нет ни деревьев, ни кустов. Откуда же этот лист, да еще едва заметный.

— Может быть, это личный знак художника?

Ориел покачала головой.

— Но его же не было на картине, когда дедушка вешал портрет! Я точно помню, потому что мы внимательно рассматривали его тогда.

— Очень странно. Думаешь, это еще один из тайных символов, оставленных твоим дедом?

— Возможно, но почему лист?

Блэйд внимательно изучал неясные очертания листа.

— Это дубовый лист.

— Дедушка Томас любил дуб. Он рассказывал, что лучшие дни своей жизни провел на севере страны, в долине, поросшей дубом и орешником.

Блэйд в раздражении взмахнул рукой.

— Еще одна загадка сэра Томаса. Неужели мы должны обследовать эту его долину?

— Нет, не думаю, — ответила Ориел.

— Да у нас нет и времени на такие авантюры. Я уже начинаю терять терпение из-за всех этих бесчисленных головоломок, придуманных твоим дедом.

Она улыбнулась и шлепнула его по руке.

— Он был мастер задавать загадки.

— Ага! Вот вы где!

В библиотеку ввалился Лесли и остановился на пороге, глядя на них и ухмыляясь.

— Джордж обеспокоен тем, что вы ушли из-за стола. Поэтому я, ваш преданный пес, здесь, как и обещал, Фитцстивен.

— Вот черт! Думаешь, мы сидели и ждали тебя?

Лесли со смехом поклонился.

— Знаю, что нет. Поэтому предлагаю прогуляться верхом. Прогулка отвлечет тебя от любовных мыслей, и ты не станешь до свадьбы соблазнять мою прекрасную кузину.

— Лесли! — Ориел хлопнула его по плечу.

— Не ругай меня, сестричка. Я же знаю, что ты питаешь склонность к сероглазым удальцам.

— Заткнись, Ричмонд, — прервал его Блэйд, — и двигай-ка лучше к конюшне, пока я не надавал тебе по шее за оскорбление моей леди.

Молодые люди вышли из библиотеки сразу же вслед за Лесли. Когда они проходили галерею, Ориел схватила Блэйда за руку.

— Дубовые листья. Дедушка обычно использовал их для того, чтобы помечать страницы в книгах.

— Тогда в библиотеке мы можем обнаружить не один дубовый лист.

— Да, давай вернемся.

Блэйд покачал головой и потянул ее за собой.

— Нельзя. Лесли увяжется за нами. Нужно найти возможность улизнуть от него.

— Я знаю одно место, — задумчиво произнесла она, — где дубовых листьев больше, чем где бы то ни было.

— Где?

— В дневнике дедушки Томаса. Его обложка вся состоит из тисненых дубовых листьев. О! — Ориел сжала его руку. — Ты думаешь, дедушка убит из-за чего-то, что было в его дневнике?

— Возможно, милая, и если мы найдем это «что-то», то тоже окажемся в опасности.

13