Лицо в темноте, стр. 78

— Эмма, что он с тобой сделал?

— Мне… пора ехать.

— Черт побери, Эмма. — Майкл протянул к ней руку, но она прижалась к стене, и ее глаза расширились от ужаса.

— Нет. Пожалуйста.

— Я не прикоснусь к тебе. Хорошо? — Его голос был спокойным и тихим, лицо совершенно бесстрастным. — Я не причиню тебе боли. — Не отводя от нее взгляда, он сунул пистолет в сумочку и пододвинул ее Эмме. — Тебе нечего меня бояться.

— Я не боюсь, — ответила она, не в силах унять дрожь.

— Ты боишься Латимера?

— Я не хочу говорить о нем.

— Я могу тебе помочь, Эмма.

— Нет, не можешь.

— Могу. Он угрожал тебе? — Не получив ответа, Майкл шаг нул к ней. — Он ударил тебя?

— Я развожусь с ним. Какая разница?

— Чертовски большая. Мы можем получить ордер.

— Нет, я хочу, чтобы все скорее закончилось, Майкл. Я не могу говорить с тобой об этом.

Он молчал, буквально ощущая, как ужас постепенно покидает Эмму, и не хотел снова пугать ее.

— Хорошо. Я знаю, куда ты можешь пойти и поговорить об этом. Поговорить с людьми, которым известно, что это такое.

Неужели есть люди, которые знают, что это такое?

— Я не хочу, ни с кем говорить и не допущу, чтобы об этом читали посторонние. Это тебя не касается.

— Ты так думаешь? — тихо произнес Майкл.

Эмма чувствовала жуткий стыд. В его глазах было нечто такое, в чем она нуждалась, очень нуждалась. Если бы только у нее хватило мужества довериться ему. А Майкл просил лишь о том, чтобы она поверила ему. Но однажды она уже поверила.

— Я знаю. Это мои трудности, и я справлюсь с ними сама.

— Тебе необязательно делать это в одиночку.

— Он лишил меня самоуважения, — тихо сказала Эмма. — И если я не сделаю это сама, то уже никогда не смогу уважать себя. Пожалуйста, отвези меня в гостиницу. Я очень устала.

Глава 35

Значит, эта сука решила, что может запросто уйти от него? Может выйти за дверь и отправиться куда угодно? Когда он ее найдет, то вправит ей мозги. А найдет он ее обязательно. Дрю горько сожалел, что не избил жену сильнее перед ее отлетом во Флориду.

Ему надо было не спускать с нее глаз, ведь ей же нельзя доверять. Мужчины должны верить только проституткам. Те выполняют свою работу, получают за нее деньги, и все. Между честной проституткой и шлюхой целая пропасть. А его женушка с милым лицом — шлюха. Такая же, как и его мать.

И у нее еще хватило духа смыться. Хватило наглости перевести на себя деньги и закрыть кредит. Дрю был опозорен в магазине, когда продавец отобрал у него кашемировый плащ, холодно заметив, что кредитная карточка закрыта.

Она за это заплатит, будь он проклят.

Потом эта дрянь заставила какого-то сопливого адвоката прийти к нему с бумагами на развод. Да он скорее убьет ее, чем согласится.

Нью-йоркский адвокат ничем не помог. Развел ахинею о профессиональной этике по отношению к другой фирме. Миссис Латимер не желает открывать свое местонахождение. Не беспокойтесь, он найдет ее и вышибет из нее дурь.

Сначала он испугался, что Эмма вернулась к отцу. Учитывая предстоящую благотворительную акцию и его намерения заняться сольной карьерой, Дрю не хотел, чтобы против него выступил такой влиятельный человек. Но тут Брайан позвонил сам, чтобы сообщить о смерти мамаши Эммы. К счастью, Дрю быстро нашелся: Эмма ушла, мол, на весь вечер с подругами, но он обязательно передаст ей. Если Макавой не знает, где находится его сука-дочь, то и другие члены группы не знают. Бев тоже отпадает. Если бы Эмма отправилась в Лондон, папаша был бы в курсе.

Или они водят его за нос, хохоча над ним. Если это действительно так, он отплатит Эмме с процентами.

Ее нет уже больше двух недель. Что ж, пусть она хорошо использует это время — ей предстоит заплатить за каждый час.

Дрю поежился, втягивая голову в плечи. Кожаный пиджак защищал от холода ранней весны, но в ушах шумело от ветра. Или, возможно, от бешенства. Эта мысль ему понравилась больше, он даже усмехнулся, направляясь к метро.

