Искатели приключений, стр. 108

— Это неважно.

— Это важно. Теперь. Раньше это и правда ничего не значило. — Одним глотком она допила содержимое бокала. — Я думала всегда только о тебе. Но тогда я была слишком молода, а ты вечно где-то пропадал. И я влюбилась в человека, который чем-то напоминал тебя, а мой отец подстроил так, чтобы его убили. После того, как ты уехал, у меня не было никого. Никого. Когда я узнала о твоей женитьбе, я проплакала всю ночь.

— Тебе нет никакой нужды рассказывать мне все это.

— Я должна рассказать, — хриплым голосом ответила Ампаро. — Сколько времени ты еще будешь карать меня? Как долго мне еще мучаться мыслью о том, что ты никак не простишь мне этот обман?

Дакс хранил молчание.

Она опустилась на колени. Поставив бокал на пол, потянула с него халат. Дакс ощутил внизу живота ее горячие влажные губы, его охватило возбуждение. Сладкая боль от ее острых зубок волной прошла по его телу, ее ловкий язычок приводил Дакса в исступление.

Он вцепился в волосы Ампаро, притянул ее голову к своему лицу.

— Ампаро, — шепот его срывался, глаза блуждали, — не выпивка ли в тебе гуляет?

Она почти застенчиво посмотрела на него и ответила тихим низким голосом:

— Нет, не выпивка. И не намерения отца. Это я делаю для себя. Он никогда не узнает.

Дакс не выпускал ее из своих крепких рук, взглядом требуя только одного — правды.

— Ты только что сказал, что между нами все кончено, — прошептала Ампаро. — Но ты ошибся. Между нами еще ничего и не начиналось. — Она отняла свою щеку от его ладони и уткнулась в нее губами. Он не услышал, а скорее почувствовал, как она произнесла:

— Вот сейчас все и начнется.

21

Марсель поднял телефонную трубку и тут же услышал голос секретарши, ответивший из офиса в центре города.

— Есть что-нибудь срочное на утро?

— Нет, мистер Кэмпион. Как раз утро я оставила свободным, вы же сами предупредили меня об этом.

— Хорошо. Думаю, что до обеда я появлюсь.

— Нельзя ли в случае чего разыскать вас по телефону у мистера Шактера?

— Нет, там меня не стоят беспокоить.

Он положил трубку и вышел через личный выход на улицу, где его уже ждал автомобиль с шофером. На мгновение Марсель задержался, окинув взором здание, сложенное из серого камня. Его охватило чувство гордости — еще бы, один из лучших особняков на Парк-авеню. Да и стоит на углу.

К счастью, дом был не настолько велик, чтобы в нем разместилось какое-нибудь посольство, и цена не выходила за разумные рамки. Но для Марселя, жившего в нем в полном одиночестве, он был достаточно просторным. Тринадцать комнат. Агент по продаже недвижимости еще смущенно рассмеялся:

— Кое-кто считает, что это несчастливое число.

Марсель только улыбнулся, вспомнив многих известных игроков, которые молились чертовой дюжине. Он не видел в этом числе ничего особенного. Особняк нравился ему вне зависимости от счастливых иди несчастливых чисел.

— Мне все равно. Я не суеверен.

Они ударили по рукам, и Марсель вселился, не дождавшись, пока рабочие закончат косметический ремонт.

Ему не терпелось выехать из отеля, в котором он поселился, разойдясь с женой. У него было такое чувство, что она вместе со своим отцом продолжает получать подробную информацию о его личной жизни, — служащих отеля легко можно было подкупить.

А еще Марселю очень нравился его отдельный, личный вход. Через него он мог подняться к себе, не появляясь в других частях дома. Это было особенно ценно в те моменты, когда ему не хотелось, чтобы слуги знали о времени его прихода или ухода, либо если кто-то из гостей желал остаться неузнанным.

У него не было никаких иллюзий в отношении самого себя. Он знал, что не стал более привлекательным лишь от того, что имя его не сходило с газетных страниц. Дело было только в деньгах, откровенно и просто. Именно деньги и придавали ему такую привлекательность.

Анна, ее отец и два их юриста уже ждали его, когда он вошел в контору своего адвоката.

— Доброе утро, — поздоровался он со всеми.

