Скандально известная, стр. 51

– Прости, – прошептал он, не отрываясь от ее губ.

Смотревшие на нее глаза превратились в угольно-черные щелки. Он проникал все глубже, растягивая и наполняя ее, пока Габби не почувствовала, что еще немного – и она разорвется пополам.

– Мне больно… – выдавила она, когда худшее осталось позади.

– Я знаю. – Он нежно поцеловал ее в уголок рта. – Потерпи, сейчас все пройдет. Я… о боже, Габриэлла…

Она не сопротивлялась, однако стоило ему медленно задвигаться, как ее мышцы инстинктивно напряглись. Ник вспотел так, словно весь день работал под палящими лучами солнца. Он перенес тяжесть тела на вытянутые руки и продолжал неторопливо двигаться взад и вперед.

Как он и обещал, боль вскоре прошла, но волшебство момента оказалось утраченным.

Однако стоило ему склонить голову и начать целовать ее груди, одновременно двигаясь в ее теле, как удивленная Габби снова испустила стон. Казалось, этот негромкий звук заставил его потерять над собой власть. Он застонал в ответ, и Габби ощутила, что по спине, которую она обнимала, прошла дрожь. Внезапно его движения изменились. Они больше не были осторожными. Ник вонзался в нее все яростнее, глубже и чаще. Его дыхание стало хриплым, тяжелое мужское тело вдавило ее в матрас.

Он превратился в ненасытного хищника, а она – в его добровольную жертву. Сила его страсти ошеломила и немного напугала Габби. Если бы на месте Ника был кто-то другой, она стала бы вырываться. Однако она продолжала тихо лежать, обнимая покрытое испариной тело того, кто только что сделал ее женщиной.

Внезапно Габби подумала: «Если я испытываю такие чувства с мужчиной, которого люблю, то что было бы с другим?» При мысли о том, что это мог бы проделывать с ней мистер Джеймисон, она вздрогнула от отвращения.

Видимо, это заставило Ника окончательно утратить власть над собой. Он пробормотал ее имя, зарылся лицом в ее шею и вонзился в нее так глубоко, что она невольно застонала. Потом Ник на мгновение застыл, сжигая ее своей плотью, и впился пальцами в нежную кожу ее бедер. Спустя мгновение он застонал, его тело в последний раз напряглось и обмякло.

Габби лежала и смотрела в потолок, обхватив руками широкие плечи, прижимавшие ее к матрасу. Этот мужчина весил добрую тонну. Он был горячим, потным и ничем не напоминал принца из девичьей мечты. Она хотела его – вот и получила то, что хотела.

Впредь придется быть осторожнее в желаниях.

Он поднял голову и посмотрел ей в глаза. Она попыталась улыбнуться, но тщетно. Ник нахмурился, скатился с Габби и привлек ее к себе. Сильная рука обвилась вокруг ее талии и помешала отодвинуться как можно дальше.

Видимо, Ник догадался о ее чувствах. Он поднял руку Габби, вяло лежавшую на его груди, и прижался губами к узкой ладони. А потом, не отпуская руки, заглянул ей в глаза.

– Если хочешь, можешь оторвать мне голову. Я согласен, – предложил он и потер ее руку о свою шершавую щеку.

Как ни странно, это заставило ее улыбнуться. Правда, улыбка получилась слабой, но искренней. Габби снова подумала, что безумно любит этого человека. За что? За многое. В том числе и за смешливые искорки в глазах.

– Не хочу, – решительно ответила она. – Во всяком случае, сейчас.

Ника не совсем удовлетворил такой ответ.

– А что ты думаешь о своем первом сексуальном опыте?

Она замешкалась с ответом и покраснела. Неужели люди могут говорить о таких вещах? Габби не имела об этом представления. Но если он спрашивал, – значит, могут. Впрочем, в таких обстоятельствах соблюдать видимость приличий не имело смысла. Он был обнаженным, она тоже, они лежали в постели, она прижималась к нему, была влажной от его пота, и он делал с ней то, что она даже и представить себе не могла. Так что претензии на скромность можно было оставить для более подходящего момента.

– Это было… приятно.

Выбранное ею слово весьма бледно описывало яркие ощущения ее тела, но ничего более подходящего она не смогла придумать.

