Предвестник шторма, стр. 84

Во-вторых, самолет мог «смотреть» на местность и сравнивать ее с компьютерной картой в памяти. Система, первоначально разработанная для гораздо более медленных крылатых ракет «Томагавк», при современных компьютерах, программах и радарах была более чем способна считывать местность на скорости тысячу двести узлов. Результаты считывания использовались в основном для корректировки данных инерционной системы наведения по мере удаления самолета от базовой линии. Таким образом, если местность была подходящей, инерционное наведение становилось гораздо точнее.

И последнее: самолет мог довольно хорошо фиксировать свое положение в двух измерениях по системе радиопеленга «ЛОРАН».

Поэтому, когда подполковник Шерман запрограммировала все свои кассетные бомбы на попадание чуть восточнее развязки 95/3, она могла быть вполне уверена, что они упадут именно туда. Ей оставалось только прожить достаточно долго, чтобы дать команду сброса. Ей оставалось только убедиться, что «Си-Би-Ю-58» приземлятся на послинов, а не на обороняющихся людей.

Самолет круто вильнул влево и вниз, когда позади и правее нее прогремел гигантский взрыв. Задетая ударной волной, она сначала подумала, что сбросила бомбы раньше, и посмотрела назад в неподходящий момент. Когда она рывком повернула голову снова вперед, то услышала предупредительный сигнал как раз в тот момент, когда «Перегрин» выскочил из-за леса к западу от Фредериксберга.

Местность вокруг развязки и сама она кишели послинами. Двигающиеся с севера и юга силы встретились на развязке, образовалось целое море из десятков тысяч инопланетных кентавров, спешащих достичь города раньше, чем его полностью разграбят. Но то же самое скопление означало присутствие тысяч бого-королей, и все они навели оружие на цель, когда истребитель подполковника Шерман вырвался на открытое место.

Прежде чем ее большой палец смог завершить крошечное движение к кнопке стрельбы, сотни лазеров и плазменных пушек в клочья разнесли ее самолет. Сделанный по последнему слову техники истребитель обратился в облако углеродного волокна, авиационного топлива и рвущегося боезапаса, но прежде чем эти пушки и лазеры поразили ее самолет, последний пакет данных комплекта его сенсоров, видео, радаров и прочего был получен наземным контролем.

— Это цель что надо для «Плавучего театра», сэр, — сказала технический специалист, нетерпеливо тыкая пальцем в монитор.

— Согласен, — сказал капитан АНГЛИКО [62], глядя поверх ее плеча. — Вызовите их. Скажите им выдать все, на что способны. Людей в этой массе нет.

— Приготовиться к стрельбе беглым огнем!

С заходом солнца ветер стих, и река Потомак стала гладкой, словно пруд. Корабль уже встал на якоря, удерживающие его на месте против легкого течения, и сейчас огромные орудийные башни разворачивались на запад.

— Зарядить М-Один-Четыре-Четыре!

Внутри башен открылись боковые люки, длинные зеленые снаряды проскользили по отсеку, вверх по замку и в казенник.

— Угол возвышения двенадцать-пятьдесят, пять картузов.

Стволы медленно поднимались, пока молодые моряки — юноши и девушки — швыряли тяжелые картузы с порохом на прибойник, выполняя ту же работу, что и их прадеды шестьдесят лет назад. С легким шорохом двадцатипятикилограммовые картузы уперлись в снаряды с противопехотными кассетными зарядами.

— Тревожный сигнал включен!

По всему кораблю моряки открыли рты и прижали ладони к ушам с уже вставленными затычками.

— Огонь!

И заново переоборудованный корабль ВМС США «Северная Каролина», — один из семи оставшихся в мире линкоров, — выведенный со своей стоянки в Уилмингтоне, где он провел почти пятьдесят лет в качестве государственного памятника, — содрогнулся, когда впервые за более чем шестьдесят лет из шестнадцатидюймовых орудий вырвались столбы пламени.