Анна не ответила. Она смотрела прямо перед собой пустым взглядом, который только подчеркивал довольно заметную тень над ее верхней губой: несмотря на регулярные дорогостоящие процедуры электроэпиляции, усики продолжали расти. Амос Абиджан пробормотал что-то нечленораздельное. Юристы по очереди пожали Марселю руку, и он уселся. Вопросительно посмотрел на своего адвоката. Шактер прокашлялся.

— Я решил, что будет лучше, если мы дождемся вас.

— Благодарю, — Марсель кивнул.

— Тогда приступим. — Шактер повернулся к присутствующим и еще раз прочистил горло.

Происходившее не представляло для него ни малейшего интереса. Рутина. Богатые вечно разводятся. Деньги всегда приносят множество осложнений. И каким бы ни было богатство, его никогда не хватает на двоих. Получалось так, что либо он, либо она считали, что львиная доля должна принадлежать именно ему или ей.

— Вообще-то я склонен призвать стороны к примирению, — мягко начал он, — но все мы сошлись на том, что процесс зашел настолько далеко, что такие попытки теряют всякий смысл. — Он сделал небольшую паузу. — Следовательно, перед нами стоит задача добиться такого соглашения сторон о разводе, при котором дети пострадали бы меньше всего. Мой клиент, движимый любовью к ним, готов согласиться с любым разумным решением, которое мы сообща выработаем. Меньше всего он стремится к тому, чтоб а дети мучались на долгих судебных заседаниях.

— Но ваш клиент и не может сделать ничего такого, что потребовало бы присутствия детей в суде, — тут же ответил ему один из адвокатов противной стороны. — То, что миссис Кэмпион была образцовой женой и матерью, не подлежит ни малейшему сомнению.

Шактер с готовностью улыбнулся.

— Никто и не пытается это оспорить. Однако в суде нас могут вынудить занять совершенно иную позицию, может, даже идущую вразрез с нашими чувствами. Вы сами понимаете это.

Абиджан уже не мог сдерживать себя более.

— А как насчет денег, которые он мне должен?

— Каких денег? Насколько мне известно, мой клиент ничего вам не должен.

— Свой бизнес он открыл на мои деньги. Мы начинали вместе, он просто присвоил их.

— Не правда, — быстро отозвался Марсель. — Вы же отказались от моего предложения. Вы сами посоветовали мне искать средства на стороне. Вы не захотели войти в долю.

— Джентльмены, — Шактер поднял руки. — Пожалуйста, по очереди. И потом, в данный момент мы говорим о другом.

— Эти вопросы нельзя отделять один от другого, — со злостью заметил Абиджан. — Он использовал мою дочь. Он использовал меня. Теперь он уверен, что может отшвырнуть нас в сторону, поскольку мы ему уже не нужны. Мы ни о чем не договоримся, пока не решим этот вопрос.

— Другими словами, мистер Абиджан, — Шактер умиротворяюще улыбнулся, — развод вашей дочери и мистера Кэмпиона стоит в прямой зависимости от достижения соглашения по финансовым вопросам?

— Я этого не говорил! Я заинтересован лишь в том, чтобы моя дочь и внуки были должным образом защищены в правовом отношении. Самому мне от него ничего не нужно.

— Значит, вы не будете возражать, если дело уладится к обоюдному согласию мистера и миссис Кэмпион?

— Нет, — натянуто ответил Абиджан.

— И мы не будем, — тут же отозвался на это Шактер. — Теперь, когда принципиальное согласие достигнуто, мы можем перейти к частностям. У вас есть предложения относительно того, что мы можем считать приемлемым для всех?

— Это очень просто, — вылез вперед Абиджан, не дав своему адвокату рот раскрыть. — Выплата пяти миллионов долларов в покрытие прошлых долгов, а вся собственность должна быть разделена пополам.

Марсель вскочил. Само по себе подобное требование его не удивило. Но это же глупо, и Амос должен был это понимать. Такой суммы у него не было, и даже если бы он и располагал ею, он никогда не согласился бы платить. Марсель посмотрел на своего тестя.

— Амос, — спокойно произнес он, — ты впадаешь в классический старческий маразм, — и, обернувшись к Анне, добавил: