Создатель меча, стр. 70

— Убей его, — повторила Дел, — пока он не сделал мне хуже.

Дел моя идея не понравилась.

— За ним нужно следить, — сказала она. — Его нельзя оставлять одного ни на минуту.

Я продолжал заворачивать яватму в одеяло, вздрагивая, когда задевал за ткань распухшим пальцем. Осмотрев его утром, мы определили, что обошлось без перелома, но болел мизинец как в аидах. Дел сделала плотную перевязку, но боль от этого не уменьшилась.

Я положил сверток к стене и поднялся.

— Я не возьму его с собой, у меня есть меч Вашни. Пусть полежит здесь.

— Ты видел, на что он способен…

— Но ты касалась его. Не надо его трогать, и ничего не случится.

— Девочки…

— Лена их хорошо воспитала. Они не войдут сюда, потому что им не разрешили входить, а они достаточно умны, чтобы не навязываться.

Но Дел я не убедил.

— С ним нужно обращаться очень осторожно.

Я вздохнул.

— Конечно. А почему, ты думаешь, я спрашивал вас о джихади?

Глаза Дел расширились.

— Но ты же не веришь…

— Сейчас я готов попробовать что угодно. Может этот мессия и обычный самозванец, но почему не предложить ему попробовать? Танзиры потребуют доказательств его божественности… Чтобы убедить их, ему придется совершить несколько чудес. Почему не попросить его вылечить мой меч?

— Потому что, скорее всего, он не сможет это сделать.

— Может и не сможет, а может сможет, — я пожал плечами. — Почему не попробовать?

Дел хмуро покосилась на меня.

— Ты сам на себя не похож, Тигр.

— Почему? Потому что не хочу соглашаться с тобой или из-за своего желания попросить джихади помочь?

— Я и не вспомню, когда ты со мной соглашался, так что я не об этом. Я имела в виду последнее. Ты всегда заявлял, что любая религия это чушь.

— Я привык говорить то же самое о магии и смотри, до чего меня это довело, — я продел руки в перевязь и пристроил в ней позаимствованный у Алрика меч Вашни. — Слушай, баска, я не говорю, что верю в богов — и не думаю, что смогу когда-нибудь поверить — но кто знает, может джихади, если он настоящий, не просто мессия?

— Не просто мессия? Ты о чем?

— Ну знаешь, чтобы превратить песок в траву одного божественного обаяния маловато, — я ухмыльнулся. — Может он волшебник… может он Шака Обре.

— Джихади? — изумленно переспросила Дел.

— Да. Разве Шака Обре когда-то не правил Югом? Кто сделал страну зеленой и цветущей? Если он действительно создал Юг, почему у него не могло возникнуть желание возродить этот мир?

— Чоса Деи наложил на него заклятие.

— А он наложил заклятие на Чоса Деи. Но теперь Чоса свободен — в некотором роде — может и Шака освободился. Он мог бы появиться как джихади. Может он и есть тот человек, о котором рассказывал Оракул.

Дел задумалась.

— Если он…

— …тогда он у меня в долгу, — закончил я.

Дел скептически приподняла бровь.

— И ты думаешь, что из благодарности он проявил бы к тебе особую благосклонность?

— Еще немного и Чоса Деи уничтожил бы охрану. Кто знает, сколько яватм он успел собрать и сколько магии из них вытянул. Появись мы на несколько дней позже, получи он твой меч — и он бы вырвался. Пусть лучше сидит в моей яватме, чем бродит на свободе. На месте Шака Обре я был бы очень мне благодарен.

Дел слабо вздохнула.

— Смысла в этом не больше, чем в остальных предположениях.

— А если этот джихади не Шака Обре, какая разница? Может он все же сумеет освободить мою яватму.

Дел посмотрела на меч, скрытый под складками плотно закрученного одеяла.

— Он должен умереть, — твердо сказала она.

— Я был уверен, что ты согласишься… как только поймешь мою мысль, — я поправил перевязь и повернулся к двери. — Какие у тебя планы на сегодня?

— Выяснить хоть что-нибудь об Аджани.

Меня как в живот ударило.

— Но, надеюсь, не найти его самого?

Дел покачала головой.

