Гимн перед битвой, стр. 45
Если капитана Брэндона снимут с командования ротой, весь маскарад пойдет прахом.
— Мне говорили о вашей обычной нахмуренности, — спокойно продолжал генерал Хаусмэн, — но сейчас вы стали красным как рак, а из ушей валит дым. И я прошу вас постараться не просверлить стену взглядом.
— Переборку, сэр. На кораблях это переборка.
— Без разницы. А теперь вернемся к сути моего вопроса. Нарушили ли вы на самом деле прямые и косвенные приказы путем вмешательства в тактическую подготовку одного из подразделений подполковника Янгмэна?
— Отчасти, сэр, — увернулся Майк.
Он лихорадочно думал.
— Помогая капитанам Брэндону и Райту в занятиях по ББС?
— Сэр, я не обсуждал тренировки или галактические технологии ни с одним из офицеров батальона.
— Не потрудитесь ли объяснить? — поднял бровь генерал.
— Я не говорил напрямую ни с одним офицером по поводу подготовки, сэр. Как гласил приказ. Я также не входил ни на территорию батальона, ни в места, определенные для тренировок. Я фактически буквально выполнял приказ.
— Понятно. — Генерал улыбнулся. — Полагаю, существует какая-то причина, что сержанты и рядовые этих рот показывают в целом лучшие результаты, чем офицеры?
— Возможно, сэр.
— Под вашим влиянием?
— Возможно, сэр. Но опять же, если по-честному, это может быть как-то связано с тем, что офицеры больше времени проводят в «клубе», чем в костюмах.
— Но вы влияли на подготовку, — подчеркнул генерал.
— Да, сэр.
— Несмотря на распорядок подготовки, утвержденный на уроне С-3 батальона?
— Да, сэр.
— Вы знали про установленный распорядок?
— Да, сэр.
— Хорошо. Я рад, что вы не закрываете глаза на свои нарушения. — Генерал покачал головой с внезапно опустошенным видом. — Молодой человек, я собираюсь сказать это вам в качестве извинения. Батальон является приписанной частью, а не одним из «моих» подразделений, то есть не из Третьего корпуса. Поэтому для меня будет чертовски трудно уволить подполковника Янгмэна, как бы сильно мне этого ни хотелось.
Он поднял бровь, предлагая высказаться, но Майк хранил молчание. Он снова покачал головой и продолжил:
— Чертовски трудно послать подразделение в бой, когда не доверяешь всей командной верхушке. Поэтому я сделал, что мог. Вопреки своему давнему правилу не вмешиваться в повседневную жизнь подчиненных подразделений, правилу, о котором подполковник, очевидно, не слыхал, я отдал подполковнику Янгмэну письменный приказ составить и приступить к выполнению энергичной программы подготовки по боевому применению ББС. В нем сказано, что ввиду невыполнения им темпов подготовки по критическим пунктам, если батальон не сможет достичь восьмидесяти и больше процентов нормы готовности применения ББС ко дню высадки, у меня не останется другого выхода, как снять его с командования. Ему это совсем не понравилось. Похоже, он считает, что раз было невозможно адекватно подготовиться из-за «совершенно недостаточного для надлежащей тренировки времени» на Земле, батальон следует экипировать стандартным земным оружием и использовать как регулярную воздушно-десантную пехоту.
— Боже милостивый, — прошептал Майк.
Предстоящее сражение станет, без сомнения, кровавой баней даже для отрядов в бронескафандрах. Участвовать в нем в качестве легковооруженных пехотинцев будет самоубийством.
Генерал снова холодно улыбнулся.
— Нет слов, насколько я согласен с вами. Поверьте, я отговорил подполковника от этой концепции, когда закончил с ним разговаривать.
До того, как часть всего этого выплыла наружу, я написал Джеку Хорнеру личное послание. Он ответил, что ваша единственная проблема заключается в необходимости кому-то держать вас на коротком поводке. Но если для решения проблемы нужен бульдозер, то мне достаточно просто спустить вас с этого поводка. Вот почему мы ведем эту беседу.
