Крестный отец (др.перевод), стр. 58

Бонасера утвердительно кивнул головой. Дон пошел вслед за носилками в зал бальзамирования, а Бонасера потащился за ним. Труп уже лежал на одном из мраморных столов. Дон Корлеоне сделал едва заметное движение шляпой и все, кроме Бонасера, вышли из комнаты.

— Что я должен сделать? — шепотом спросил Бонасера.

Дон Корлеоне пристально посмотрел на стол.

— Я хочу, чтобы ты вложил в это все свои силы, все способности, — сказал он. — Я не хочу, чтобы мать видела его таким, какой он теперь.

Он подошел к столу и снял черное покрывало. Америго Бонасера не сумел сдержаться и испуганно вскрикнул. На столе лежал изрешеченный пулями Сонни Корлеоне. Левый глаз трупа был залит кровью, а зрачок раскололся и напоминал многоконечную звезду. Хрящ носа и челюсти были раздроблены.

В какую-то долю секунды дон протянул руку, чтобы опереться о плечо Бонасера.

— Посмотри, что они сделали с моим сыном, — сказал он.

19

Однажды вечером зазвонил телефон в квартире Конни Корлеоне. Женский голос попросил Карло.

— Кто говорит? — спросила Конни.

Девушка на втором конце провода засмеялась и сказала:

— Я подруга Карло. Я хотела сказать ему, что сегодня вечером не смогу с ним встретиться. Мне необходимо выехать за город.

— Грязная сука, — завизжала Конни. — Грязная шлюха.

Послышался щелчок.

После обеда Карло отправился на гонки и теперь вернулся рассерженный на проигрыш и полупьяный (он никогда не расставался с бутылкой спирта). Как только он показался в дверях, Конни принялась кричать и осыпать его проклятиями. Он не обратил на это никакого внимания и вошел в ванну. Выйдя из ванной, он вытерся, а потом вынул из шкафа вечерний костюм.

Конни стояла, уперев руки в бока, ее лицо заострилось и побледнело от гнева.

— Ты никуда не пойдешь, — сказала она. — Твоя подруга звонила и сказала, что этой ночью не может. Грязный выродок, у тебя хватает наглости давать шлюхам мой телефон! Я убью тебя, выродок.

Она набросилась на него и принялась колотить руками и ногами. Карло оттолкнул ее холодной рукой.

— Ты с ума сошла, — холодно сказал он. Но она видела, что он озабочен: не ожидал, видимо, что девка, которую он трахает, выкинет такой сумасшедший номер. — Она просто пошутила, — добавил Карло.

Конни вывернулась из-под руки Карло и потянулась к его лицу, чтобы расцарапать. Карло удивительно терпеливо оттолкнул ее от себя. Заметив, что он осторожен из-за ее беременности, она дала выход своему гневу. Она была взволнована. Врач запретил ей спать с мужем в последние два месяца беременности, а она, пока эти два месяца не наступили, очень хотела Карло. Однако, желание его изувечить было, пожалуй, еще сильнее. Она отправилась за ним в спальню.

Она заметила, что он расцарапан, и это наполнило ее удовлетворением.

— Ты остаешься дома, — сказала она. — Ты сегодня никуда не пойдешь.

— О'кэй, о'кэй, — сказал он. На нем все еще были шорты, в которых он любил вертеться по дому. Карло гордился своей треугольной фигурой, золотистыми волосами на руках. Конни с вожделением посмотрела на него. Он пытался рассмеяться.

— Дашь ты мне, в конце концов, что-нибудь поесть?

Он потребовал от нее исполнения ее обязанностей, по крайней мере — одной из них, и это смягчило Конни. Она хорошо готовила, хотя и не училась этому у матери. Теперь она жарила телятину с перцем, и, пока сковородка шипела и булькала, готовила салат. Карло растянулся на кровати и взял в руки список завтрашних заездов. Рядом стоял стакан с виски, от которого он время от времени отпивал глоток-другой.

Конни вошла в спальню. Она стояла на пороге, как бы не желая приблизиться к кровати без приглашения.

— Еда на столе, — сказала она.

— Я не голоден, — ответил он, не отрываясь от списка.

— Еда на столе, — упрямо повторила Конни.

— Сунь ее себе в зад, — огрызнулся Карло. Он допил виски и потянулся к бутылке, чтобы снова наполнить стакан. На Конни он больше не обращал внимания.

Конни вышла в кухню, взяла тарелки с едой, и с силой швырнула их в раковину. Карло прибежал на шум. Он посмотрел на жирные куски телятины, прилипшие к стенам, и ужаснулся.

