Завоеватель, стр. 99

Чинким потупился. Он теребил вишневую веточку, сгибая ее и так, и эдак.

– Мне бы хотелось изменить мир, – проговорил он.

Хубилай улыбнулся, но в глазах у него таилась грусть.

– Изменишь, сынок, непременно изменишь, однако навсегда изменить мир не дано никому.

Историческая справка

О правлении Гуюка известно немногое. Он действительно повел войско на север, чтобы уничтожить Бату, после того как тот не принес ему клятву на курултае. Известно, что Сорхахтани предупредила Бату, а Гуюк впоследствии умер при неведомых обстоятельствах, когда войска находились в зоне видимости друг друга. Разумеется, порою люди умирают естественной смертью, но учитывая то, как погиб Джучи, сын Чингиса, мне трудно верить официальным данным. Хочу добавить, что доказательств гомосексуальности Гуюка нет. Мне пришлось объяснить, как Гуюк поссорился с Бату, возвращаясь из русских земель. Об этом сведений не сохранилось. Поскольку Гуюк правил лишь два года и рано погиб, он напомнил мне английского короля Эдуарда II, который точно был гомосексуалистом. Развитие событий показалось мне очевидным. Ничего примечательного Гуюк не достиг.

Гибель Гуюка возвела на ханский престол Мункэ и положила начало расколу монгольской нации. Сторонники модернизации, в частности влияния цзиньцев, вступили в конфликт с приверженцами монгольской культуры и философии. Мункэ поддерживал Бату, который был обязан Сорхахтани жизнью.

Мункэ взошел на престол в тридцать шесть лет. Сильный, здоровый, он мог править долгие годы. Его правление впрямь началось с курултая в долине Аврага и уничтожения оппозиции. Он перебил родных и близких Гуюка, в том числе и Огуль-Каймиш, его жену, обвинив ее в колдовстве.

Царствование Мункэ началось с захватнических походов и масштабного наращивания военной мощи монголов. Он правил с 1251 по 1259 год. Восемь лет прошли под знаком расширения территорий и резни. Хулагу, своего младшего брата, Мункэ отправил на запад, покорять исламский мир, Хубилая – на юго-восток, в сунские земли. Сорхахтани, их мать, умерла в 1252 году, разменяв восьмой десяток. При жизни она правила монголами на правах регента и застала воцарение старшего из своих сыновей. Сама несторианка, она воспитала сыновей буддистами, а в исламских землях строила мечети и медресе. Широта мировоззрения делает Сорхахтани замечательнейшей представительницей своего поколения. Как автор исторических романов, я с удовольствием посвящаю книги прогрессивным личностям – например, Гаю Марию, дяде Юлия Цезаря. Увы, Сорхахтани я не уделил должного внимания.

Писать о захвате цзиньских земель Хубилаем было бы нелепо, не случись они на самом деле. Хубилай не имел боевого опыта, а молодость посвятил науке. В описываемое время в любом из больших сунских городов жило больше людей, чем во всем монгольском ханстве. Мягко выражаясь, задача перед Хубилаем стояла сложная, даже для внука Чингиса. Добавлю, что плоты из овечьих шкур действительно использовались Хубилаем, а в Китае используются до сих пор.

Мункэ действительно приставил к Хубилаю опытных военачальников. Сюжет предыдущих книг вынудил меня сделать Субэдэя бездетным. На самом деле Урянхатай был сыном Субэдэя и стал прославленным военачальником. Для первой военной кампании Мункэ дал брату самое лучшее и поставил выполнимую цель. Опять-таки он шел по стопам деда. Чингисхан напал на государство Си Ся, чтобы получить плацдарм для захвата империи Цзинь. Мункэ видел в провинции Юньнань с единственным городом Дали плацдарм для захвата сунских земель. Никого не пугало, что войско Хубилая окажется в меньшинстве. Монголы всегда сражались в меньшинстве. Забавно, но распространенное убеждение, что монгольские орды подавляли врагов численностью, абсолютно неверно.

Для первой кампании Мункэ предложил Хубилаю два направления. Если верить истории, Хубилай попросил отсрочку, чтобы посоветоваться с Яо Шу, и старый наставник порекомендовал ему северное государство Дженджоу, славящееся плодородными землями. Со временем Хубилай основал там тысячи ферм, которые принесли огромный доход и споры с Мункэ о том, как его разделить. Именно на севере Хубилай заложил свою Верхнюю Столицу, известную как Шанду или Чжунду. «Дворца любви и наслаждений», [29] воспетого Сэмюэлем Кольриджем, там, возможно, не было, зато имелись обширные охотничьи угодья, где Хубилай охотился на оленей.

Около 1256 года Хулагу напал на Аламут, крепость ассасинов. Лидера мусульманской секты, который правил крепостью, на самом деле звали Ала ад-Дин. Я изменил имя, чтобы избежать созвучия с Аладдином, а еще потому, что подобное имя часто упоминается в моей предыдущей книге. Я переименовал его в Сулеймана. Шиитская секта исмаилитов-ассасинов в то время была очень влиятельной и владела как минимум четырьмя крепостями. Аламут был самым неприступным из них, эдакой твердыней в горах к югу от Каспийского моря. Примечательно, что история Хасана и лидера секты восходит к монгольским преданиям, записанным Атой аль-Мульком Джувайни, персидским писателем и историком, который сопровождал Хулагу в походах на Аламут и на Багдад, а впоследствии стал наместником Багдада. Доказательств того, что Хасан убил своего господина, нет, но он кажется самым вероятным кандидатом. Хозяин-садист годами истязал Хасана, даже насиловал их с женой прямо на брачном ложе. Вот один из занимательных исторических фактов, ибо лидера ассасинов убили в самый неподходящий момент и задача Хулагу намного упростилась. Ассасинам пришлось сдаться, а Рукн-ад-Дина, их нового лидера, запинали до смерти по приказу Хулагу. Монголы сочли такую гибель достойной: кровь Рукн-ад-Дина они не пролили, значит, отдали дань ему как лидеру секты.

Взятие Багдада – одно из ужаснейших побоищ в истории Чингизидов. По настоянию Хулагу горожан разоружили, потом из миллионного населения уничтожили восемьсот тысяч человек. По преданию, кровь ученых окрасила воды Тигра в красный цвет. Калифу позволили выбрать сто наложниц из восьмисот имевшихся. Самого его казнили, а женщины достались воинам Хулагу.

Я пытался противопоставить Хулагу Хубилаю: братья вели себя очень по-разному. Хулагу подражал Мункэ и Чингисхану, а Хубилай стал настоящим цзиньским вельможей, самым великим из них. Багдад разрушили и разграбили, что говорит об алчности Хулагу, которой Чингисхан не одобрил бы. Хубилай же не трогал города, которые перед ним капитулировали. Массовые убийства сунцев и цзиньцев он запретил, ослушавшихся казнил. Чуждый традиционной для монголов жестокости, он предстает совершенно незаурядной личностью. Характер Хубилая явно сформировался под влиянием Яо Шу, которого до сих пор помнят в Китае как гуманиста и приверженца буддийской философии.

Мункэ решил, что ему нужно атаковать сунцев с другого направления. По одним данным, он привел в сунские земли шестьдесят туменов, сущую орду из шестисот тысяч человек, хотя, вероятно, воинов было куда меньше. Враги постоянно завышали численность ханских воинств из-за огромных табунов запасных коней, которые держали монголы. Доподлинно неизвестно, возникли ли трудности у Хубилая, или они с Мункэ изначально договаривались об атаке с двух сторон, чтобы наконец объединить империи Цзинь и Сун.

Обстоятельства гибели Мункэ по дороге в сунские земли окутаны мраком. То ли он погиб от раны, осложнившейся инфекцией, то ли заразился дизентерией, то ли холерой. Вариантов много, вот я и предположил, что это ассасины решили отомстить за Аламут. Услышав о гибели Мункэ, Хубилай понял, что нужно возвращаться. Этого требовали традиции; даже Субэдэй прервал поход на Европу, узнав о смерти Угэдэя. Сунские генералы услышали новость не позже Хубилая. Можно только представить, как они обрадовались. Однако Хубилай домой не вернулся. Он уже начал отказываться от традиционно монгольских политических принципов. Своим ханством, своей империей он уже тогда считал Китай.

Войско Мункэ ничего не сдерживало, и его военачальники тотчас свернули поход в сунские земли. Хулагу, верный монгольским традициям, возвратился в Каракорум. На Ближнем Востоке он оставил лишь двадцать тысяч человек под командованием орлока Китбуки, который действительно служил мессы в захваченных мечетях. Мусульмане подняли мятеж и разбили оставшихся в меньшинстве захватчиков, активно используя прием ложного отступления, так любимого монголами. Впрочем, Хулагу таки завоевал себе ханство, на территории которого находится современный Иран. Традицией пренебрег только Хубилай.