Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы), стр. 30

Из глубины пещеры раздался голос Чарли:

– Через час рассветет и можно двигаться.

– Ты езжай, Чарли, а я останусь с Майком.

Майк приподнялся и прислонился к стене.

– Не глупи, малыш.

Макс покачал головой.

– Я останусь с тобой.

Майк улыбнулся и ласково погладил Макса по руке.

– Мы ведь друзья, малыш, правда? Настоящие друзья? – Макс кивнул. – Разве я когда-нибудь давал тебе плохие советы? – спросил Майк. – Ведь я умираю, и тут уже ничего не поделаешь.

Макс свернул сигарету, прикурил и вложил ее в губы Майка.

– Лучше помолчи и отдохни.

– Расстегни мой ремень.

Макс наклонился и расстегнул пряжку.

– Вот так-то лучше, – сказал Майк, – а теперь посмотри, что на обратной стороне. – Макс перевернул ремень и увидел потайной кармашек. – Там пять тысяч, – сказал Майк. – Я приберегал их до того времени, когда мы бросим наше занятие. Теперь как раз наступил такой день.

Макс свернул еще одну сигарету и закурил. Дымя сигаретой, он молча смотрел на друга.

– Ты опоздал родиться на тридцать лет, чтобы заниматься этим делом, – сказал Майк. – На земле уже не осталось места для налетчиков, и нам достались одни объедки.

– Но я не собираюсь завязывать, – возразил Макс.

– Не заставляй меня думать, что тогда в тюрьме я совершил ошибку – пощади умирающего.

– Не говори глупости, – улыбнулся Макс.

Майк улыбнулся ему в ответ.

– Я смогу на целый день задержать погоню. К этому времени ты уже будешь так далеко, что они никогда не поймают тебя.

Он громко рассмеялся и закашлялся кровью.

– Помоги мне подняться, малыш.

Макс помог ему подняться, и они медленно побрели к выходу из пещеры. Ночь встретила их прохладой. Они стояли, прижавшись друг к другу, ощущая необъяснимую близость. Потом Макс опустил друга на землю. Майк взглянул на утес.

– Я могу держать их здесь целую вечность, а теперь запомни, что я скажу, малыш. Уезжай, и больше никаких грабежей и налетов. Ты даешь мне слово?

– Даю, – ответил Макс.

– И если ты нарушишь его, то я, черт побери, вернусь и выпорю тебя. А теперь иди, скоро рассвет. – Майк улегся поудобнее и положил рядом ружье.

Макс подошел к лошади, вскочил в седло. Какое-то время он еще смотрел на Майка, но чернокожий гигант так и не оглянулся. Макс пришпорил коня. Через час, когда взошло солнце, он уже был у подножья другого холма. Его удивило, что кругом так тихо, и как раз в этот момент позади раздались выстрелы.

Он так никогда и не узнал, что Майк умер сразу, как только он скрылся из виду.

Сбрив бороду, Макс почувствовал себя голым. Поглаживая руками чисто выбритое лицо, он вошел в кухню.

Чарли сидел за столом. Увидев Макса, он воскликнул:

– Боже мой, никогда бы не узнал тебя.

Его жена Марта повернулась от плиты и улыбнулась.

– А ты гораздо моложе, чем я думала, и гораздо симпатичней.

Макс почувствовал, что краснеет. Он неловко опустился на стул.

– Я думаю, мне пора уезжать.

Чарли обменялся с женой быстрыми взглядами.

– Почему? – спросил он. – Половина всего здесь принадлежит тебе, и ты не можешь так просто бросить все и уехать.

Сворачивая сигарету, Макс изучающе смотрел на Чарли.

– Мы здесь уже три месяца, и не будем дурачить друг друга. Двоим здесь делать нечего.

Друзья улыбнулись. Макс был прав. Хотя он и вложил свою долю в покупку ранчо, вместе им было тесновато.

– А если кто-нибудь узнает тебя, – спросила Марта. – Твои портреты висят в каждом участке по всему Юго-Западу.

Макс улыбнулся и снова потрогал щеки.

– Без бороды не узнают.

– Лучше бы тебе сменить имя, – сказал Чарли.

– Да, я тоже так думаю. Настало время перемен.

Но он так и не придумал себе нового имени до того дня, когда под палящим солнцем Невады стоял перед старым Кордом и маленьким Джонасом. Новое имя пришло на ум так быстро, как будто он носил его всю жизнь.

Смит. Невада Смит.

Это было хорошее, ничего не говорящее имя.

Он смотрел на мальчика, испуганными глазами разглядывавшего черный револьвер в его руке. Заметив этот взгляд, он убрал револьвер в кобуру и улыбнулся.

