Создатель меча, стр. 15
Вопросов было так много, что я не мог задавать их по одному.
— Зачем ты это сделала? И как ты сумела так быстро меня догнать? Особенно с этой раной… Она должна была приковать тебя к постели еще на пару месяцев, — и вдруг холодок пробежал у меня по спине. — Ты же ничего — магического — не сделала? Не давала никаких обещаний? Не заключала новых пактов? Я знаю твои привычки.
— То, что я сделала, тебя не касается.
— Дел… что ты сделала? — я внимательно смотрел на нее. — Что конкретно ты сделала?
Она плотно сжала губы.
— У меня есть яватма.
Один ответ на любой вкус. Мне он сказал более чем достаточно.
— Значит ты ей спела, так? Попросила помощи у магии? Предложила ей отдать еще часть своей человечности в обмен на колдовские силы?
— То, что я сделала…
— …меня не касается, Дел. Я знаю, знаю… Ты всегда доказывала мне это всеми возможными способами, — я не мог сказать все, что хотел. Для этого пришлось бы открыться и остаться без защиты. — Как ты сделала это? Магией? — я приподнял брови. — С ее помощью ты меня и догнала?
Она задумчиво смотрела в костер.
— В этом нет никакой магии, Тигр. Они сказали мне, что ты поехал в Ясаа-Ден. Я хорошо знаю Север… я срезала путь.
Я ждал. Больше никаких объяснений не последовало и поэтому я спросил:
— А зачем ты разрисовала небо?
Она пожала плечами.
— Надеялась, что ты увидишь и придешь.
Для меня такое признание уже кое-что, а для Дел даже слишком много.
— Но ты сама пришла ко мне, — сказал я. — Я не пошел и ты пришла сама.
Она коснулась рукояти меча, очень мягко.
— Когда я стояла там и увидела тебя, я поняла, что ты уйдешь, что мне придется идти за тобой, — Дел печально улыбнулась. — Мужчина подчиняется своей гордости.
Я помрачнел, с ненавистью ощущая приступ вины.
— Я не понял, какой смысл разрисовывать небо.
Дел слабо засмеялась.
— Может и не понял. Можно было сделать что-то другое. Магии многое подвластно, ты же видел мою яватму.
— Хм.
Дел пожала плечами.
— Ты клялся мне, что никогда не воспользуешься ею, никогда не убьешь, не напоишь ее кровью. Но ты убил, Тигр, и ты создал песню для своего клинка, — она снова взглянула на мой меч. — Нравится тебе это или нет, но в нем есть магия, сила. И если ты не научишься управлять ею, она будет управлять тобой.
Я посмотрел на Бореал, скрывающую в ножнах чудовищную мощь. Я знал, на что она была способна, пробуждаясь по призыву Дел. Если дать ей волю…
Нет, об этом лучше не думать. Думай о чем-нибудь другом.
— У тебя, — сказал я, — песчаная болезнь. Мое время истекло, твоя очередь сторожить.
Дел, онемев от изумления, уставилась на меня, а я лег и закутался в одеяла.
8
Легко входить в старый ритм. Мы с Дел бродили вместе достаточно долго, чтобы выработать ежедневное расписание. Все очень просто: один разводит костер, другой готовит еду, вместе мы занимаемся лошадьми. Мы знали, когда они нуждаются в отдыхе, когда отдых нужен нам и где лучше останавливаться на ночлег. Почти все мы делали не переговариваясь, срабатывали старые привычки.
Забыть их было легко. Так же легко вспоминалось, что когда-то мы были вместе. А потом какая-то мелочь напоминала о долгих шести неделях, которые мы провели порознь, и я вспоминал почему.
Мы ехали к Ясаа-Ден по следам гончих. Мы мало говорили друг с другом, потому что не знали, что сказать, по крайней мере я точно не знал. Что думала Дел — знала или не знала — было, как всегда, ее личным делом и, как всегда, совершенно никого не касалось, если только ей не приходило в голову поделиться. В данный момент ей это в голову не пришло.
Она ехала передо мной. Жеребцу это не нравилось, но я сдерживал его. Мне не хотелось затягивать повод рвущегося вперед жеребца, и я поставил его за чалым. Меня вполне устраивало второе место. Вот только жеребец со мной не согласился.
