Босс, стр. 34

У Энн были гости. Мужчина и женщина. Артур, новый граф Уэлдонский. и его жена. Ленч, на который пригласила их Энн, уже подходил к концу. Джек, естественно, заметил, что его появление удивило гостей Энн. Они то и дело бросали взгляды на пакет с сырами и мясными закусками, который он принес с собой. Конечно же, им хотелось знать, какие отношения связывали Энн и этого американского генерала, фамилию которого они слышали впервые. Задержались гости ровно настолько, насколько требовали приличия, и скоренько отбыли.

В отношениях Джека и Энн было много нежности, влюбленности, но напрочь отсутствовала эротика.

Джек перебрался на диван, где сидела Энн, и обнял ее. Их губы слились в страстном поцелуе. Вообще большую часть времени, проведенного в квартире на Йорк-Террас вдвоем, они сидели на этом диване и целовались. Иногда Джек очень осторожно касался ее груди или ноги, но всякий раз Энн твердо, хотя и без особой спешки отводила его руку. Он не настаивал, опасаясь, что она откажет ему от дома.

В этот день Лондон вновь подвергся атаке самолетов-снарядов. Энн разлила виски и вместе с Джеком вышла на южную лоджию, чтобы посмотреть на происходящее. Люди стояли и на соседних лоджиях. На их лицах читались ожидание дурного и любопытство.

«Фау-1» приводился в движение пульсирующим реактивным двигателем, поэтому каждый самолет-снаряд возвещал о своем приближении грохочущим ревом. Система противовоздушной обороны встречала самолеты-снаряды плотным, но малоэффективным зенитным огнем. Джек и Энн увидели в небе яркую вспышку: зенитчики поразили одну цель. Однако остальные самолеты-снаряды уже шли к земле. Загремели взрывы, в небо поднялись желтые столбы дыма и пыли.

Энн взяла Джека за руку.

— Все отдано на откуп случая, — прошептала она. — Где от них спрячешься? Как я понимаю, эти снаряды достаточно мощные, чтобы уничтожать бомбоубежища.

— Я пытаюсь убедить Бетси вернуться в Бостон. Здесь она в большей опасности, чем Кертис во Франции.

Энн сжала руку Джека.

— Одно время я даже жалела, что бомбардировки прекратились. Я думала пойти на берег реки, чтобы меня там и убило. Но теперь я не хочу умирать. Это уже в прошлом.

— На мою долю не выпало таких переживаний, — ответил Джек, — но, думаю, я могу тебя понять.

— Пойдем в комнату. По крайней мере мы будем в объятиях друг друга, если один из снарядов залетит к нам.

В гостиной Джек прижал Энн к себе и страстно поцеловал.

— Если такому суждено случится, ты бы хотела, чтобы в этот момент я обнимал тебя? — хрипло прошептал он.

Энн кивнула.

В пять сорок вечера в дверь Энн позвонили. Открыв дверь, она, к своему изумлению, увидела Джека. Он уехал от нее полчаса тому назад.

Джек прошел в холл, остановился и повернулся к Энн:

— Сесили больше нет!

Энн обняла его и почувствовала, что он дрожит.

— Джек! Как это случилось?

— Одна из этих чертовых летающих бомб. Погибла вся семья Сесили и две или три соседские. Подъезжая к ее улице, я услышал взрыв. А на месте ее дома дымилась воронка. Там же только жилые дома, ни одного военного объекта! Что же это за война?

— Ты знаешь, что это за война, — ответила Энн. — Ты видел, как расстреливали бельгийских беженцев. Ты знаешь, что творилось в Лондоне во время бомбардировок. Какие там военные объекты?! Бомбили Букингемский дворец, здание палаты общин, Оксфорд-стрит, где нет ничего, кроме магазинов. Ни одного завода в радиусе нескольких миль. Я как-то вышла на лоджию и обнаружила на ней серый пепел: ветром принесло с пожарищ. Такая вот война. И… извини, Джек, что прочитала тебе целую лекцию. Бедная Сесили.

Энн взяла Джека за руку, привела в гостиную, где он плюхнулся на диван, обняла и не отпускала, пока его тело сотрясали рыдания.