— Сначала мне нужно побольше узнать о нем, выяснить, кто он сейчас. Я видела его шесть лет назад и в общем-то так и не узнала, я думала только о том, что он сделал, — Дел пожала плечами. — Я осторожно прослежу за ним, а потом поговорю с ним моим мечом.

— Но ты же не собираешься… снова просить меч вернуть тебе собранность? ТЕПЕРЬ?

Дел широко улыбнулась.

— Ты получил прошлую ночь, разве нет?

— Мы оба получили прошлую ночь, и, должен признаться, я жду продолжения.

Улыбка тут же пропала. Дел снова стала спокойной, сдержанной, серьезной.

— Продолжение будет… если я выиграю.

Я не рискнул испытывать свое терпение, пробиваясь через толпу на лошади, и уж совсем не представлял, что стал бы делать, если бы жеребец решил расчистить себе свободное пространство. Кроме того, когда твоя голова на одном уровне с головами остальных, легче прислушиваться к болтовне, а я хотел узнать последние новости об Оракуле или джихади. Так что я смешался с толпой.

Побродив по аллеям, улицам и базару, я кое-что выяснил. Оракул, по слухам, упрямо продолжал предсказывать скорое появление джихади. Конечно «скорое» понятие относительное — из слов Оракула выходило, что ожидание могло растянуться и на год — но я искренне сомневался, что у кого-то хватит терпения так долго ждать.

Услышал я и о других предсказаниях Оракула. Он рассказывал, каким будет мессия, говорил, что этот человек недавно вернул себе силу. Оракул утверждал, что мессию узнают сразу — он человек многих талантов и твердо решил сделать Юг таким, каким он был в древности.

Не удивительно, что танзиры волновались.

Я подошел к окраине города, где расположились племена, с тяжелым сердцем. Обычно к каждому племени можно найти подход — если они не настроены именно против вас — торговля, обмен, переговоры. Но некоторые племена, такие как Ханджи и Вашни, были настроены враждебно ко всем и их всегда старались избегать, хотя бывали случаи, когда уклониться от такой встречи было невозможно, например в Пендже, где племена, кочевники по природе, бродили где хотели. Я смотрел на хиорты и никак не мог поверить, что так много разных племен уживались вместе. Игра шла по каким-то незнакомым мне правилам.

От этого визита я ничего не ждал. Во-первых, Салсет могли остаться в Пендже, а во-вторых, даже если они пришли сюда, со мной могли общаться как с пустым местом — все взрослые отлично помнили, чем я был, и ни один из них не позволил бы мне забыть об этом.

И уж конечно не позволил бы этого шукар, у которого были свои причины ненавидеть меня. Хотя он мог и умереть. Если бы я знал, что старик умер, мне было бы легче.

Но он был жив.

Я нашел Салсет случайно. Растолкав коз, овец, ослов, детей, собак и цыплят, бродивших между фургонами и хиортами, я уже подошел к городу и остановился на несколько секунд раздумывая, не пойти ли к другому племени, но тут что-то заставило меня развернуться и я увидел знакомый хиорт.

Салсет расположились рядом с сине-зелеными палатками Талариан. Поскольку Талариан были гораздо многочисленнее, не удивительно, что Салсет рядом с ними терялись. Я пошел к хиорту шукара.

Он сидел на одеяле перед открытым пологом. Седые волосы поредели, а зубов у него почти не осталось. Покрытые пленкой глаза старика слепо смотрели на мир. В нем едва теплилась жизнь, но он узнал меня с первого слова.

— Мы дали вам лошадей, — прошипел он. — Мы заботились о твоей больной женщине, мы дали вам воду и еду. Тебе нечего больше требовать от нас.

— Я могу потребовать гостеприимства, его вы обязаны оказать каждому. Это обычай Салсет.

— Не учи МЕНЯ обычаям Салсет! — его голос дрожал от старости и гнева, а не от страха. — Это ты забыл наши обычаи и добился помощи незамужней женщины.

Я тоже разозлился.

— Ты знаешь не хуже меня, что Сула решала сама. Она была свободной, не связанной ни с одним мужчиной. Женщины Салсет живут с кем хотят пока не примут в свой хиорт избранного ими мужа. Ты просто ревнуешь, старик — она предпочла чулу и отказала шукару.