Дел сидела в седле очень прямо. Она всегда держалась прямо, но теперь поза была вынужденной — она просто боялась согнуться из-за раны. Не имело значения, признавала Дел это или нет — и сколько магии она использовала — я знал, что ей было больно. И знал, каких усилий стоило ей продолжать путешествие.
Бореал делила ее спину пополам — от левого плеча до правого бедра, как и мой Самиэль. Я смотрел на Бореал и мысленно желал ей самого худшего, и думал о своем мече. Что он от меня хотел? Что он задумывал заставить меня сделать?
Но снова переведя взгляд на Бореал, я забыл о Самиэле. Я отметил, как спокойно яватма Дел ехала в кожаных ножнах, как отдыхал меч, скрывая смертоносный клинок, пряча благословенную богами сталь, которая пела свою песню, так же как Делила.
И впервые я всерьез задумался, какая часть одержимости Дел была рождена клинком, а не мозгом самой Дел?
Почти все, что я знал о яватмах, рассказали мне Дел и Кем, но даже получив кровный клинок, я почти не слушал их поучений. Только в тот момент, когда меч показал мне, как он жаждет крови, я понял, насколько независимой может быть яватма. А значит Дел могла не в полной мере отвечать за свои поступки. Разве она не просила — сколько раз на моей памяти — помощи Бореал? Ее силы?
Я рассматривал витую рукоять. Неужели Дел намеренно подчинила себя магическому мечу? Неужели ей до такой степени хотелось отомстить?
Дел принесла клятвы. Я и сам в жизни часто клялся, но не так серьезно. По крайней мере не теми клятвами, которые заставляют тебя делать что-то, даже если ты этого уже не хочешь. С Дел все было по-другому. Клятвы Дел не шли ни в какое сравнение с обычными легкомысленными обещаниями. Именно они заставили ее стать танцором меча, бросить ребенка. Они привели ее на Юг, искать похищенного брата.
Они заставили ее разыскивать танцора меча по имени Песчаный Тигр, который знал людей, которых она не знала, и мог объяснить ей, как разыскать их.
Любой человек может переделать себя, подстраиваясь под свои нужды и образ жизни. Я, например, когда-то был рабом, а потом стал свободным человеком и отправился на поиски силы, чтобы отстоять свою свободную жизнь. Жизнь, в которой я сам принимал решения, а не подчинялся требованиям других.
А подчинения от меня требовали многие. Если я нанимался к танзиру, я должен был выполнять его приказы, но бывали случаи, когда я отказывался. Я прожил много лет и жизнь научила меня безжалостно убивать людей, которые заслуживали смерти или пытались убить меня. Долгое время я получал удовольствие убивая, вкладывая в смертельный удар всю свою ненависть к людям, но постепенно я повзрослел и стал относиться ко всему спокойнее. Я был свободным. Никто уже не мог заставить меня снова стать рабом. Больше мне не нужно было убивать.
Вот только в жизни я больше ничему не научился.
Я не мог без танцев мечей, такую жизнь я выбрал по своей воле. Я формально обучался и стал танцором меча седьмого ранга, а таких на Юге очень мало. Я стал смертельно опасным человеком.
Который готов служить своим мечом любому, у кого были деньги.
По природе, все танцоры мечей одинокие души. В конце концов тяжело наемному убийце вести нормальную жизнь. Шлюхи не прочь поспать с нами, пока у нас есть деньги и слава — иногда и репутация хорошая плата — но приличные женщины замуж за таких как мы, обычно не выходят. Потому что человек, который зарабатывает на жизнь мечом, всегда ходит по острию клинка, а женщина, которая собирается прожить долгую жизнь с мужчиной, не захочет сразу терять его.
Конечно бывают и исключения. Танцоры мечей женятся или просто живут с одной женщиной, не пройдя обряда, но это редкость. Большинство всю жизнь одиноки, и умираем мы, не оставляя ни женщины, ни ребенка, которые бы оплакали нашу смерть.
И на то есть причина. Ответственность за дом и семью может лишить танцора меча необходимой собранности.
А я встретил Дел. За последние два месяца в моих глазах она изменилась, она стала другой. Не из-за того, что я узнал о ее дочери, хотя конечно от этого относиться к ней я стал иначе, а из-за того, что она сделала, и что я сделал. Из-за того, какими мы стали.