Босс, стр. 31
Джек шумно выдохнул.
— Один из них отправится домой. Как можно скорее. Можем мы это устроить?
— Один из них отправится домой? — переспросил капитан.
— Кертис Фредерик нужен нам здесь, капитан. Он отлично справляется со своей работой. Не так-то просто объяснить американцам, что происходит в Европе, убедить их в том, что англичане — достойные люди, защитить которых — наш долг. Я не думаю, что мы сумеем найти замену Кертису Фредерику. Когда мы сможем усадить второго в самолет?
— Завтра не получится. В среду или в четверг.
— Под мою ответственность… — промурлыкал Джек. — Я бы хотел, чтобы тот, кто отправится домой, оставался в тюрьме, пока его не увезут в аэропорт.
— Решать вам, полковник.
— Тогда я уже решил. А Кертиса Фредерика, если не возражаете, я заберу с собой.
Таким пристыженным и подавленным Кертиса Фредерика Джеку видеть не доводилось. Когда его вывели из камеры, пахло от него не перегаром, а блевотиной. Красный как рак, со всклокоченными волосами, он взглянул на капитана Харви, которого знал, на капитана Дуренбергера и молча последовал за Джеком к автомобилю, за рулем которого сидела Сесили.
Только в машине он решился спросить: «А как же Уиллард?»
— На этой неделе его самолетом отправят в Соединенные Штаты, — сквозь зубы процедил Джек. — До отлета он останется в тюрьме.
Больше Фредерик ничего не сказал и забился в угол, надвинув шляпу на лицо.
Какое-то время спустя Джек, сидевший рядом с Сесили, повернулся к Фредерику.
— А как же Бетси? — резко спросил он.
— Она же ничего не знает.
— А я вот знал. Меня предупреждали. Но я не поверил.
— Бетси ни о чем не подозревает. — Голос Фредерика дрожал.
— Давай определимся с этим раз и навсегда, Кертис. С этого момента подозревать будет нечего. Твой дружок возвращается не в Бостон, а в Вашингтон. Его предупредят, что путь в Бостон ему заказан и что он должен держаться от тебя подальше. Дуренбергер все ему разобъяснит. Если он нарушит приказ, его отделают бейсбольной битой.
— Право же, Джек!
— И тебя тоже, Кертис. Можешь не сомневаться. Так что лучше собери чемодан Уилларда. Дуренбергер его заберет. Наверное, ты захочешь дать ему денег. Они у тебя есть?
— Да.
— На тебя мне наплевать, Кертис. А вот Бетси мне дорога. Если ты причинишь боль Бетси, я тебя убью. Ты это понимаешь?
— Не понимаю, но я тебе верю.
— Тогда позволь выразиться более понятно: я сын Эриха Лира.
Глава 14
1944 год
Генерал Дуайт Эйзенхауэр прибыл в Британию командующим операцией, получившей название «Оверлорд». Работал он круглые сутки, не считаясь со временем. А в редкую свободную минуту любил поиграть в бридж. За стол к генералу приглашались только лучшие игроки. Кто-то сказал ему о полковнике из Американской информационной службы, которого знает весь Лондон. По указанию Эйзенхауэра полковника Лира включили в постоянный список. Лично с генералом Джеку удалось сыграть лишь раз, но он частенько садился за стол с самыми известными военачальниками Англии и США.
В январе Джеку сообщили о том, что его произвели в бригадные генералы. Несколькими днями позже сам Эйзенхауэр, улыбаясь, поздравил его с новым званием. Потом за столом для бриджа другие офицеры отсалютовали Джеку бокалами с шампанским.
А Сесили сказала ему в постели: «Вот уж никогда не думала, что буду лежать под генералом!»
С Сесили Джеку повезло. Она с энтузиазмом удовлетворяла все его плотские желания, требуя взамен самую малость. Джеку нравилась ее компания, Сесили делала все, что он хотел, и не помышляла о том, чтобы в чем-то ему перечить.
А вот письма от Кимберли никакого удовольствия ему не доставляли.