Так вот, думаю, я внушил подполковнику Янгмэну все, что нужно. Я не приказывал ему использовать вас в процессе подготовки. Поэтому если он не свяжется с вами в течение недели, сообщите на мой ПИР. Я нанесу неожиданный визит и задам вопрос про «эксперта ГалТеха, как там его?» Ясно?
— Как божий день, сэр.
— Если я почувствую необходимость, я дам вам карт-бланш. При этом я буду вынужден снять подполковника. У меня нет никого ему на замену, кому я доверяю и кто потратил хоть сколько-нибудь времени на изучение скафандров. Вы представляете последствия назначения капитана типа, скажем, Брэндона, командовать батальоном.
— Да, сэр. — Майк почувствовал слабость в коленях. Кадровые и политические зануды в Вашингтоне взовьются до небес. Последствия для ГалТеха, и так уже имеющего дурную репутацию за продавливание условий и навязывание соглашений, могут оказаться похуже, чем потеря батальона.
— Спасибо, что заглянули, лейтенант. Этого разговора у нас не было. Этот отсек самоуничтожится через тридцать секунд. Вы заблудились.
— Так точно, сэр. А где это я, собственно?
21
Кэмп-Макколл, Северная Каролина, Сол III.
25 июля 2002 г., 09:17.
— Добрый день, ганни, садитесь.
Подобно множеству зданий, как грибы выросших для покрытия увеличившихся военных потребностей, совмещенная квартира-кабинет командира роты представляла собой девятнадцатиметровый прицеп-трейлер. Офис занимал один конец, жилая часть другой. Помимо прочего, такое размещение означало, что разбухавшему офицерскому корпусу можно было выделить на одну настоящую квартиру меньше. Командир был призванным вторым лейтенантом и единственным офицером учебной роты.
Благодаря новому-старому взгляду на дисциплину и нехватке офицеров в тренировочном лагере сузившийся было за прошедшее десятилетие разрыв между офицерами и рядовым составом начал снова увеличиваться. Несмотря на то что их командир был в целом неплохим, хотя и туповатым младшим лейтехой, в глазах новобранцев он сидел по правую руку бога. Богом, естественно, был командир батальона.
Комендор-сержант Паппас и другие сержанты поощряли такое мировоззрение; удерживать подопечных в рамках становилось все труднее. Не только потому, что требовалось обучаться радикально новым методам. Нависшая над Землей угроза расшатывала устои на всех уровнях. Хотя престиж солдат Ударных Сил был высок, напряжение от неизвестности места будущего назначения, от незнания того, будешь ли ты, подобно бойцам Национальной Гвардии, непосредственно защищать свой дом и семью, вызвало увеличение числа дезертиров в учебных ротах Ударных Сил.
Многие годы Вооруженным Силам США не приходилось сталкиваться с проблемой дезертирства. До Паппаса дошел слух, что в уже сформированных частях дела обстояли еще хуже. Там солдаты будто бы дезертируют, прихватывая оружие и снаряжение, и возвращаются домой защищать свои семьи. Семьи будто бы прячут и их, и украденное снаряжение от властей. Что будет в отдаленной перспективе, никто не знал.
Таким образом, по необходимости пришлось этого симпатичного кретина вознести на пьедестал. Временами по какому-то таинственному капризу странного явления, называемого искусством руководства, простого похлопывания по плечу или строгого взгляда редко появляющегося командира оказывалось достаточно, чтобы новобранец не дал деру. Когда они закончат учебку, то ответственность за них будут нести уже другие.
— Ганни, — продолжал лейтенант, когда громадный Паппас осторожно опустился в хлипкое вращающееся кресло, — у нас еще одно изменение по ходу. Отныне все подразделения по окончании базового учебного курса будут целиком отправляться к местам постоянной дислокации. Продолжать индивидуальное обучение и отрабатывать групповые действия они будут уже там. Туда же будут направляться и бронескафандры.
— О’кей, сэр. Я скажу парням. — Паппас терпеливо ждал. Иногда командиру требовалось некоторое время, чтобы вспомнить следующий пункт. Однако сегодня он, похоже, заранее сделал пометки.