36

Фредериксберг, Вирджиния, Соединенные Штаты Америки, Сол III

10 октября 2004 г., 04:56 восточного поясного времени

— Господи Иисусе! — прокричал лейтенант Янг, зажимая уши ладонями. — Что это была за херня?

— Наверняка один из новых «Перегринов», раз долетел так далеко, — высказал догадку подполковник Робертсон, мотая головой в попытке избавиться от звона в ушах. Только его уши пришли в норму после грохота приземления послинов, как по ним снова надавал истребитель землян. — Это точно был реактивный самолет.

Стремящиеся попасть в убежище матери обращали мало внимания, или вовсе не обращали, на плач детей, пока с помощью многих защитников, собравшихся у входа, несли их вверх по рампе. Снаружи их осталось не более пятидесяти, но движение очереди начало замедляться.

Лейтенант Янг всматривался сквозь свет строительных фонарей в направлении, куда улетел истребитель, когда на западе прогремел взрыв. Снова все покачнулись от ударной волны, а над верхушками деревьев вдали поднялся вверх гигантский огненный шар. На мгновение весь город осветился, словно на улице был день, затем красно-оранжевая вспышка угасла. Долю секунды спустя со стороны северо-запада донесся второй, довольно разочаровывающий, взрыв.

— Что ж, вот и истребитель, — сказал лейтенант Янг. — Не много же оказалось поддержки.

— Думаю, что первый взрыв — это арсенал, — поправил подполковник Робертсон. — Второй, вероятно, — истребитель. Но если он поддерживал прямую связь, нам, может, подбросят артиллерийского огня. Если послины забрались далеко, стопятидесятипятимиллиметровые могут достать. И могут быть еще истребители, в Эндрюсе их целая эскадрилья.

— В общем-то я не думаю, что им удастся их задержать, — мрачно прокомментировал лейтенант.

— Нет, вероятно, не удастся, — согласился командир. Его тон звучал вполне философски. Его подразделение сделало свое дело, и даже больше. Умирая, он будет знать, что никто не смог бы сделать большего. Это вызывало умиротворение. — Пойду потереблю кое-каких гражданских.

— О’кей, сэр. А я пойду к зданию Администрации и посмотрю, как там идут дела.

— Удачи, лейтенант.

Юный офицер выпрямился и четко по уставу отдал честь. Старый командир торжественно ответил на приветствие. Не говоря больше ни слова, они пошли в разные стороны, каждый туда, куда его звал долг.

Тед Кендалл, с непривычной винтовкой в руках, оказался в колонне людей, бредущих мимо здания Администрации. Под руководством крепкого пожилого дядьки из штата арсенала Национальной Гвардии они шли в направлении выстрелов, чтобы попытаться замедлить продвижение послинов. Их отряд был последним. Три предыдущих часа они провели, работая на бункере и готовя его для женщин и детей. Он остановился, когда увидел знакомую фигуру, склонившуюся над большим листом ватмана.

— Морген, милая, — просипел он. Голос он сорвал, когда передавал команды на стройплощадке вокруг бункера. — И что это ты тут делаешь?

— Я делаю плакат.

Морген Бределл выступала в группах поддержки спортивных команд с восьми лет. Она знала, что обладает блестящей красотой, но не блестящим умом, но если она и могла что-то выполнить безупречно, будь кругом хоть потоп, хоть геенна огненная, так это сделать плакат красками на ватмане. Она могла даже нарисовать рисунок, до известной степени. Достав цвет «красный кирпич», они продолжала:

— Когда пости сюда доберутся, думаю, их должен встречать плакат. Ты так не считаешь?

Она начала плакать, медленно закрашивая здание на ватмане.

— Конечно, считаю, милая, — подбодрил он ее. — Я люблю тебя, Морген.

— Я тоже люблю тебя, Тед. Прости за ссору.

— Ты тоже прости меня, милая. Удачи.

— Да. — Она не подняла глаз. — И тебе.

— Да.

Он покачал головой и поспешил вдогонку за последним взводом из резерва милиции.