Скандально известная, стр. 44

Клуб «Альмак» – поразительно скучное место. Такой вердикт вынесла Габби, сидя рядом с тетей Августой, которая разговаривала с матроной в алом тюрбане по имени миссис Чалмондли. Улучив момент, Габби оторвалась от бокала с лимонадом и обвела взглядом помещение. Сами по себе комнаты были просторными, но в присутствии толпы казались маленькими и удивительно запущенными. Угощение состояло из чая, лимонада или оршада, хлеба с маслом и черствых пирожных. Главным развлечением были танцы, второе место занимали сплетни.

Кроме того, здесь было несколько залов для игры в карты – главным образом в вист. За ломберными столами сидели по преимуществу титулованные вдовы и такие джентльмены, которые были готовы удовлетвориться лежалым товаром. Повсюду звучали голоса и смех вперемежку с музыкой; шум стоял такой, что не было слышно ближайшего соседа. Высокие окна были закрыты намертво, и в комнатах стояли жара и духота.

Все это Габби выносила только ради Клер. Сестра в белом муслиновом платье, перехваченном под грудью серебряными лентами, и с такими же лентами в собранных на макушке волосах лучилась счастьем и, без сомнения, была здесь первой красавицей. Матери других девушек, пользовавшихся меньшим успехом, с завистью следили за тем, как Клер то и дело меняет партнеров по танцам; среди этих матерей была и леди Мод, приехавшая сюда с дочерью.

Дездемона, как Клер и большинство остальных дебютанток, была в белом, но этот выбор оказался явно неудачным. Бесцветная от природы, в белом платье она казалась настоящей молью. Мать выбивалась из сил, подыскивая ей партнеров. Надо отдать леди Мод должное, большей частью ей это удавалось. Когда мать терпела неудачу, Дездемона сидела в сторонке и злобно косилась на Клер. Заставая дочь за этим занятием, леди Мод чувствительно тыкала ее локтем в ребра и заставляла улыбаться.

Поскольку сама Габби к девицам на выданье не относилась (и была этому искренне рада), она была избавлена от необходимости отдавать предпочтение белому цвету. На Габби было скромное платье из лилового крепа, соответствовавшее не только цвету ее глаз и волос, но и возрасту.

Клер уже заслужила одобрение патронесс. Леди Джерси, заторопившаяся навстречу прибывшим сестрам и явно считавшая их своими протеже, смотрела на Клер с благосклонной улыбкой, что удивляло многих, знавших острый язык Сайленс. А еще более грозная леди Сефтон дошла до того, что провозгласила Клер «прекрасно воспитанной мисс» и даже посоветовала популярному в этом сезоне маркизу Тиндейлу, стройному и улыбчивому молодому человеку, непременно пригласить эту девушку на вальс.

– Бедняга просто умолял, чтобы я представила его, – вполголоса сказала леди Сефтон тете Августе, когда Клер кружилась по комнате в объятиях маркиза. – Гусей, это будет отличная партия. Ты должна постараться. Как-никак доход маркиза составляет двадцать тысяч фунтов в год.

– Леди Габриэлла, могу я предложить вам бутерброд?

Реплика выросшего как из-под земли мистера Джеймисона заглушила ответ тети Августы. Габби, не подозревавшая о его присутствии, заставила себя любезно улыбнуться. Если она собирается выйти за этого человека замуж, то должна быть как минимум вежливой.

От бутерброда она отказалась, но пригласила мистера Джеймисона сесть рядом. Когда он опустился на стул, раздался подозрительный скрип, заставивший Габби заподозрить, что этот человек носит корсет, дабы скрыть склонность к полноте. Однако она тут же отмела эту мысль и начала развлекать кавалера. Вскоре они мило беседовали о его доме в Девоншире, – кстати, весьма просторном – и изобретенном мистером Джеймисоном способе получения максимальных урожаев овса. И лишь когда речь зашла о его детях, мистер Джеймисон деликатно намекнул, что хотел бы сделать ей предложение.

– Знаете, они все очень хорошие, – серьезно сказал он, перечислил их имена и о каждом рассказал что-то забавное. – Бедняжки, им не хватает для полного счастья только одного – матери. Понимаете, трое младших – это девочки. Отцу-одиночке с ними трудно.