Ник засмеялся и снова поцеловал ее в ладонь. Потом встал с кровати, подхватил изумленную Габби на руки и понес ее в свою спальню.

36

– Что ты делаешь? – спросила сбитая с толку Габби, машинально обняв его за шею.

Она лежала с ним в постели обнаженная; это было достаточно безнравственно. Но то, что ее в таком виде куда-то несли, было еще хуже. Она, видела каждый дюйм своего тела от шеи до самых пяток: маленькие белые груди, увенчанные розовыми сосками, еще припухшими от недавних ласк; тщательно изученный Ником лобок, поросший рыжеватыми волосами; стройные бедра на фоне его смуглой мускулистой руки; левое бедро, пересеченное двумя еле заметными белыми шрамами шириной с ее мизинец, оставшимися на память о переломах, полученных в ту страшную ночь.

– Мне нужно выкурить сигару и сделать пару глотков бренди, чтобы прояснилось в голове. А затем, моя девочка, нам придется обстоятельно поговорить.

Это прозвучало многообещающе.

Ник осторожно опустил ее на край кровати, быстро поцеловал в губы, подал кувшин с водой, лохань, полотенце и тактично отвернулся.

Габби принялась приводить себя в порядок, удивляясь, что все это происходит с ней и наяву. Она только что лишилась девственности, моется в спальне мужчины, чье подлинное имя недавно узнала, а сам он, совершенно голый, стоит в двух шагах от нее. Он, судя по всему, ничуть не стеснялся этого. Впрочем, стесняться ему было нечего – тем более, что врожденной скромностью Ник не отличался. Широкие плечи, гладкие мускулы и длинные сильные ноги делали его идеалом мужской красоты, по сравнению с которым бледнела любая древнегреческая статуя.

Габби испытывала удовольствие, изучая взглядом это мужское тело, которое она сначала узнала на ощупь.

– Ник… – неуверенно сказала Габби, закончив вытираться, пригладив распущенные волосы и надев его парчовый халат, весьма кстати висевший на задней спинке кровати.

Он тут же повернулся, держа в одной руке бокал с бренди, а в другой зажженную сигару, и бросил на нее вопросительный взгляд. Теперь она сидела в изголовье кровати, уютно подобрав под себя ноги. Вымывшись и приобретя более-менее приличный вид, Габби почувствовала себя не в пример лучше.

Однако вид обнаженного мужчины спереди заставил ее потерять дар речи.

И затаить дыхание.

Габби знала, что у него широкие плечи и рельефные мускулы. Знала, что клин вьющихся волос на груди превращается в полоску, пересекающую его плоский живот. Знала его мужскую плоть, обычно мирно дремавшую в поросли черных волос. Знала свежий багровый рубец на левом бедре (в конце концов, это было делом ее рук). Знала и другой шрам в виде зигзага молнии, казавшийся бледным на смуглой коже правого бедра.

Она не знала только одного: собственной реакции на вид его обнаженного тела. У Габби широко раскрылись глаза и пересохло во рту.

– Что? – переспросил он, не услышав продолжения.

Габби смутилась, поняв, что его заставили обернуться ее слова. Увы, она сама забыла, что именно сказала. Ах да, она произнесла его имя: Ник.

– Я просто хотела проверить, откликнешься ли ты, – не сдержав язвительности, сказала она. – Наверно, трудно помнить, кто ты такой, если у тебя много имен.

Он хмыкнул, сделал глоток бренди и опустил бокал. Потом сунул сигару в рот и шагнул к ней во всем блеске своей наготы.

– Что я вижу? Мы снова злимся? А мне-то казалось, что женщина в такие минуты испытывает нечто особенное. – Он вынул сигару изо рта, подошел к кровати и потушил окурок в стоявшей на столике пепельнице. – Клянусь, Ник – мое настоящее имя.

– Ник… А как дальше?

Габби не знала, что и думать. За время их беседы состояние его тела радикальным образом изменилось. Казалось, Ник горит желанием начать все сначала… Неужели мужчины могут заниматься этим больше одного раза за ночь? Видимо, да. Но она не могла. Или, по крайней мере, не хотела. Именно это и следовало дать ему понять.

Он улыбнулся уголком рта и присел на край кровати.