— Грязная итальянская девка, — зло сказал он. — Вычисти это сейчас же или я тебя так побью, что из тебя все дерьмо вылезет.

— Завтра утром, — ответила Конни. Загнутые крючком пальцы были готовы расцарапать его грудь.

Карло пошел в спальню и вернулся со сложенным вдвое ремнем.

— Даже женщины в семействе Корлеоне — убийцы, — сказал он. Он положил ремень на кухонный стол и приблизился к Конни. Она пыталась нанести удар ножом, но беременность сделала ее движения медленными, и Карло увернулся от удара, который был направлен в пах. Он легко обезоружил Конни, а потом отвесил ей несколько несильных — чтобы не оставить следов — пощечин. Он продолжал бить ее, а она отступала к спальне, пытаясь увернуться от ударов. Она попыталась укусить его руку, но он схватил ее за волосы и приподнял голову. Он бил ее по лицу, пока она не заплакала, словно маленькая девочка, от боли и унижения. Карло с презрением бросил ее на кровать. Он отпил из бутылки виски, которая стояла на ночном столике. Теперь он был совершенно пьян, в светло-голубых глазах появился сумасшедший блеск, и Конни по-настоящему испугалась.

Карло продолжал пить, потом протянул руку и схватил Конни за толстую ляжку.

— Ты жирнее свиньи, — сказал он с отвращением и вышел.

Испуганная, она лежала на кровати и не осмеливалась посмотреть, что делает муж в соседней комнате. Наконец, она не выдержала и подошла к двери гостиной. Карло валялся на диване, рядом стояла только что открытая бутылка виски. Пусть выпьет еще немного и уснет своим дурацким пьяным сном, и тогда она сможет прокрасться на кухню и позвонить в Лонг-Бич. Она попросит мать прислать сюда кого-нибудь за ней. Ей очень не хотелось, чтобы к телефону подошел Сонни. Лучше поговорить с Томом Хагеном или матерью.

Около десяти часов вечера зазвонил телефон на кухне дома дона Корлеоне. К телефону подошел один из телохранителей дона, который послушно передал трубку матери Конни. Но она с трудом понимала, что говорит дочь, которая находилась в истерике и которой мешали говорить распухшие губы. Миссис Корлеоне попросила телохранителя позвать Сонни, сидевшего вместе с Хагеном в гостиной.

Сонни вошел на кухню и взял трубку из рук матери.

— Да, Конни, — сказал он.

Конни боялась теперь не только мужа, но и брата, и ее речь сделалась еще более невнятной.

— Пошли за мной машину, — промямлила она, — я тебе расскажу все дома. Ничего не случилось, Сонни. Ты не приходи. Пошли, пожалуйста, Тома. Это ничего. Я просто хочу поехать домой.

На кухню вошел Хаген. Дон принял снотворное и уснул в своей спальне, и Том хотел теперь проследить за тем, что будет делать Сонни. На кухне находились и два телохранителя. Все смотрели на Сонни.

Кровь поднималась по раздутым жилам его бычьей шеи, лицо напрягалось и сжималось от ненависти.

— Ты подожди там, — сказал он сестре. — Ты только подожди там.

Он положил трубку, с минуту постоял, и выкрикнув:

«Сукин сын, сукин сын», выбежал на улицу.

Хаген понял по выражению лица Сонни, что тот уже не способен мыслить логично. В такой момент Сонни был способен на все. Хаген знал также, что поездка в город остудит его, заставит думать, но это может сделать его и более опасным. Хаген услышал рев заведенного мотора и сказал телохранителям: «Езжайте за ним». Потом позвонил и приказал нескольким из людей Сонни, живущим в городе, зайти на квартиру Конни и вытащить оттуда Карло. Несколько человек останутся с Конни до прихода Сонни. Он рисковал, разрушая планы Сонни, но делал это, зная, что дон его поддержит. Сонни мог убить Карло в присутствии свидетелей. Со стороны Хаген не ожидал подвоха. Пятеро семейств слишком длительное время были спокойны, и ясно, что они заняты поисками мира.

Не успел Сонни выехать на своем «бьюике» с аллеи Корлеоне, как к нему вернулись здравый ум и рассудительность. Он заметил двух телохранителей, которые садились в машину, чтобы сопровождать его, и одобрил их действия. Он считал, что ему не угрожает опасность. Пятеро семейств полностью прекратили контратаки и явно искали примирения. В машине был спрятан пистолет, а сама машина была записана на имя одного из его людей, так что ему самому не угрожала опасность быть замешанным в какое-либо судебное дело. Но он не предвидел, что оружие ему может понадобиться. Он не знал даже, что сделает с Карло Ричи.