Гарри Поттер и узник Азкабана (с илл. из фильма), стр. 31

Гарри падал все ниже, ниже сквозь ледяной туман.

«Пожалуйста, только не Гарри, пощадите...»

Плач женщины... чей-то пронзительный хохот...

— Повезло еще, что земля мягкая.

— Я подумал — все, конец.

— А у него даже очки не разбились.

Гарри слышал чьи-то голоса, шепот. И ничего не понимал. Где он? Как сюда попал? Что перед тем делал? Болело все, как будто его сильно избили.

— Никогда ничего более страшного я не видела. Ничего более страшного... страшные черные фигуры в капюшонах... холод... крик...

Гарри открыл глаза: он лежит в больничном крыле, вокруг его команда, все с головы до ног в грязи. Тут же и Рон с Гермионой, мокрые, словно только что из пруда, где купались в одежде.

— Как ты, Гарри? — спросил Фред. Он был бледен как полотно, это не могли скрыть даже потоки грязи.

В воображении у Гарри проносились картинки. Молния... лохматый пес... золотой снитч... дементоры...

— Что случилось? — Гарри вдруг сел в постели, и у всех перехватило дыхание.

— Ты упал, — коротко объяснил Фред. — Метров с двадцати. — Он оглядел друзей, которые согласно закивали.

— Мы думали, ты умер. — Алисию до сих пор била дрожь.

Гермиона всхлипнула, глаза у нее были красные.

— А как же матч? Будем переигрывать?

Все молчали. Правда навалилась тяжелым камнем.

— Мы что, проиграли? — прошептал Гарри.

— Диггори поймал снитч, — сказал Джордж. — Сразу после того, как ты упал. Он сначала ничего не понял. Посмотрел вниз и увидел тебя на земле. Он тут же попросил не засчитывать им победу, хотел переиграть матч. Но все было честно. Даже Вуд признал.

— А где Вуд? — Гарри только что заметил, что Вуда нет.

— В душе, — ответил Фред. — Наверное, хочет утопиться.

Гарри спрятал лицо в коленях, запустив пальцы в волосы. Фред взял его за плечо и легонько потряс.

— Ладно тебе, Гарри, ты никогда еще не упускал снитч!

— Надо же когда-нибудь и упустить, — рассудительно заметил Джордж.

— Можем еще отыграться, — заметил Фред. — Мы проиграли сто очков, так? Значит, если пуффендуйцы проиграют Когтеврану а мы у Когтеврана выиграем. Ну, и у слизеринцев...

— Пуффендуйцам надо проиграть с разницей в двести очков, — уныло возразил Джордж.

— А если они еще и побьют когтевранцев...

— Да нет, Когтевран им не по зубам. А вот если Слизерин продует Пуффендую...

— Все будет зависеть от очков. Как ни считай, сто очков нам придется...

Гарри лег, не говоря ни слова. Проиграли... Он первый раз проиграл матч. Проиграл...

Минут через десять пришла мадам Помфри и распорядилась всем оставить палату.

— Мы еще зайдем, Гарри, — пообещал напоследок Фред. — И не терзай себя, ты все равно лучший ловец. Такого у нас никогда не было.

И вся команда, оставляя за собой грязные следы, вышла из палаты. Мадам Помфри с недовольным видом закрыла за ними дверь. Рон с Гермионой подошли поближе к кровати.

— Видел бы ты, как рассердился Дамблдор, — прерывающимся голосом сказала Гермиона. — Я никогда его таким не видела. Ты стал падать, он выбежал на поле, махнул палочкой, и падение замедлилось. Потом он нацелил палочку на дементоров. Из нее вылетело серебристое облако, дементоров как ветром сдуло... Он был вне себя от ярости, что они вошли на территорию…

— Дамблдор наколдовал носилки и положил тебя на них, — перебил Рон. — Носилки сами тебя несли, а он шел рядом до самой школы. Все думали, что ты...

Рон замолчал, но Гарри его не слушал. Он думал о том, что с ним сделали дементоры, о голосе... Потом взглянул на Рона с Гермионой и опомнился. Он прочитал у них в лицах такую тревогу, что тут же принялся лихорадочно искать нейтральную тему для разговора.

— А где моя метла? — спросил он.

Рон с Гермионой переглянулись.

— Где она? Ее подобрали?

