Снежный человек (с илл.), стр. 6

— Чего хорошего? — заворчал один из лесорубов. — Приедут: «Мы — Америка!..», начнут «класс» в работе показывать… А ты догоняй ихнюю Америку.

— А ты, не гнавшись, уже притомился?

— А вот на соседнем участке, — заговорил третий лесоруб, — наши мужички такой «класс» показали канадцам — держись! Хладнокровные они ребята, эти канадцы, а расстроились.

— Еще бы, обидно им… Три-четыре года тому назад обучали наших, как моторную пилу в руках держать. А теперь ученики учителей переплюнули, — довольно сказал пожилой лесоруб.

— Как расстроились-то! — крикнул вдруг тонким голосом рассказчик.

Слушатели рассмеялись.

— Что же теперь они?

— Они? Из лесу не вылазят, хотят нашим доказать.

— А наши что ж?

— То же самое, не хотят сдаваться. Бабы им всем организовали чай и горячие обеды. На машине подают прямо на делянку, ко пню. Жара! — смеясь, закончил рассказчик.

— А мы чем хуже? — поднялся во весь свой рост громадный Кярне. — У меня в бригаде все рубят двадцать, а то и двадцать пять кубометров.

— «У меня в бригаде…» — передразнил его ворчливый лесоруб. — У тебя в бригаде, как и ты, не люди, а кони. Много, я тебя спрашиваю, в Карелии таких-то бригад? — подскочил он к самому его носу.

— Много, — коротко ответил вместо Кярне Большаков.

— Мало срубить, надо вывезти вовремя, чтобы снегами-метелями не занесло древесину, — солидно заметила одна из женщин.

— Правильно, Матвеевна, — поддержал ее Василий Федорович. — Подвозка особенно у нас хромает, вот из-за таких… — кивнул он в сторону недовольного лесоруба.

— А на чем возить-то? На спине? — запальчиво крикнул этот лесоруб.

— Как на чем? — спокойно оглядел горячившегося человека Большаков. — У нас есть тракторы, мотовоз, деррик… Грузи и вози.

— С ремонтом только у нас неладно, — озабоченно отозвался десятник, отец белобрысого Тяхти, — то горючего нет, то частей, а механика за хвост не поймаешь. Носится как угорелый с одного участка на другой.

— Ладно. Теперь у нас будет свой, постоянный механик, из приезжих. И у канадцев нам еще многому надо поучиться. Народ они дельный. Я рад им, — сказал Василий Федорович.

Детвора облепила взрослых, прислушиваясь к их оживленному разговору.

— А ребятишки с ними приедут? — спрашивали они.

— Как же, с семьями приедут.

— А где они жить будут? — поинтересовался белобрысый Тяхтя.

— Поплотнимся немного, пока будет готов новый барак, — сказал товарищ Большаков. — А если захотят, пусть строятся отдельно. Места в лесу много — стройся, где нравится. Сегодня, после обеда, я поеду смотреть барак и участки для канадцев, повидаю и лесников по одному важному делу… Кто из вас захочет, может поехать со мной, — предложил он ребятам.

Сторожиха Марфа в новом синем халате, повязанная ярким платком, широко распахнула двери школы и начала звонить изо всех сил колокольчиком.

— Открыли, открыли! — кричала детвора и бежала на звон колокольчика.

В дверях показался учитель. Он сердечно поздоровался с родителями и пригласил их в школу.

— Здрасте, Иван Фомич! Здрасте! — шумели вокруг него ребята и говорили все сразу.

Разобрать ничего было нельзя. Учитель, смеясь, пропустил ребят в школу.

Шум, гам, беготня. Из класса слышен треск, напоминающий ружейные выстрелы.

Это ребята хлопают досками парт. Каждый облюбовал себе место и торопился захватить. Не шутка — год сидеть!

У шалунов в большой цене места подальше. Там, позади, вольготней. А девочки, особенно отличницы, чинно занимают первые места, чтобы все было видно и слышно.

— Зачем это им, когда они и без того уже много знают? — удивлялся Юрики.

Маленький Юрики — большой шалун, хоть и пионер. В эту минуту он озабочен серьезнейшим вопросом: с кем сидеть и где? Юрики не успел еще выбрать себе место, как распахнулась дверь и в класс вошли родители во главе с Иваном Фомичом.

Школьники начали хлопотливо рассаживаться по местам.

Когда все угомонились, учитель поздравил ребят с началом учебного года и выразил уверенность, что все они будут хорошо учиться, бороться за качество учебы.

Ребята охотно пообещали, что будут «бороться». А затем Иван Фомич с торжественным видом принес из учительской подарок от шефов-пограничников — новую винтовку.

Винтовка всем очень понравилась.

Ребята, довольные подарком, спели песню про «Красную винтовку».

Пенье вышло не очень стройным, каждый старался петь так, чтобы все его слышали.

После того как винтовка побывала в руках каждого школьника и каждый мог из нее прицелиться, погладить, понюхать и даже слегка вымазаться ружейным маслом из ее затвора, она вернулась на стол учителя.

Иван Фомич убрал винтовку и рассказал ребятам, как в глухую, ненастную ночь проводник Онни Лумимиези и его замечательная собака Дик пошли в дозор, как обнаружили банду диверсантов и бились с ними, как нож одного из этих негодяев пронзил грудь смелого пограничника.

— Они убили его? — тихо спросила Анни.

— Нет, тяжело ранили, — ответил учитель.

— Выживет ли?

— Сколько ему лет?

— Какой он? — посыпались со всех сторон вопросы. Учитель развел руками:

— Я не видел его в лицо. Начальник не разрешил мне даже взглянуть на него. Нельзя, говорит, беспокоить раненого.

— А вы бы в щелочку, Иван Фомич, — посоветовал Юрики.

— Я хотел в щелочку — не позволили, — сокрушенно ответил учитель.

Ребята несколько раз подробнейшим образом заставляли Ивана Фомича описывать Дика и очень жалели, что учитель не видел в лицо самого героя, Онни Лумимиези.

— Давайте напишем ему письмо и пригласим в гости, — предложила Анни.

— И Дика попросим привести, — добавил Юрики.

— Едва ли он будет в состоянии скоро к нам прийти, — сказал учитель.

— Позовем на елку. К этому времени он должен выздороветь.

— И деда Мороза смастерим.

— Живого нарядить лучше.

— А кого?

— Попросим деда Тикку.

— Из него Мороз будет знатный!

— А согласится?

— Согласится! — решительно заявил Юрики.

Ребята немедленно принялись писать коллективное письмо на заставу.

Вот оно:

Глава VII. ЛЕСНИК КОНДИЙ

После обеда Юрики, Анни, Тяхтя и другие ребята забрались в телегу.

Василий Федорович взял вожжи. Покатили… Сначала ехали по старой лежневой дороге. По обеим ее сторонам тянулись участки почти вырубленного леса. Старые пни понемногу исчезали среди молодой поросли, и только кое-где над ними еще высились одряхлевшие сосны.

Вскоре дорога кончилась, и лошадь осторожно пошла по узкой лесной просеке. Сразу же стало темно от наступавших со всех сторон деревьев.

Мрачную окраску соснового леса неожиданно расцвечивали огромные пурпурно-золотистые букеты рябины и осинника.

Каждый раз, увидев такое дерево, ребята вскрикивали от радости.

Солнечные лучи иногда проникали сквозь ветви деревьев, освещая лесную дорогу, усыпанную красными и золотыми листочками.

Дорога убегала в чащобу, ехать становилось трудней.