Сверху и снизу, стр. 45

Снова одевшись, она выходит из дома. Порыв холодного ветра ударяет ей в лицо, и девочка поспешно застегивает свой синий жакет. Стоит осень, и тротуары засыпаны коричневыми опавшими листьями. Она быстро проходит по улице, не обращая внимания на соседского ребенка, который просит ее подождать. Девочка не может ждать, ей нужно к океану. Пройдя несколько кварталов до поворота на шоссе, она протягивает руку и поднимает большой палец, в надежде, что какая-нибудь машина подвезет ее. До океана далеко добираться. Ей всегда приходится выходить рано утром, чтобы успеть вернуться до того, как Нора заметит ее исчезновение.

На этот раз дорога до океана отнимает четыре часа, и девочке семь раз приходится менять попутчиков — сначала над ней сжалилась какая-то леди в автофургоне, потом семья в трейлере и, наконец, подростки в обшарпанной легковушке, а затем по очереди четверо дальнобойщиков, трое из которых сказали, что такой молодой девушке, как она, опасно ездить автостопом. Последний из водителей — старик на грузовике — высадил ее возле узкой асфальтовой дороги, ведущей в маленький городок на побережье, названия которого девочка не знает.

Она спешит, срезая путь по неровному полю — ей скоро уже нужно возвращаться домой. Трава уступает место песку, над головой вьются птицы, то скользя в глубь берега, то плавно поворачивая в сторону моря. Миновав цепь жалких железобетонных домишек, девочка устремляется к океану, к расположенной возле скалистого мыса укромной бухточке, где ее никто не увидит. Она привыкла к осторожности: рандеву с океаном — ее глубоко личное дело. Девочка тщательно дозирует их, эти рандеву, откладывает насколько возможно и никогда, никогда не входит в воду, если поблизости есть люди.

Когда она приближается к океану, ее шаг ускоряется, а сердце начинает биться чаще. Звуки моря зовут, океан притягивает к себе так, как луна притягивает морские волны во время приливов. Вот она уже возле мыса и смотрит на горизонт; соленый бриз шевелит ее каштановые волосы. Девочка морщится, наблюдая, как волны пробуждаются к жизни, как они вздымаются все выше и наконец в пенной ярости с грохотом обрушиваются на берег — вверх-вниз, как на американских горках. Сердце девочки замирает. По извилистой тропинке она устремляется к скалам, которые спускаются к самому берегу.

Достигнув песчаной полосы, она сбрасывает синий жакет, снимает носки и туфли. Небо серо-стальное, вокруг ни души. Холодно и сыро, на песке валяются пучки водорослей, в воздухе пахнет надвигающимся штормом. Девочка быстро снимает с себя джинсы и серую рубашку. Теперь на ней только красный купальный костюм, в котором она чувствует себя голой. Ветер задувает волосы на лицо, тело покрывается гусиной кожей.

Пальцами ног она зарывается в песок. В школе учили, что природные изменения не всегда видны. Год за годом волны плещут о скалы, и постепенно, хотя этого никто не видит, скалы превращаются в гальку, а потом в песок. Широко раскрыв глаза, девочка смотрит вдаль, туда, где поверхность океана ровная и серая. Море пугает ее своей необъятностью, но в то же время она тоскует по его безмятежности. Ей хочется попасть туда, где ее никто не потревожит. Но девочке нужна и мощь моря, его способность превращать скалы в песок, нечто большое и прочное практически в ничто.

Она делает шаг, и ледяная вода жжет кожу. Тем не менее девочка идет дальше, заставляя себя не замечать холод. Набежавшая волна окатывает ее соленой водой; водоросли путаются у нее под ногами. Когда набегает следующая волна, девочка ныряет под нее, и вода накрывает ее с головой. Она встает, дрожа, мокрые волосы свисают почти до плеч. Очередная волна тащит ее дальше в океан. На этот раз, вынырнув на поверхность, девочка не может достать ногами до дна. Держась на плаву, она ожидает следующей волны. В эту игру она начала играть несколько месяцев назад: игра состоит в том, чтобы посмотреть, как далеко она может зайти; проверить, может ли океан так ее испугать, что она забудет обо всем, о плохом и о хорошем. Но каждый раз, когда она приходит сюда, сделать это все труднее, и девочке приходится заходить все дальше и дальше.

