Безграничная (ЛП), стр. 20

Пффф. Этого парня так просто не смутишь. Наверно, сейчас я выгляжу гораздо лучше, чем мне кажется.

Он засовывает руки в карманы, но поддерживает зрительный контакт.

— Я пытался пригласить тебя весь семестр. У меня есть шанс, а? Теперь, когда я официально спас тебя.

— Ой, ух ты. Нет, — выпаливаю я.

— О-о. У тебя есть парень? — спрашивает он. — Конечно, есть.

— Нет, нет ... я имею в виду, я ... Моя жизнь сейчас немного сложная... я не могу ... я уверена, что ты замечательный, но... — мне каким-то образом удается выкрутиться. — Прости.

— Ну ладно попытка — не пытка, верно? — Он лезет в карман, достает визитку и протягивает ее мне. Томас Э. Линч, написано на ней. Студент факультета физики Стэнфордского университета. Репетитор по математике и естественным наукам. Там же указан номер его сотового.

— Если ты изменишь свое мнение о вечеринке, позвони мне, или просто дай знать, — говорит он и, не прощаясь, уходит.

Ван Чэн играет в «Ферму» на Фейсбуке. Это ее большая слабость. Она поднимает глаза от своего ноутбука, когда я вхожу, ее брови хмуро сдвигаются, когда она вытаскивает веточку от куста можжевельника из моих волос и оглядывает мою грязную от крови куртку и рваные джинсы.

— Сегодня был трудный день, — говорю я, прежде чем она успевает задать вопрос. Я иду к раковине и начинаю смывать кровь и грязь со своего лица.

— Эй, ты слышала, что твоя подруга Анжела встречается с СМ? — окликает меня Ван Чэн.

Вздох. Я не могу ждать до вторника.

Как только заканчиваю приводить себя в порядок, я звоню Анжеле. Без ответа.

— Анжела Зербино, не заставляй меня выслеживать тебя, потому что я могу это сделать, — говорю я в трубку. — Перезвони. Мне.

«Я занята», пишет она мне через несколько минут. «Расслабься. Увидимся позже».

Я жду час, затем отправляюсь на второй этаж и стучу в дверь Анжелы.

Робин открывает.

— О, привет, Клара, — весело говорит она.

На ней сине-белый топ без бретелек, расцветкой под зебру и короткая белая юбка, ее волосы завиты в крупные локоны. Она выглядит так, будто одевалась еще в 1978 году или около того.

— Я ищу Анжелу, — говорю я ей.

Робин качает головой.

— Я не видела ее с самого утра. — Она оглядывается, затем наклоняется ко мне и заговорщицки шепчет. — Она провела ночь с Пирсом.

— Да, я слышала, — говорю я раздраженно. — Наверное, не стоит распускать слухи, потому что ты ничего не знаешь об Анжеле.

Робин немедленно краснеет.

— Извини, — говорит она, и, кажется, ей по-настоящему стыдно за себя, мне же становится неловко, что я выплеснула все на нее.

— Ты выглядишь, как Фарра Фосетт, — замечаю я. Она отвечает слабой улыбкой.

— Мы все идем на вечеринку семидесятых сегодня в доме Kappы, — объясняет она. — Ты тоже идешь?

На эту вечеринку меня приглашал Томас, он будет там, и если я появлюсь он, наверное, подумает, что я им заинтересована. Затем я взвешиваю варианты: (а) оставаться в своей комнате в субботу вечером и корпеть над заданием о Т. С. Элиоте «Бесплодная земля», что будет просто невозможно, потому что я буду отвлекаться, на мысли о папе, и о Такере, и о Джеффри, и о Анжеле, и о Пирсе, и о Кристиане, и о своем видение, и (б) ... кого я обманываю? Я не собираюсь этим заниматься. Мне нужно куда-нибудь выбраться.

— Конечно, — говорю я Робин. — Мне только нужно найти свои туфли.

