Таинственная надпись, стр. 6
— Никак вас не добудишься, — смеясь, сказал он. — Пришлось водой оживлять.
— А где ты воду нашел? — спросил Женька.
— Тут недалеко озерцо есть.
— Так сбегаем искупаемся.
— Нет, не будем терять времени, — возразил Толик. — Давайте перекусим — и за дело!
После передышки лопаты как будто стали еще тяжелее. Ныло все тело, руки не слушались, а спина болела так, что хоть кричи. Правда, это длилось недолго. Спустя немного времени руки снова налились силой, спина перестала болеть, и работа пошла спорней.
За вторую половину дня ребята обкопали еще десятка два пней, но результат был тот же самый.
Снова пришлось задуматься. Что делать? Может быть, они понапрасну тратят время и силы? Может, сосна с буквами была спилена вовсе не на делянке, а где-нибудь в другом месте? Вон сколько одиночных пней они встречали по дороге…
Наконец Толик решительно заявил:
— Я считаю, что на полпути останавливаться нельзя. Мы обкопаем все подходящие пни и, если ничего не найдем, так и скажем: мы сделали все, что могли… А теперь айда купаться!
Толик первым сорвался с места, за ним бросились Женька и Василек.
Озерцо было небольшое, но глубокое. Ребята разделись и один за другим попрыгали в воду.
— А ну, кто меня обгонит? — крикнул Толик. Женька и Василек, фыркая и отдуваясь, поплыли
за ним вдогонку. Вскоре Толик услышал за спиной знакомое «у-ф-ф, у-ф-ф»: его догонял Василек.
Холодная вода как рукой сняла усталость. Вернулись ребята веселые, бодрые и голодные.
Пока поужинали — съели по куску хлеба с салом и запили водой — совсем стемнело. На поляне все замерло, только по-прежнему звонко трещали неугомонные кузнечики. Воздух стал влажным, и на тонких стебельках травы, на острых кончиках листьев заблестели первые, совсем еще маленькие капельки росы.
— Ну, спать, — сказал Толик. — Подъем завтра вместе с солнцем.
Все трое забрались в шалаш и удобно улеглись на пахучих еловых лапках. Женька и Василек уснули сразу, а Толик еще долго лежал с открытыми глазами, прислушиваясь к ночной жизни леса.
А лес и правда, будто после перерыва на ужин, снова стал оживать. «Кр-кр-кр, кр-р-р», — где-то совсем близко хрипло прокаркала ворона. С другой стороны поляны ей откликнулась вторая. «Ку-гу, ку-гу, ку-гу», — вдруг разнеслось по лесу. Толик так и вскочил. Кто это? Он сразу успокоился, узнал: так кричит филин-пугач. Над самым шалашом послышались мягкие взмахи крыльев. «Наверно, сова вылетела на охоту, — подумал Толик. — На кого она чаще всего охотится? Ага, на зайцев». И верно — или этой, или какой-нибудь другой сове попалась добыча: вдруг раздался чей-то жуткий, пронзительный крик и хлопанье крыльев. Потом снова наступила тишина.
Толик был не из трусливого десятка, однако все это не давало уснуть. Тревожило и другое. А что, если все их усилия окажутся напрасными? Если бумаги истлели настолько, что на них ничего нельзя будет прочесть? Да еще удастся ли их найти? Во всяком случае, первый день поисков не принес ничего утешительного. А Толику так хотелось найти эти бумаги! Он вспомнил печальное лицо Ани, когда она сидела на телеге, отправляясь в больницу, и решительно отбросил все свои сомнения: «Нет, если их прятали в землю, то, наверно, рассчитывали, что они сохранятся. Нужно искать!»
Подумав так, Толик успокоился и тут же заснул.
НАСТОЙЧИВОСТЬ ПОБЕДИЛА
Назавтра, едва первые лучи солнца осветили верхушки деревьев, Толик был уже на ногах. Сон освежил его, настроение было отличное.
— Го-го-го! — крикнул он во весь голос. — Подъем!
Из шалаша показалась черная косматая голова Женьки. Он вылез, потянулся и сразу с кулаками полез на Толика.
— Чего спать не даешь? Справил крик…
Выбрав местечко поровнее, они схватились бороться. Ни один не уступал другому ни в силе, ни в ловкости. Минут пять катались они по траве, но победитель так и не определился.