Налила ему виски. Вновь села рядом и обняла.

Два часа спустя он еще сидел на ее диване, сгорбившись, поникнув головой. За это время он не произнес и десяти слов.

— Джек, я хочу тебе что-то сказать.

Он вскинул голову, посмотрел на Энн.

— Спасибо, что пришел ко мне.

22 июля 1944 года

Джек сидел рядом с Энн на диване в ее гостиной. Они собирались пообедать в городе, и он заехал за ней. Сунув руку в карман, Джек достал письмо и протянул Энн.

БЕЛЫЙ ДОМ,

ВАШИНГТОН, ОКРУГ КОЛУМБИЯ.

Джеку Лиру,

Бригадному генералу.

Американская информационная служба,

Лондон, Великобритания.

Дорогой генерал Лир!

Прежде всего позвольте выразить Вам глубокую признательность за плодотворную работу, которую Вы проделали на посту руководителя Американской информационной службы. Ваши радиопередачи, которые транслировались на Великобританию, обеспечили выполнение всех поставленных нами целей.

Именно благодаря их успеху мы считаем вашу миссию завершенной.

В течение нескольких дней Вы получите приказ Министерства обороны о прекращении деятельности Американской информационной службы, после чего Вам надлежит вернуться в Соединенные Штаты и демобилизоваться.

Я знаю, что Вам очень хочется вернуться к гражданской жизни, к семье, к управлению вашим бизнесом, поэтому приказ Министерства обороны наверняка станет для Вас хорошей новостью.

Еще раз позвольте выразить Вам личную благодарность за Ваши усилия в достижении общей победы.

Подписал письмо Франклин Делано Рузвельт.

— Этого я и боялся, — тяжело вздохнул Джек.

— И это тоже влияние войны. — В голосе Энн слышалась грусть. — Мы уже не можем жить без нее. А с этим… Тут мы ничего не можем поделать.

— Я боялся, что мне придется ехать домой и оставить здесь Сесили. А теперь…

— У нас не было ни единого шанса, Джек. И мы только заблуждались бы, думая, что это не так.

— А что же нам теперь делать? Разойтись как в море корабли?

— Предложи альтернативу, — прошептала Энн.

Он наклонился, поцеловал ее.

— Я отправляюсь домой без одного удивительного воспоминания, которое надеялся забрать с собой.

Она вздохнула.

— Не… не обязательно, наверное, лишаться его. — Она посмотрела на дверь спальни. — Я не возражаю против того, чтобы ты увез с собой это воспоминание. Так что… не обязательно ли.

Джек решительно мотнул головой.

— Обязательно.

Сказал как отрезал.

Глава 16

Сентябрь 1944 года

Кимберли подняла голову и обворожительно улыбнулась Доджу Хэллоуэллу. Тот приставил ногу к ее подбородку и легонько толкнул. Она, конечно, не удержала равновесия и повалилась набок. Да и не могла удержать: руки ей завели за спину и приковали правое запястье к левой лодыжке, левое к правой. Наручники позволяли Кимберли разве что подняться на колени, а когда ей это удавалось. Хэллоуэлл легким движением вновь сбивал ее на пол.

— Не смей пинать меня, мерзавец!

— Это не пинок.

— Ладно, тогда пни меня, чтобы я почувствовала разницу.

Он ответил резким ударом по правому бедру.

— О-о-й! — Кимберли откатилась в сторону. Подошва ботинка Доджа оставила отметину на бедре. — Мне же больно, черт бы тебя побрал!

— Я даю тебе то, что ты просишь.

— Ну…

— Снять наручники?

— Я хочу, чтобы ты закрепил мне руки впереди. Тогда я смогу поднять зад, и мы потрахаемся, как собачки.

Додж достал из кармана маленький ключик и снял наручники с лодыжек.

— Гм-м. Синяки. Господи, к приезду Джека они не сойдут.

— Так раздвинь наручники, чтобы они стали свободнее.

— Их уже не раздвинешь. Наручники для запястий, а не для лодыжек.

— Ладно, с Джеком я разберусь сама. Но… Хорошо. Пристегни меня к потолочной балке.

— А что потом?

— Потом все, что ты захочешь.