— Она, понимаешь... ее отнесло ветром, — издалека начала Гермиона.

— И что?

— И она упала... понимаешь, Гарри... угодила прямо в Гремучую иву.

У Гарри сжалось сердце. Гремучая ива — страшное дерево. Она одиноко высилась посередине луга и крушила все, что попадалось под удары ее ветвей.

— И что? — Гарри со страхом ждал ответа.

— Ну, ты ведь знаешь ее, — ответил Рон. — Она всегда дает сдачу.

— Профессор Флитвик только что принес твою метлу, — едва слышно сказала Гермиона, нагнулась, подняла с пола мешок и вытряхнула на постель кучку щепок и поломанных прутьев — все, что осталось от верного «Нимбуса-2000», непобедимого, но в конце концов все-таки потерпевшего поражение.

Глава 10

КАРТА МАРОДЕРОВ

По настоянию мадам Помфри Гарри пролежал в больнице все выходные. Он ни на что не жаловался, не спорил, но не позволил ей выкинуть щепки и прутики, оставшиеся от «Нимбуса». Он знал, что это глупо, что метлу не починить, но ничего не мог с собой поделать: как будто потерял самого лучшего друга.

Гарри навещали друзья, старались приободрить. В субботу вечером Хагрид прислал охапку желтых цветов, похожих на кочаны капусты. Джинни Уизли, отчаянно краснея, подарила самодельную открытку с пожеланием скорейшего выздоровления. Открытка сама собой раскрывалась и пела истошным голосом, так что Гарри пришлось придавить ее вазой с фруктами. В воскресенье утром в палату ввалилась вся факультетская команда, и Оливер Вуд замогильным голосом сообщил, что ни в чем Гарри не винит. Рон и Гермиона сидели у Гарри с утра до ночи. А Гарри по-прежнему был в подавленном состоянии, и никто не догадывался, что дело не только в метле или проигрыше.

Он никому не рассказал о Гриме, даже Рону с Гермионой. Рон испугается, а Гермиона фыркнет: она не верила предсказаниям профессора Трелони. Но никуда не денешься: Грим уже дважды являлся, и дважды Гарри едва не погиб. Первый раз чуть не попал под волшебный автобус, теперь вот упал с такой высоты. Похоже, призрак пса не отстанет, пока Гарри не свернет себе шею. Что же, так всю жизнь и оглядываться с опаской, нет ли Грима поблизости?

И дементоры… Мерзко на душе и стыдно. Их все боятся, но кто еще при их появлении слышит голоса погибших родителей и падает в обморок?

Гарри догадался, что это кричит мама. Ночью он долго не мог уснуть, глядел на полосы лунного света на потолке и ему все слышался ее голос. Когда дементоры приблизились к нему, он услышал последние минуты ее жизни; она пыталась защитить его от Волан-де-Морта, а тот, убивая ее, смеялся. Гарри задремывал, но ему снились полусгнившие осклизлые руки и отчаянная мольба; Гарри просыпался и в ушах снова стоял крик матери.

В понедельник Гарри вернулся в школу. В школьном шуме и суете думать о голосе было некогда. Правда, приходилось сносить насмешки Драко Малфоя. Малфой был на седьмом небе от счастья, что гриффиндорцы проиграли матч. Он снял бинты и на радостях, что обе руки здоровы, вдохновенно изображал, как Гарри упал с метлы. На уроке зельеварения Малфой развлекался тем, что изображал дементора. Рон не выдержал и запустил ему в лицо огромное влажное крокодилье сердце. Снегг вычел у Гриффиндора пятьдесят баллов.

— Если защиту от темных искусств опять ведет Снегг, я притворюсь, что болен, и не пойду, — сказал Рон после обеда. — Гермиона, погляди, кто в классе.

Гермиона заглянула в дверь и сказала:

— Заходи, не бойся.

За учительским столом сидел профессор Люпин. Он осунулся, потрепанная одежда висела мешком, под глазами синели круги, но, когда все расселись по местам, он приветливо улыбнулся. Ученики первым делом стали жаловаться на Снегга.

— Это нечестно, он ведь только заменял вас, а задал такое домашнее задание!

— Мы ничего не знаем об оборотнях...

— Целых два свитка!

— Нужно было сказать профессору Снеггу, что вы еще оборотней не проходили. — Люпин слегка нахмурился.