Габби догадывалась, что ее склоняют к положительному ответу, и легко согласилась с тем, что дети действительно чудесные.

– Я надеюсь, что вы говорите искренне, – сказал мистер Джеймисон, тепло посмотрев ей в глаза. – Потому что… ну… не сомневаюсь, что брат уже рассказал вам о моем сегодняшнем визите.

Дело стремительно приближалось к развязке, и Габби ощутила холодок под ложечкой. Она рассеянно отвернулась и мельком увидела стройную фигурку Клер, мелькавшую среди танцующих. Зрелище смеющейся сестры, бойко отплясывавшей с очередным кавалером, было именно тем средством, которое позволило ей восстановить пошатнувшееся присутствие духа.

Она может сделать это для Клер и Бет. А когда лунный свет исчезнет и над головой снова засияет яркое солнце, станет ясно, что она сделала это и для себя самой.

– Рассказал, – подтвердила Габби и снова улыбнулась мистеру Джеймисону, надеясь, что он припишет эту крошечную заминку ее скромности и застенчивости, а вовсе не нежеланию принимать его предложение.

– Я от души надеюсь, что вы согласитесь стать моей женой, – вполголоса сказал мистер Джеймисон, завладевая ее рукой и глядя ей прямо в глаза.

Габби смотрела на его толстые пальцы в веснушках и боролась с желанием отдернуть руку. Затем она решительно подняла подбородок, встретила его взгляд и улыбнулась. Мистер Джеймисон продолжил:

– Вас может удивить, что я принял это решение после столь недолгого знакомства, но я уверен в правильности своего выбора. Вы именно та леди, которой я мог бы доверить воспитание моих детей. Вы достаточно молоды, чтобы справиться с ними, и в то же время достаточно зрелы, чтобы не увлекаться приемами и танцами; вы добры и, по моим наблюдениям, обладаете необычно трезвым умом. Кроме того, я сам… скажем так… я нахожу вас очень привлекательной.

Мистер Джеймисон сказал это с таким неподдельным жаром, что Габби не могла не откликнуться, и ее улыбка на мгновение стала искренней.

Но тут же увяла, когда она представила себе свою первую брачную ночь.

Время думать об этом было самое неподходящее.

– Благодарю вас, – сказала она и вновь заставила себя улыбнуться.

– Глянь-ка, а вот и Уикхэм! Я просила его приехать, но уже почти одиннадцать, и я едва не махнула на него рукой. Ну до чего же хорош, мерзавец!

Голос тети Августы, прозвучавший над ухом, заставил Габби поднять глаза. В дверях действительно стоял Уикхэм. Он был в элегантном вечернем костюме и осматривал зал, продолжая оживленно беседовать с джентльменом, видимо, пришедшим вместе с ним.

– Думаю, он самый красивый из Бэннингов, – тоном оракула заявила леди Сефтон, сидевшая по другую руку от тети Августы. – Конечно, кроме леди Клер. Просто потрясающие брат с сестрой. – Она понизила голос и сказала тете Августе, не сомневаясь, что в этом шуме никто другой ее не услышит: – Догадываюсь, что младшая сестра тоже далеко не красавица.

Наступившая в этот момент тишина позволила Габби услышать и понять оскорбительный намек на нее саму. Однако она и глазом не моргнула. Внешность Уикхэма действительно была под стать красоте Клер.

Габби заметила множество женских голов, повернувшихся в его сторону. Дамы что-то шептали друг другу на ухо, а затем смотрели на вновь пришедшего слишком долго, чтобы это можно было приписать простому любопытству. Поняв, что она ничем не отличается от прочих, Габби взяла себя в руки и решительно повернулась к мистеру Джеймисону.

– Приехал ваш брат, – сказал тот, одной фразой разрушив ее благие намерения.

Джеймисон отпустил ее руку, посмотрел в сторону, и Габби поняла, что он побаивается Уикхэма. Конечно, на стороне мистера Джеймисона было преимущество возраста, но родовитостью он сильно уступал Уикхэму, а что касается внешности, то тут не могло быть никакого сравнения. Джеймисон быстро сказал:

– Я приду за ответом завтра, если мы с вами сможем встретиться в более подходящей обстановке. Конечно, мне не следовало делать вам предложение на глазах у такого количества людей, но уверяю вас: мои чувства таковы, что я просто не смог сдержаться.