Дочь великого грешника (Небо Монтаны), стр. 57

Сгибаясь под ветром, они обошли коровник. Небо было холодное и прозрачное, как стекло. Звезды высыпали алмазной крошкой, а месяц подсвечивал снег бледной голубизной. Деревья, скрючились под тяжестью снега.

Было очень тихо, лишь тревожно мычали коровы. Этот звук показался Уилле странным. Она остановилась, окутанная облачкком пара. В че7 м дело? Обычно мычание коров навевало на нее спокойствие, а тут вдруг почему-то стало жутко.

– Что это они так размычались? – Она посмотрела в сторону загона. – Может, еще одна начала телиться? Надо бы сходить проверить.

Адам с тревогой подумал о кобылах, стоящих в стойле. А вдруг какая-нибудь из них начала жеребиться? Но оставлять Уиллу одну не следовало.

– Ты слышал? – встрепенулась она. – Слышал?

– Нет. – Он напрягся. – Я ничего не слышал.

– Странно. Мне показалось, что кто-то насвистывает. – Она тряхнула головой, рассмеялась. – Просто ветер. Ветер и нервы. Сейчас, наверное, минус двадцать. В такую погоду разгуливать будет только…

– Псих? – закончил за нее Адам и вгляделся в тьму.

– Да. – Уилла передернулась. – Пойдем.

Она хотела сразу войти в коровник, но увидела, что коровы стоят в углу загона.

– Что-то не так, – вполголоса произнесла она. – Что-то случилось.

Она открыла ворота.

В первую минуту Уилла не поверила своим глазам – решила, что лунный свет затеял с ней странную игру. Но запах смерти она почуяла безошибочно.

– О господи, Адам. – Она закрыла рот ладонью, чувствуя, что ее вот-вот вырвет.

Телята валялись на земле искромсанные и изуродованные. Уилла сразу не поняла, сколько их. Еще совсем недавно, несколько часов назад, она помогла им появиться на свет, а теперь они валялись на снегу у ног своих мамаш.

На земле запеклась кровь – огромная красная лужа, уже подернутая ледяной коркой.

Уилла против воли отвернулась, чтобы не видеть это кошмарное зрелище. Она опустила винтовку, прислонилась к изгороди и подождала, пока не пройдет головокружение.

– Но зачем? Зачем это кому-то понадобилось?

– Не знаю.

Адам обнял ее за плечи, продолжая смотреть на побоище. Он насчитал восемь мертвых телят.

– Давай-ка пойдем домой. Я сам этим займусь.

– Нет, я справлюсь. – Она потерла перчаткой губы. – Зарыть их не удастся – земля замерзла. Значит, придется сжечь. Надо унести их отсюда, подальше от коров. – Мы с Нэйтом этим займемся, – сказал Адам и, увидев выражение ее лица, поправился: – Хорошо-хорошо. Мы все этим займемся. Но сначала давай зайдем домой. Я должен наведаться к лошадям. Вдруг…

– Ну конечно! – Она испуганно всплеснула руками. – А я и не подумала. Идем в конюшню. Скорей.

Она бегом бросилась вперед, подхлестываемая страхом. Вдруг там тоже царит кошмарный запах смерти?

Они распахнули ворота. Уилла была готова к самому страшному, но в конюшне было тихо – пахло лошадьми, сеном и сбруей.

И тем не менее они проверили каждое стойло, заглянули в загон, а когда ушли, оставили свет включенным.

Потом Адам наведался к себе домой, проверил и собак. После истории с кошкой он стал собак на ночь запирать. Псы проснулись, ужасно обрадовались, замахали хвостами. Адам подумал, что они и убийцу встретят столь же жизнерадостно и дружелюбно.

– Можем позвонить домой по телефону, сказать Нэйту, чтобы вышел к коровнику. И Хэма нужно вызвать.

Уилла наклонилась, почесала пса за ухом.

– Нет, я подниму всех. Пусть люди знают, с кем мы имеем дело. – Взгляд ее был жестким. – А кроме того, я хочу проверить, где был каждый в течение минувшего часа.

Перетаскивать мертвых телят было тягостно, хоть и не тяжело. Окровавленные туши свалили на снегу. Все работали молча.

Один раз Уилла заметила, что Билли тайком утирает слезу. Что ж, парнишку можно понять. Она и сама не прочь была бы поплакать. Да что толку?

Когда притащили последнего теленка, Уилла взяла у Хэма канистру с бензином.

– Я сама, – мрачно сказала она. – Это моя обязанность.