Над головой раздается крик чайки. Маленькая волна тянет ее вниз, накрывая с головой. Вода окружает девочку, душит ее, словно память о Билли. Морские водоросли опутывают ее лицо, и девочка видит, как пальцы Билли скребут мягкую землю. Она слышит его испуганный голос, умоляющий не бросать его. Этот голос до сих пор звучит в ее снах; он то накатывает, то бросает ее вниз, этот голос из ее снов, и, как морские волны точат скалы, он подтачивает ее душу, превращая в песок. Девочка устремляется вверх, выныривает на поверхность и ждет. На берегу цепочкой стоят некрасивые дома, некоторые из них огорожены; пространства между ними зияют, словно дыры в старческой челюсти. Дома становятся все меньше и меньше — девочку уносит в океан.

Оглянувшись через плечо, она видит встающую рядом гигантскую волну, которая с шумом несется к берегу и вдруг внезапно нависает над головой, как материализовавшаяся угроза. Еще до того как водяной вал обрушивается на нее, девочка чувствует, что ее охватывает дикий страх. Затем волна ударяет ее с ужасной, всеразрушающей силой. Девочка ощущает, как ее тянет и тянет вниз, переворачивает вниз головой, унося в море. Именно этого она и хотела — испугаться так, чтобы забыть обо всем, даже о Билли, оказавшись на дне океана.

Вода кипит вокруг нее, тянет вниз. В груди становится больно, и внезапно девочку охватывает паника; сейчас она хочет только одного — выжить. Ее нога задевает дно, и девочка отчаянно пытается зацепиться за песок, но ее по-прежнему тянет в глубину. Она снова и снова пытается выплыть на поверхность, но водоворот толкает ее вниз. Легкие начинает жечь, и девочка с удвоенной силой молотит по воде руками и ногами. Она хочет зацепиться хоть за что-нибудь, но зацепиться не за что. Время тянется бесконечно, глаза горят от соленой воды, все тело болит, словно ее избили. В тот момент, когда девочка уже считает, что все кончено, ее голова появляется на поверхности воды. Задыхаясь, она жадно глотает ртом воздух. Потом она начинает плакать, не чувствуя ничего, кроме страха и боли. Ее слезы незаметно смешиваются с соленой океанской водой. Волны ударяют девочку по лицу, заглушая ее рыдания, заглушая боль. Все еще плача, она медленно плывет к побережью, чувствуя себя немного лучше, чем раньше, поскольку все, или почти все, кажется ей забытым.

Глава 26

Когда я возвращаюсь домой, на часах уже шесть. Я принимаю душ, надеясь, что теплая вода смоет все мысли об М., его комнате для дрессировки и поездках Фрэнни к океану, но это не помогает. В зеркале я вижу на своем теле красные пятна от ожогов воском, длинные полосы на заднице от бамбуковой палки, легкие ссадины на запястьях. Однако все это пустяки — душа саднит гораздо сильнее, чем тело. Как я могла так относиться к Фрэнни, как могла не заметить ее боль?

Я надеваю брюки, блузку с длинными рукавами и развожу на заднем дворе огонь. Я не слишком голодна, просто пригласила сегодня на ужин Яна, поэтому, услышав телефонный звонок, спешу взять трубку.

— Алло! Алло! — не дождавшись ответа, повторяю я. — Кто говорит?

В трубке молчание. Затем я слышу чье-то дыхание, которое становится более шумным, более отчетливым.

— Черт! Вам что, ребята, нечем больше заняться? — Я раздраженно вешаю трубку. В детстве мы с подругами забавлялись подобными звонками и умирали от смеха, представляя тех несчастных, к которым попадали. Я включаю автоответчик — на случай, если они снова позвонят.

Выйдя во двор и проверив огонь, я возвращаюсь на кухню и вытаскиваю из холодильника, на котором стоит миниатюрная резная статуэтка, изображающая распростершую крылья цаплю, кастрюлю маринованных куриных грудок. Цапля — последняя из работ Яна, и мне нравится ощущение полета, которое возникает при взгляде на эти крылья. Они напоминают мне о тех временах, когда я видела цапель в окрестностях Сакраменто.