Стальные короли, стр. 45

Даже шессины чувствовали себя неуютно, когда появлялись эти красотки, а ужас, поражающий противника при одном только их виде, способствовал победе куда больше, чем их количество и свирепость. Срабатывала и репутация, потому что все знали — эти женщины наслаждались пытками и любили отпраздновать победу отвратительными каннибальскими пирами. Лериса посетила несколько таких пиров и нашла их возбуждающими в своей крайности, затрагивающими нечто первобытное в ее душе.

Гассем не только использовал, но высоко превозносил эти создания, с чьей помощью его имени боялись еще больше.

Одна из них подошла и слегка поклонилась; это был единственный жест уважения, до которого они снисходили. Она была покрыта шрамами, заработанными в битве, помимо декоративных, завитками покрывавших все ее тело. Вся ее одежда состояла из пояса с заткнутыми за него кинжалом и стальным топором. В руке она держала короткое копье с насечками.

— Что случилось, Скотобой? — спросила королева.

— Король, наш бог, желает, чтобы вы присоединились к нему как можно быстрее, Ваше величество, — ответила женщина.

Лериса легла на спину, протянула руку и зажала между большим и указательным пальцами кроваво-красный рубин, свисавший с левого соска Скотобоя. Она потянула его, сначала медленно, потом с силой. Неохотно, но не протестуя, женщина встала на колено рядом с диваном королевы. Теперь Лериса тянула рубин прямо на себя, так что лицо женщины оказалось в трех дюймах от ее собственного.

— А в чем причина этого требования, Скотобой? — прошептала она.

— Победа, Ваше величество, — ответила Скотобой, лицо не выражало боли, которую она, Лериса точно знала, должна была испытывать. — Пала последняя пограничная крепость.

— Ага. Предстоит пир победы? — Теперь королева начала крутить драгоценность. Лицо Скотобоя слегка побледнело, но она улыбалась, и это пугало, учитывая ее заостренные бронзовые зубы и палочку, деформирующую губу.

— Да, моя королева, — сказала Скотобой голосом, хриплым то ли от боли, то ли от похоти; для женщин-воинов эти чувства были одинаково приятны.

— Отлично. Ты знаешь, Скотобой, я нахожу твою дерзость недопустимой. — Королева резко дернула драгоценность и была вознаграждена легким вздрагиванием. — Если бы вы, женщины, не были так преданы моему мужу, я бы посадила вас на кол так же, как этих рабов у фонтана. Ты это знаешь, не правда ли?

— Да, моя королева, — прошептала женщина.

— Тогда научись вставать на колени без моей подсказки. И охраняй моего мужа как следует, иначе однажды тебе придется поскакать верхом на колу. — Лериса взялась за второй рубин и подтянула женщину еще ближе, несколько секунд смотрела ей прямо в глаза, потом поцеловала ее, палочка в губе и металлические зубы подарили ей уникальное ощущение.

Толчком обеих рук она заставила ту, распростершись, упасть на отполированный пол и поднялась с дивана.

— Отправляйтесь, король ждет. Вам придется скакать во весь опор, чтобы вызвать хороший аппетит. — Охранники и женщины последовали за ней из комнаты. Глаза Скотобоя блестели от обретения нового предмета поклонения, которое она до сих пор даровала только королю.

Глава пятая

После того, как первый, полный радости и слез порыв утих, Каирн оставил родителей и пошел осмотреть огромный лагерь. Его мать, своенравная женщина, приказала на этот раз устроить происходящую раз в полгода ярмарку дальше на востоке, чтобы они оказались поближе к месту, откуда исчез Гейл. Она плакала над тем, что Каирн так осунулся, и кипела от злости, что ее муж, которого она наполовину похоронила, выглядел все таким же красивым, здоровым и молодым, как обычно.

Каирн ускользнул при первой же возможности. Теперь он бродил среди палаток и прилавков торговцев, выискивая знакомые лица. Одно нашлось сразу — высокий юноша, любовавшийся товарами торговца упряжью.

— Анса! — вскричал Каирн.

Юноша обернулся и воскликнул:

— Братишка!

Он схватил младшего в пылкие объятья, подняв его в воздух. Потом поставил на ноги и начал внимательно рассматривать.