Пользоваться этим видом транспорта было для него унизительно, но в данных обстоятельствах менее опасно, чем такси. Дрю не терпелось сделать что-нибудь этакое… неприятное Марианне.

Эмма солгала ему. Ее подруга тоже была на похоронах. Дрю видел их на снимке в газете. Несомненно и то, что Марианна стала соучастницей его женушки. Она знает, где прячется Эмма. Но когда он с ней закончит, она с радостью это выложит. Дрю воспользовался ключом, отобранным у Эммы несколько месяцев назад. Войдя в подъезд, он набрал код и, когда двери лифта закрылись за ним, с нетерпением потер костяшки пальцев. Он надеялся, что Марианна еще в постели.

В квартире было тихо. С радостно колотящимся сердцем Дрю бесшумно двинулся по лестнице и поднялся наверх. Там его ждало разочарование: кровать пуста, а постель хоть и смятая, но холодная. Разочарование было столь велико, что Дрю выплеснул его, учинив в квартире погром. Целый час он в ярости разрывал одежду, крушил посуду, вспарывал подушку за подушкой взятым на кухне ножом.

Он вспомнил о картинах в студии, но, когда направился туда, зазвонил телефон. Дрю подскочил от неожиданности. Он тяжело дышал, глаза заливал пот, болела прокушенная при уничтожении дивана губа.

На четвертом звонке включился автоответчик:

— Марианна…

Услышав голос жены, Дрю скатился по лестнице и чуть было не схватил трубку.

— Наверное, ты еще в постели или у тебя руки в краске, так что перезвони мне. Попробуй все-таки застать меня утром. Я иду брать уроки серфинга. Представляешь, уже могу стоять на доске целых десять секунд. Не завидуй, сегодня в Лос-Анджелесе будет настоящее пекло. Звони.

В Лос-Анджелесe, значит. Обернувшись, Дрю впился взглядом в портрет жены на оштукатуренной стене.

Через час, когда Эмма уже выходила, раздался звонок. Она вернулась, заперла за собой дверь и лишь после этого взяла трубку.

— Эй, привет. — Голос Марианны был сонный и довольный.

— И тебе привет. Только что встала? В Нью-Йорке, должно быть, полдень.

— Я еще в кровати. Кровати дантиста.

— Ставишь коронку?

— Давай скажем так: его таланты выходят за рамки зубной гигиены. Я позвонила домой, и автоответчик выдал мне твое послание. Ну, как ты?

— У меня все в порядке.

— Рада слышать. Майкл идет с гобой?

— Нет, он работает.

Марианна поморщилась. Раз уж она сама не могла присматривать за Эммой, то рассчитывала, что это сделает полицейский. Услышав шум душа, она лениво подумала о любовнике, которому следовало бы вернуться к ней в кровать, а не бежать сражаться с кариесом.

— Больные зубы или плохие люди… наверное, мужчина должен выполнять то, что ему предназначено. Слушай, я надеюсь через пару недель приехать к тебе.

— Чтобы меня проверить?

— Точно. И наконец познакомиться с Майклом, которого ты столько лет скрываешь. Ладно, Эмма, развлекайся. Я позвоню тебе завтра.

Майклу нравилась оперативная работа. Конечно, он не возражал против работы с бумагами, телефонных переговоров или хождения от двери к двери. Но больше он любил действовать на улице.

В первые годы Майклу как сыну капитана пришлось выслушать много подначек, и добродушных, и не очень, но он их игнорировал. Золотой значок достался ему потом и кровью. Вернувшись в участок и стащив у кого-то пончик, он умял его, стоя у кофеварки и листая газету.

Майкл начал с комиксов. После такой ночи ему требовалось нечто веселое. Затем он захотел перейти к спортивному разделу. Перелистывая страницы одной рукой, другой наливая кофе, он наткнулся на знакомое имя.

«ДЖЕЙН ПАЛМЕР УМЕРЛА ОТ ПЕРЕДОЗИРОВКИ НАРКОТИКОВ.

Джейн Палмер, сорока шести лет, бывшая возлюбленная Брайана Макавоя из «Опустошения» и мать его дочери Эммы, была найдена мертвой у себя дома в Лондоне. Видимо, смерть наступила от передозировки наркотиков. Тело обнаружил в воскресенье вечером Стенли Хитчмэн».