Жатва, стр. 19
– Да, я Эбби Ди Маттео, – тихо сказала Эбби.
Стоило ей представиться, как глаза мужчины вспыхнули нескрываемой яростью. Эбби невольно попятилась. Мужчина надвигался на нее. Его лицо потемнело от гнева.
– Значит, вы – вторая, – бросил он. – Вы и та паршивая китаеза!
– Мистер Восс, прошу вас, – осторожно проговорил Аарон.
– Думаете, меня можно водить за нос? – заорал на Эбби Восс. – Можно издеваться над моей женой? Вам это так просто не сойдет… доктор. Будьте вы прокляты! Я позабочусь, чтобы вы ответили сполна!
Сжав кулаки, он шагнул к Эбби.
– Мистер Восс, уверяю вас, мы поступим с доктором Ди Маттео по законам медицинской этики, – лепетал Аарон.
– Я требую, чтобы ее вышвырнули из вашей больницы! Я больше не желаю видеть ее физиономию!
– Мистер Восс, я вам очень сочувствую, – начала Эбби. – Вы не представляете, как я вам сочувствую.
– Уберите ее прочь от меня! – заорал Восс.
Аарон поспешил встать между ними. Крепко взяв Эбби за руку, он потащил ее к выходу из отделения.
– Вам лучше уйти.
– Если поговорить с ним, объяснить…
– Настоятельно прошу вас немедленно покинуть отделение.
Эбби оглянулась на Восса. Тот замер у стекла пятого отсека, будто страж. Можно было подумать, что его жене отовсюду грозит опасность и он – ее единственная защита. Эбби впервые видела столько ненависти во взгляде. Какой тут разговор, какие объяснения?!
– Я ухожу, – сказала она Аарону и быстро пошла к выходу из отделения интенсивной терапии.
Через три часа на Таннер-авеню остановилась машина. Стюарт Сассман выключил мотор и некоторое время сидел в салоне, разглядывая дом под номером 1451. Дом был весьма скромного вида, с темными ставнями и крытым парадным крыльцом. Участок окружал забор из белого штакетника. Было темно, и двора Сассман почти не видел, однако интуиция подсказывала, что здесь любят порядок. Наверняка и трава подстрижена, и сорняки на клумбах выполоты. В воздухе слабо пахло розами.
Сассман вышел из машины, прошел через калитку и поднялся на крыльцо. В доме горел свет, а сквозь зашторенные окна были видны движущиеся силуэты его обитателей.
Он нажал кнопку звонка.
Дверь открыла пожилая женщина. Усталое лицо, усталые глаза, ссутулившиеся плечи. Чувствовалось, на эти плечи свалилось большое горе.
– Что вам угодно? – спросила женщина.
– Простите, что побеспокоил вас в столь позднее время. Меня зовут Стюарт Сассман. Я мог бы переговорить с Джозефом Террио?
– Он сейчас не будет говорить ни с кем. Думаю, вы поняли, что у нас… у нас в семье трагедия.
– Я понимаю, миссис…
– Террио. Я мать Джо.
– Миссис Террио, я знаю о печальной участи вашей невестки. Приношу вам свои глубочайшие соболезнования. Но мне крайне необходимо поговорить с вашим сыном. Это касается смерти Карен.
– Обождите здесь, – сказала женщина и закрыла дверь.
Сассман слышал, как она зовет сына.
Вскоре дверь снова открылась. На пороге стоял мужчина с воспаленными глазами. В каждом его движении ощущалось горе.
– Я – Джо Террио.
Сассман протянул ему руку:
– Мистер Террио, меня послал некто, весьма встревоженный обстоятельствами смерти вашей жены.
– Обстоятельствами?
– Она была пациенткой клиники Бейсайд. Это так?
– Послушайте, я не понимаю, что вам от меня надо.
– Мистер Террио, речь идет о медицинской помощи, оказывавшейся вашей жене, и о возможных ошибках. Эти ошибки могли оказаться фатальными.
– Кто вы такой?
– Адвокат из юридической фирмы «Хокс, Крейг и Сассман». Я специализируюсь на врачебных ошибках и халатности.
– Мне не нужны никакие адвокаты. Особенно сегодня. Гоняйтесь за врачами, а меня оставьте в покое!
– Мистер Террио…
– Проваливайте отсюда!
Джо уже хотел закрыть дверь, но Сассман взялся за внешнюю ручку.