Он хотел возразить, но не стал – лишь махнул рукой ковбоям, чтобы посторонились.

– Как она все это выдерживает? – спросила Лили у Тэсс, дрожа всем телом. – Откуда у нее столько сил?

– Она должна это сделать.

Когда Уилла плеснула бензином на трупы, Тэсс передернулась.

– Мы должны выдержать, – сказала Тэсс, обхватив Лили за плечи. – Хочешь, вернемся домой?

Да, Лили очень хотела бы вернуться, но яростно помотала головой:

– Нет, останемся до конца.

Уилла завязала платком нос и рот, чиркнула спичками. Дул сильный ветер, и погребальный костер занялся лишь с третьей спички.

Пламя быстро взметнулось вверх. Через несколько секунд запахло паленым мясом – терпко, тошнотворно. От дыма у Тэсс на глазах выступили слезы, запершило в горле. Она сделала шаг назад, потом еще один.

– Позвоню-ка я Бену, – сказал Нэйт, отводя Уиллу в сторону.

– Зачем? – спросила она, глядя на пламя.

– Он должен об этом знать. Ведь это касается не только тебя. Но Уилла чувствовала себя бесконечно одинокой и совершенно беззащитной.

– Хорошо, Нэйт. Спасибо.

– Я останусь на ночь.

Она кивнула.

– Я не буду говорить Бесс, чтобы она тебе стелила. Ты ведь не будешь спать?

– Нет. Я подежурю. А отдыхать буду в комнате Тэсс.

– Хорошо. Бери любое ружье, какое хочешь. – Она обернулась к Хэму. – Отныне ты будешь назначать дозорных. Круглосуточно. По двое. Поскольку Нэйт остается, сегодня ночью нас шестеро. Вуда не трогай – пусть сидит дома, с семьей. В первую смену заступаем я и Билли. Вы с Джимом смените нас в полночь, а Нэйт и Адам – в четыре.

– Ладно.

– Завтра же съезди в «Верхние ручьи» и привези обоих парней. Мне нужны люди. Будут упираться, предложи им денежную премию.

– Они будут здесь не позже, чем через неделю. – Хэм не удержался и погладил ее по плечу, хотя подобные нежности были не в его привычках. – Я скажу Бесс, чтобы заварила побольше кофе. И будь поосторожней, Уилл.

– У меня на ранчо никого больше не убьют, – процедила Уилла и взглянула на женщин. – Уведи их в дом, Хэм, ладно? Пусть никуда не выходят.

– Хорошо.

– А Билли скажи, пусть захватит ружье.

И она снова начала смотреть на пламя, расцвечивавшее огненными языками ночную тьму.

Часть третья

ВЕСНА

Глава 18

Бен Маккиннон наблюдал за тем, как работают на ранчо «Мэрси». Все было точно так же, как у него на «Трех скалах»: в коровниках кипела деятельность, снег в загонах был утоптан, из труб тянулись серые столбы дыма.

Необычным было лишь одно: черный круг на снегу там, где недавно сожгли телят.

И еще лица людей. Они были мрачными, глаза тревожными. Точно так же выглядели ковбои и на «Трех скалах». Следуя примеру Уиллы, Бен распорядился выставить дозорных.

Но Уилле помочь он ничем не мог, и от этого настроение у него было паршивое. Жестом он отозвал Уиллу в сторону.

– Некогда мне с тобой болтать, – коротко сказала она. В ее глазах не было страха, лишь усталость. Куда делась кокетка, с которой в субботу он ходил в ресторан, пил вино, а потом грыз кукурузные хлопья в темном кинозале? Вот было бы здорово повторить такую экскурсию, но Бен знал, что сейчас не время об этом говорить.

– Я слышал, ты взяла двух парней с «Верхних ручьев».

– Да, они вчера переехали к нам.

Уилла взглянула на Мэтта Бодина, одного из двух новеньких. Он был помоложе, и его уже прозвали Студентом. Широкополая шляпа криво сидела на рыжей голове. Лицо у Студента было совсем мальчишеское, и даже усики не меняли впечатления.

Хотя Мэтт был почти того же возраста, что и Уилла, он казался ей совсем сосунком, вроде Билли. Но зато Бодин был умен, силен и буквально фонтанировал свежими идеями.

Второго звали Нед Такер. Это был жилистый, поджарый ковбой неопределенного возраста с задубевшим от солнца и ветра липом и выцветшими голубыми глазками. Нед все время жевал окурок сигары, рта почти не раскрывал и работал, как мул.