— Ничья, — неохотно признал Толик и оживленно добавил — Вот это зарядочка, сон как рукой сняло.
Зато добудиться Василька оказалось нелегким делом. Он брыкался, что-то бормотал и упрямо не хотел открывать глаз. Только после того, как его снова окропили водой, он проснулся.
Умываться побежали к озеру. Вода оказалась еще холоднее, чем накануне вечером. Мылись долго, с наслаждением.
— Мне нравится такая жизнь, — весело отфыркиваясь, сказал Василек.
— Посмотрим, что ты к вечеру запоешь, когда с пенечками как следует повоюешь, — усмехнулся Женька.
— То же самое, что и сейчас, — бойко ответил Василек.
Пока суд да дело, в котелке на костре закипел чай, заранее поставленный Толиком. Ребята напекли картошки, на можжевеловых прутиках поджарили сало, с аппетитом поели и запили чаем, в котором плавали маленькие угольки. Когда с завтраком было покончено, Толик скомандовал:
— За работу!
И снова от пня к пню, от пня к пню… Этот слишком толстый, этот слишком тонкий, этот подходит, этот не подходит…
Женька и Василек работали медленнее, чем накануне. Молча обкопав один пень и ничего не найдя, они так же молча брались за другой. Это молчание не нравилось Толику. Он понимал, что друзья с каждым новым обкопанным пнем все больше теряют веру в успех дела. Но что ему было делать? Убедить их, что бумаги непременно найдутся, он не мог, но ведь и отказываться от поисков не годится.
Труднее всех было Васильку. Физически менее крепкий, чем Женька и Толик, он быстро уставал. Особенно болели натертые до кровавых мозолей руки. Давала себя знать и спина: согнувшись, он уже не мог выпрямиться. Когда казалось, что руки вот-вот выпустят лопату, Василек вспоминал про Мересьева. «Ему было хуже, — думал он. — Ему было в тысячу раз хуже…» И удивительное дело — лопата как будто становилась легче и без особых усилий лезла в землю.
До обеда обкопали десять пней.
— Десять — ноль не в нашу пользу, — невесело пошутил Толик.
— Напрасно мы, видно, стараемся, — снова завел свою песню Женька. — Только время попусту тратим…
— Что? — Толик резко повернулся к другу. — Если так, можешь отправляться домой. Мы с Васильком одни будем копать.
Женька не ожидал такого оборота дела.
— Да нет, — замялся он, — копать, конечно, нужно, только давайте отдохнем немножко.
После этого разговора и пятиминутной передышки ребятами снова овладела решимость довести дело до конца. Они договорились обкопать все «подозрительные» пни, пусть бы даже на это потребовался целый год.
— Ты про Мересьева думай, — посоветовал Женьке Василек, — легче будет.
— Я сам знаю, про кого мне думать, — буркнул Женька и со злостью всадил щуп в землю возле очередного пня. Проволока во что-то уперлась.
— Вот тут копайте! — приказал Женька. — Что-то твердое…
— Снова камень?
— Может быть.
Толик выкопал неглубокую ямку на том месте, что показал Женька. Лопата звякнула, как по металлу. Тогда Толик стал на колени и начал разгребать песок руками.
— Что-то железное! — в волнении сообщил он.
— Где, где? — забеспокоился и Василек. — Показывай быстрей!
Ребята руками разгребли ямку и извлекли оттуда позеленевшую снарядную гильзу, облепленную желтым песком.
— Снаряд! — испуганно крикнул Василек. — Осторожно, может взорваться!
— Какой тебе снаряд! — тоном насмешки сказал Женька. — Одна гильза…
Ребята очистили гильзу от песка и увидели, что она крепко-накрепко заткнута деревянной затычкой, обмотанной каким-то лоскутом.
— Нашли, нашли! Ура! — закричали Женька и Василек. — Давай, Толик, быстрей посмотрим, что там внутри.
— А как ее открыть? — покрутил головой Толик. Он потянул за конец лоскута, но тот легко оторвался.
— Дай я, — попросил Женька.
— Нет, дай лучше мне свой щуп, — сказал Толик, — я им попробую.
Острым концом проволоки Толику удалось довольно быстро расковырять деревянную затычку, раскрошить ее в мелкие куски и повытаскивать их по одному.