– Ну, малыш, ты слышал, что сказал папа?

Он вернулся к лошади, подвел ее к крыльцу и усадил мальчика в седло позади себя.

– А ты будешь жить здесь со своей лошадью? – услышал он из-за плеча голос мальчика.

– Да, я так думаю.

Подъехав к домику для прислуги, они спешились и вошли внутрь. Невада принялся раскладывать свои вещи и расстилать постель. Обернувшись, он поймал на себе внимательный взгляд ребенка.

– Ты правда собираешься остаться? – спросил мальчик.

– Угу.

– Правда? – настаивал малыш. – Навсегда? И никогда не уйдешь, как другие? Как мама?

Что-то в глазах ребенка взволновало его. Невада опустился перед мальчиком на колени.

– Я буду жить здесь столько, сколько ты захочешь.

Внезапно ребенок обхватил руками шею Невады и прижался щекой к его лицу. Дыхание у него было мягкое и теплое.

– Я так рад, – сказал он, – ведь ты научишь меня ездить верхом.

Невада выпрямился, и мальчик прижался к его ногам. Выйдя на улицу, Невада усадил ребенка в седло и хотел сесть сзади, но внезапно почувствовал, что револьвер мешает ему.

– Подожди минутку, – сказал он и вернулся в дом. Там он отстегнул ремень с кобурой и повесил его на гвоздь над своей кроватью.

Больше он никогда не носил револьвер.

16

Рина вышла из поезда на платформу, освещенную лучами полуденного солнца. Высокий, одетый в униформу шофер подошел к ней и приложил руку к фуражке.

– Мисс Марлоу?

Рина кивнула.

– Мистер Смит просил извиниться, что не смог встретить вас лично. Он занят на совещании в студии и встретится с вами во время коктейля.

– Спасибо, – сказала Рина и на секунду отвернулась, чтобы скрыть разочарование. Конечно, три года долгий срок.

Шофер взял ее чемоданы.

– Пойдемте в машину, мадам.

Рина кивнула и направилась за шофером через вокзал к сверкающему черному лимузину. Шофер быстро убрал чемоданы и открыл перед ней дверцу. В глаза ей бросились маленькие золотые инициалы на ручке дверцы: Н.С.

Она откинулась на сидении и стала искать сигареты. В динамике прозвучал голос шофера:

– Сигареты в ящичке справа от вас, мадам.

Мотор заработал, и Рина увидела в зеркале улыбку шофера. Она прикурила и стала разглядывать салон. Золотые инициалы были повсюду, они даже были вышиты на чехлах.

Рина задумалась. А чему, собственно, тут удивляться. Ведь она много читала о нем в газетах. Ранчо площадью сорок акров, тридцатикомнатный особняк, выстроенный прямо в центре Беверли-Хиллз. Но одно дело – читать, а другое – увидеть своими глазами. Она закрыла глаза и стала вспоминать.

Это случилось примерно через пять месяцев после того, как она вернулась на Восток. Приехав на недельку в Нью-Йорк за покупками, она встретила банкира – приятеля ее отца, и тот пригласил ее на премьеру фильма, поставленного компанией, с которой он сотрудничал.

– А как называется фильм? – спросила Рина.

– «Шериф из мирной деревушки». Производство студии Нормана. Берни Норман говорит, что это самый грандиозный боевик, какой только возможен.

– Мне надоели боевики, я их достаточно насмотрелась, когда была на Западе.

– Норман говорит, что главную роль в этом фильме играет новая звезда – Невада Смит. Он считает его величайшим актером.

– Как, вы сказали, его имя? – Рине показалось, что она ослышалась.

– Невада Смит, – повторил банкир. – Странное имя, но у этих актеров всегда странные имена.

– Хорошо, я пойду, – быстро согласилась она.

Рина вспомнила, как пришла в кинотеатр, заполненный сиянием сверкающих ламп, холеными мужчинами и женщинами в драгоценностях. Казалось, сама атмосфера зала была пропитана волшебной магией экрана.

В конце фильма была такая сцена, когда шериф, сидя один в комнате, достал револьвер и поклялся больше никогда не прикасаться к нему. Лицо шерифа было показано крупным планом, настолько крупным, что Рина даже различила поры на его лице, почувствовала его теплое дыхание. Он поднял револьвер и посмотрел на него. Рина почувствовала, как он устал, увидела мучительно сжатые губы, квадратную челюсть, индейские скулы. Но больше всего ее поразили его глаза. Это были глаза человека, который видел смерть, и не однажды, а много раз. Глаза человека, осознавшего тщетность своих надежд, познавшего боль и печаль.