— Я отправил мальчика, а перед мной стоит взрослый воин! Что с тобой приключилось? Как отец? Я слышал, что он вернулся домой, но не подойду к палатке, пока мать не выплеснет свой гнев и не обретет вновь чувство юмора.

— Это не займет много времени, — ухмыляясь, сказал Каирн.

Анса положил руку ему на плечо.

— Пошли, найдем что-нибудь, чтобы смыть пыль из твоей глотки, и ты расскажешь мне обо всем, что произошло.

Они шли по проходу между палатками и прилавками, заполненном людьми в одеждах своих племен: бродяги равнин, жители холмов, сельские фермеры и торговцы из всех стран, граничащих с обширным королевством Гейла. Продавалось много стального оружия. Каирн задумался, как долго это еще будет происходить. Он мотнул головой в сторону одного из таких прилавков.

— Они уже знают? — спросил он.

— Да, но это купцы. Они думают, что смогут покупать сталь у Гассема. Слухи распространяются быстро.

Они нашли длинную палатку с боковыми полотнищами, поднятыми для проветривания. Внутри на земле сидели люди, пили и разговаривали, а за неотделанной барной стойкой жирный бритоголовый человек разливал напитки из бочонков.

Сзади него, на улице, стояла двухколесная тележка, заставленная бочонками, распряженные наски, привязанные рядом, щипали траву и отмахивались от мух длинными, плоскими хвостами.

— Вот как раз это мы и ищем, — сказал Анса.

Они вошли в бар.

— Две чаши эля для парочки крепких воинов.

Хозяин бара, широко улыбаясь, принес чаши. Длинные усы, выкрашенные в яркий розовый цвет, на кончиках закручивались петлей.

Анса взял свою чашу и отхлебнул немного пены.

— Давай заберем это и выйдем наружу. Очень уж тут много народа.

Они вышли из палатки. Тут и там на земле сидели небольшие группы людей, пивших и болтавших, некоторые играли в азартные игры, страстно любимые кочевниками. Братья нашли местечко в тени повозки и сели, прислонившись к ее огромным колесам.

— Похоже, ты полностью пришел в себя, — заметил Каирн.

— Я не был ранен, просто изнурен. Немного отдыха, приличная еда — что мне еще нужно? Хотя мать чуть не отправила меня на тот свет своими семейными лекарствами. Как только я слегка пришел в себя, пришлось быстро сбежать от нее, и через несколько дней я был, как новенький. Теперь рассказывай, что произошло с тобой. Начни с самого начала и не торопись, у нас целая ночь впереди.

Каирн глотнул пенной янтарной жидкости. Она замечательно омыла пыльное горло. Он потянулся и оперся о громадное колесо. Потом братья начали разговаривать. Когда Каирн рассказал о битве на берегу реки, брат прервал его.

— Сколько ты уложил человек? — Глаза и рот округлились.

— Я думаю, шестерых. Может, семерых. Я вообще не знал, стоит ли об этом рассказывать. Это просто бандиты, а я допустил, чтобы эти мерзавцы меня ранили.

Анса обнял брата.

— Теперь ты воин истинный, а не по традиции. И хвались, сколько влезет! Скромность, которую так любят напускать на себя старые воины, на самом деле просто поза, которой они прикрывают отсутствие настоящих поступков. Шесть, может, семь! Покажи-ка мне свои шрамы.

Нехотя Каирн скинул рубашку и гетры, обнажив шрамы, все еще раздражающе-розового цвета. Анса присвистнул от восхищения. Подошли другие воины и присовокупили свои поздравления.

Каирн оделся и продолжил рассказ. С некоторым смущением он поведал о Звездном Оке.

— Странно, — прокомментировал Анса, — мы оба, в конце концов, встретились с целительницами — ты со Звездным Оком, а я с госпожой Фьяной. Ты думаешь, тут действует какая-то сила, приведшая нас к таким женщинам?

— Теперь ты говоришь, как отец, — сказал Каирн. — Он говорил о судьбе и пытался вовлечь в это меня. Это меня пугает, и я отказываюсь принимать в этом участие. Мне хватает сложностей повседневной жизни, и я не желаю быть запутанным в истории про высшее предназначение.