Однажды летом, стр. 40

То, что осталось от Вилли Харриса, лежало в закрытом сером гробу, выставленном на середину траурного зала. Пять рядов складных стульев – всего около сорока – ждали гостей, желающих прийти проститься с покойным. После панихиды должна была состояться кремация.

Рейчел сидела в четвертом ряду рядом с Кей Нельсон. Кей, очевидно пристыженная после разговора в церкви, неслышно пробралась в зал уже в самый разгар службы. Кроме Рейчел и Кей, присутствовали еще, пятеро плакальщиков: две незнакомые бедно одетые девушки со скорбными лицами; Дон Джильспай, владелец дома, который на протяжении долгих лет арендовали Харрисы, и Глен да Райт Уоткинс с сыном Джереми.

Джонни так и не появился. Как и двое других детей Харриса.

Рейчел была крайне удивлена тем, что Гленда пришла без Джонни. После безуспешной попытки застать его вчера днем на квартире она беспрерывно звонила ему – вплоть до сегодняшнего утра, но все напрасно. Джонни дома не было. Рейчел предположила, что он, возможно, проводит время с Глендой. Но сейчас та сидела недалеко от нее, склонив белокурую головку, одной рукой обнимая сына.

Если Джонни не с ними, тогда где же он?

Рейчел с нетерпением ждала окончания панихиды, горя желанием поговорить с женщиной. Когда священник произнес последние слова молитвы и плакальщики начали выходить из зала, Рейчел быстро вскочила с места. Кей последовала за ней.

– Ну, разве не печальное зрелище? – прошептала она, обращаясь к Рейчел. – Никто из детей не пришел. Как ты думаешь, это все потому, что он был плохим отцом?

– Понятия не имею, – ответила Рейчел, хотя и догадывалась о том, что в вопросе Кей звучит и ответ.

Еще в первый год своего учительства Рейчел частенько замечала, что шестнадцатилетний Джонни приходит в школу с подбитым глазом или вспухшей губой, и подозревала, что отец его поколачивает. Она поневоле стала обращать внимание и на других детей Харриса. Верзила Бак, который был на два года старше Джонни, вылетел из школы еще до прихода Рейчел, так что его она совсем не знала. Но Грейди – худенького тихого мальчика на три года моложе Джонни и Сью Энн, которая училась в младших классах, Рейчел регулярно замечала с теми же характерными ссадинами, что и у Джонни. Когда она попыталась выяснить у Джонни, не обижают ли их дома, он лишь рассмеялся ей в лицо, начисто отвергнув ее домыслы, но ничуть не развеяв сомнений. Рейчел обратилась к своему отцу за советом, однако Стен решительно предостерег ее от любого вмешательства в чужую семейную жизнь. Это жесткое заявление стало предметом не одного спора Рейчел с отцом.

Несмотря на совет Стена и упорное молчание Джонни, Рейчел твердо решила, что в следующий раз, когда увидит следы насилия на детях Харриса, непременно сообщит об этом факте в комитет по охране «прав ребенка.

Но ссадин и синяков она больше не видела. В то время Рейчел сочла свои выводы поспешными. Сейчас же, оглядываясь назад, она думала о том, что, возможно, Джонни рассказал отцу о расспросах учительницы и этого оказалось достаточно, чтобы побои прекратились. Во всяком случае, она на это надеялась.

– Кто это? – прошептала Кей, кивнув на девушек, одна из которых с заплаканным лицом отошла от гроба и двинулась в их сторону.

– Я их не знаю. Извини, пожалуйста, Кей. Мне нужно кое с кем поговорить.

Рейчел догнала Гленду, когда они с Джереми уже выходили из двери.

– Привет, Джереми. Здравствуйте, миссис… Уоткинс, если я не ошибаюсь? Вы меня помните? – Рейчел не могла удержаться от того, чтобы не окинуть хотя и беглым, но оценивающим взглядом стоявшую перед ней женщину. На Гленде был костюм приглушенного лилового оттенка. Недорогой, из обычного полиэстера, но сидел он ладно и был вполне уместен на сегодняшней церемонии. Ее пышные волосы были схвачены на затылке черным бархатным бантом. В общем, Рейчел не могла не признать, что своим внешним видом Гленда превзошла ее ожидания. Возможно, с точки зрения мужчин, Гленда выглядела гораздо привлекательнее и соблазнительнее Рейчел. Высокая изящная блондинка, да еще с грудями-дынями. Рейчел невольно засомневалась, настоящие ли они, и тут же одернула себя за подобные мысли.

Джереми молчал и лишь опасливо поглядывал на Рейчел. Он был в чистых, хотя и линялых джинсах, хорошо отглаженной трикотажной рубашке, и это явно свидетельствовало о том, что у него в отличие от Гленды другой приличествующей случаю одежды не было. Судя по испуганному виду, мальчик подумал, что Рейчел окликнула мать, чтобы пожаловаться на него. Рейчел ободряюще улыбнулась ему, но это не изменило недоверчивого выражения его лица.

– Конечно, помню. Вы мисс Грант. – Гленда приветливо кивнула, и ее худое лицо расплылось в улыбке, которая состарила ее лет на десять: на щеках явственно обозначилась сеточка из морщин – результат увлечения загаром. – Учительница и друг Джонни. А я и не думала, что вы знакомы с моим Джереми.

В глазах мальчика, обращенных к Рейчел, застыли мольба и упрек.

– Нас познакомил Джонни, правда, Джереми? И мы подружились, я надеюсь. – Рейчел улыбнулась мальчугану, а затем обратилась к Гленде: – Скажите, вы не видели Джонни? Я хотела выразить ему свои соболезнования, но мне так и не удалось разыскать его.

Гленда покачала головой:

– В последний раз мы виделись в субботу вечером. Мы довольно поздно добрались до моего дома, оба были порядком навеселе – ну, вы понимаете, и он сразу же уехал к себе. Дружба дружбой, но я не позволяю мужчинам оставаться на ночь, когда дома дети. В воскресенье у меня был выходной, и я провела его с детьми, так что о мистере Харрисе узнала только вчера вечером. Я сразу решила прийти сюда, ведь мы с Джонни давно знаем друг друга, а сейчас ему тем более одиноко. – Она пожала плечами. – Но видите – его даже и здесь нет. Хотя я не удивляюсь.

– О? Почему же?

– Может, пойдем, мам? – перебил их Джереми, потянув Гленду за руку. – Ты же обещала, что мы зайдем в «Кинг-бургер».

– Одну минутку, Джереми. Помни, что я говорила тебе насчет привычки перебивать взрослых. – Гленда смущенно улыбнулась Рейчел. – Дети. Да вы же учитель, сами знаете, какие они. А что касается Джонни, так я не осуждаю его за то, что он не пришел. Мистер Харрис был злым и жестоко обращался со своими детьми. Лупил их беспощадно, насколько я помню. Может, и нехорошо так о покойнике, – кивнула она в сторону гроба, – но я должна сказать правду.