– Мистер Террио, – спокойно и уверенно произнес он. – У меня есть основания полагать, что один из врачей Карен допустил ошибку. Чудовищную ошибку. Весьма вероятно, ваша жена могла бы жить дальше. Но говорить об этом с уверенностью я не могу. С вашего разрешения я хотел бы взглянуть на бумаги, которые вам выдали в клинике. Я могу вскрыть факты. Все факты.
Джо медленно распахнул дверь.
– Кто вас послал? Вы говорили, вас кто-то послал. Кто?
– Друг, – ответил Сассман, с искренним сочувствием глядя на вдовца.
6
Никогда еще Эбби не боялась идти на работу. Но сегодня утром, входя в вестибюль клиники Бейсайд, она чувствовала, что кидается прямо в огонь. Минувшим вечером Джереми Парр грозил ей последствиями. Сегодня она их увидит. Однако до тех пор, пока Уэттиг официально не объявит ей об увольнении, Эбби решила, как и прежде, выполнять свои обязанности. У нее есть пациенты, которых она ведет. Есть плановые операции. Вечером она заступит на дежурство. Вопреки всему, Эбби собиралась и дальше добросовестно заниматься своим делом. Этого от нее ждали больные. К тому же она ощущала себя в долгу перед Вивьен. Всего час назад они говорили по телефону, и Вивьен ей сказала:
– Кто-то должен отстаивать права таких, как Джош О’Дей. Держись, Ди Маттео. Это нужно и тебе, и мне.
Голоса медсестер смолкли, едва Эбби переступила порог реанимации хирургического отделения. Должно быть, все уже знали об истории с Джошем О’Деем. Самой Эбби никто не сказал ни слова, но она слышала перешептывания, ловила настороженные взгляды. Она подошла к стойке за карточками пациентов, чтобы затем начать обход. Но даже это рутинное действие потребовало от нее полной сосредоточенности. Сложив всю документацию на столик-тележку, Эбби направилась к первой пациентке в ее списке. Подальше от шушуканий и настороженных глаз.
Войдя в отсек, Эбби плотно задвинула занавеску. Мэри Аллен лежала в утробной позе, прижав в телу худенькие руки и ноги. Ее глаза были закрыты. Два дня назад ей провели открытую легочную биопсию, после которой у старухи дважды ненадолго падало давление. Ее решили пока оставить в отделении и понаблюдать. Из записей дежурной медсестры Эбби узнала, что за прошедшие сутки новых спадов давления у Мэри не было. Не было и нарушений сердечного ритма. Скорее всего, сегодня Мэри можно будет перевести в обычную хирургическую палату. Следящая аппаратура ей больше не требовалась.
– Здравствуйте, миссис Аллен, – поздоровалась Эбби.
Старуха мигом проснулась.
– Здравствуйте, доктор Ди Маттео.
– Как вы сегодня себя чувствуете?
– Неважно. Боли никуда не делись. Да вы и сами знаете.
– Где болит?
– В груди. В голове. Теперь еще и в спине. Все время.
Судя по записям в карточке, Мэри постоянно кололи морфин. Но вводимые дозы уже не помогали. Придется увеличивать дозу.
– Мы дадим вам больше лекарств, – пообещала Эбби. – Столько, сколько нужно, чтобы вы не чувствовали боли.
– И чтобы уснуть. Я совсем не могу спать.
Мэри тяжело вздохнула и закрыла глаза. В этом вздохе была вся ее безмерная усталость.
– Знаете, доктор, я просто хочу уснуть и не проснуться…
– Миссис Аллен? Мэри?
– Вы мне поможете? Вы же мой доктор. Вам это легко устроить. Очень легко.
– Мы можем унять боли, – сказала Эбби.
– Но только не мой рак. Верно?
Мэри снова открыла глаза и умоляюще взглянула на Эбби. Этот взгляд требовал предельно честного ответа.
– Унять рак мы не можем, – согласилась Эбби. – Он слишком широко разошелся по вашему организму. Мы можем назначить химиотерапию и замедлить дальнейшее его распространение. Это подарит вам еще какое-то время.
– Время? – Мэри разразилась смехом обреченного человека. – А на что оно мне? Лежать тут у вас еще неделю? Еще месяц? Я бы хоть сегодня отправилась на тот свет.
Эбби взяла Мэри за руку. Рука напоминала кость, обернутую пергаментом. Ни тканей, ни мышц.
– Давайте сначала разберемся с болью. Если заставим ее отступить, у вас изменится отношение и ко всему остальному.