«Один мужчина, вернувшийся после короткого визита в Лондон, говорит, что у тебя репутация крепко пьющего человека. Если и есть на земле место, где существует возможность утвердиться в статусе джентльмена, так это Лондон. Если ты не упустишь этого шанса, если найдешь достойных друзей, вместо того чтобы коротать вечера с бутылкой, по возвращении в Бостон все увидят, что ты изменился в лучшую сторону и будут тебе завидовать…
Два красивых костюма прибыли от твоего лондонского портного. Но я не могла не заметить, что в талии ты прибавил целый дюйм. Право же, Джек!»
В январе 1944 года Кертис Фредерик, который не был дома с 1940 года, попросился в отпуск. Джек оплатил ему все расходы.
В Бостоне Бетси встретила его с распростертыми объятиями. Она ничуть не изменилась, осталась все той же любящей женой.
Через несколько дней после возвращения Кертис рассказал ей о сентябрьском инциденте.
— Этого не случилось бы, если бы я была с тобой, — услышал он в ответ.
— Могло случиться. Видишь ли, Уиллард…
— Я всегда знала, кто такой Уиллард, — прервала его Бетси. — Всегда. Знала я и о твоей… ориентации. Даже до того, как мы поженились.
— Бетси… — прошептал Кертис.
— Я это терпела. Считала, что ты того стоишь. Когда Уиллард улетел в Лондон, я знала, в чем причина. Из-за постоянных бомбардировок ты боялся подвергнуть опасности мою жизнь. А вот им мог и пожертвовать. Мне это понравилось.
— Да. Я выбирал не между… Ты абсолютно права. Я не хотел рисковать тобой. — Кертис замолчал. Глаза его наполнились слезами. — Ты самый дорогой для меня человек, Бетси. Я всегда так думал, только до этого момента понятия не имел, как много ты знала и сколько вытерпела.
— Ты можешь поставить на этом точку?
— Да.
— Если ты вернешься в Лондон, я поеду с тобой.
Кертис глубоко вздохнул.
— Я у Джека не в фаворе.
— У святого Джека? Если он захочет читать мораль, пусть найдет другого слушателя. Джек и я прелюбодействовали до того, как мы с тобой познакомились. Спал он и с Конни.
— Между нами говоря, и в Лондоне у него есть подруга. Мне очень жаль Кимберли.
— Не жалей ее. Она спит с Доджем Хэллоуэллом. Думает, никто не знает, но об этом известно всем.
Кертис выдавил из себя улыбку.
— И все-таки я замолвлю словечко за Джека. Его особенно разъярила мысль о том, что я могу причинить тебе боль… если ты узнаешь. Он сказал, что убьет меня, если я причиню тебе боль.
Бетси было заулыбалась, но тут же стала серьезной.
— Ладно, а теперь послушай меня. Именно благодаря тебе радиовещательную компанию Джека знает вся страна. Так что вы квиты по всем пунктам.
Кертис уехал в Англию в 1940 году, поэтому, естественно, у него не было книжечки с талонами. А без красных и синих бумажек Бетси не могла купить ни мяса, ни другой еды. Более того, без талона на обувь она не могла купить ему пары ботинок. Поэтому в четверг Кертис появился в местном отделении Управления снабжения и попросил выдать полагающиеся ему талоны. Сотрудники постоянно слушали его репортажи, поэтому Кертис незамедлительно получил все, что хотел.
Выйдя на улицу в пальто и шляпе, в которых он прилетел из Лондона, Кертис огляделся в поисках такси, не нашел его и решил пройтись пешком.
— Керт!
Он оглянулся и увидел Уилларда.
— Давно не виделись, друг мой. — Уиллард чуть не плакал.
— Да. Давненько.
— Но теперь ты дома!
— На чуть-чуть.
— Ну… тогда… мы можем…
— Нет, Уиллард, не можем.
Уиллард шумно вздохнул.
— Наверное, не можем… раз уж ты не писал. Поэтому… хочу задать тебе один вопрос, Керт. Они выпустили тебя из той чертовой тюрьмы. Ты не мог сделать так, чтобы они выпустили и меня?
Кертис покачал головой:
— Тогда я вообще ничего не мог.
— Они держали меня в маленькой холодной камере, а потом отвезли в аэропорт в наручниках!
— Мне очень жаль. Я бы помог тебе, если б что-то мог сделать.
— Мне недоставало тебя. — В голосе Уилларда слышалась тоска.
— Ты же с кем-то живешь?
— Да! Не могу ведь я оставаться один!