ГЛАВА 7. РОМ С КОЛОЙ

Когда мы с Робин подъезжаем, вечеринка уже в самом разгаре, одна за другой из окон доносятся песни Би Джиз⁶, лучи света пересекают гостиную туда и обратно, и я уверена, что обнаружу дискотечный шар над обеденным столом.

Это будет забавно. И громко. Это возможно именно то, что мне сейчас нужно.

— Привет, красотка! — говорит парень из братства, открывая дверь. — Где ты была всю мою жизнь?

Он заставляет нас положить ключи в большую коробку перед входной дверью и знакомит нас с парнем, одетым в стиле Лас-Вегаса — белый костюм Элвиса Пресли — который будет проверять, в состоянии ли мы вести машину, когда соберемся уезжать.

— Отличный прикид, — говорю я ему, хотя не уверена, как он относится к теме вечеринки, за исключением того, что мне кажется, что Элвис умер в семидесятых.

— Ну, спасибо. Большое спасибо, — он растягивает слова. Почему-то я знала, что он скажет именно это. Конечно, чуть ли не первый человек, которого я заметила, был Томас, покачивающийся под диско-шаром, одетый в атласную рубашку на пуговицах, демонстрирующую его слегка волосатую грудь. Его лицо озаряется, когда он замечает меня, и он машет мне. Поэтому я иду к нему.

— Ты передумала, — говорит он.

— Да. И вот я здесь, — отвечаю я. — Спасибо, что помог мне сегодня.

— Не похоже, чтобы ты нуждалась в моей помощи, — говорит он, ища глазами на моем лице царапины и следы падения, которые были там, когда он видел меня в последний раз пару часов назад.

Упс. Я забыла об этом.

— Я говорила тебе, что все не так плохо, — пытаюсь я объяснить. — У меня есть несколько ударов и ушибов на ногах и все. Ничего серьезного. Ничего, что не может скрыть капелька макияжа.

— Ты выглядишь великолепно, — говорит он, а его глаза путешествуют по моему телу, останавливаясь на ногах.

— Спасибо, — говорю я, смущаясь. Было сложно найти костюм в стиле семидесятых за такой короткий срок, но, к счастью, у Робин было ярко-оранжевое платье из полиэстера, на замену синему с расцветкой под зебру. От него все чешется.

— Хочешь потанцевать? — спрашивает Томас.

Вот когда я обнаруживаю, что на самом деле не знаю, как танцевать на дискотеке. Мы немного смеемся над этим, особенно пытаясь повторять движения Джона Траволты.

— Так какая у тебя специальность? — спрашивает он меня, в колледже это эквивалент фразе «какие у тебя оценки?»

— Биология, — отвечаю я. Я уже знаю, что у него физика.

— Ты хочешь быть биологом?

— Нет, — смеюсь я. — Я хочу стать врачом.

— Ага, — говорит он, как будто узнал что-то важное обо мне. — Ты знаешь, что больше половины первокурсников в этой школе считают себя будущими врачами? Но только примерно семь процентов из них в конечном итоге сдают вступительные экзамены.

— Я не знала этого, — должно быть я выгляжу напряженной, потому что Томас смеется.

— Прости, я не хотел расстроить тебя, — говорит он. — Позволь мне принести тебе выпить.

Я открываю рот, чтобы сказать ему, что мне нет двадцати одного, но, конечно, он и так это знает.

Единственный раз, когда я пила алкоголь, был на вечеринке в доме Авы Питерс, летом вместе с Такером... Он сделал мне ром с колой.

— Чего бы тебе хотелось? — спрашивает Томас. — У них есть почти все. Бьюсь об заклад, ты их тех девушек, что пьют мартини, я прав?

— Э-э, ром с колой, — говорю я, потому что знаю, что в состоянии справиться с этим, с этой ночью, оставаясь трезвой. Я хочу, чтобы у меня была возможность уехать домой.

— Ром с колой, — повторяет он и идет на кухню.

Я осматриваюсь. Мне слышно как в задней комнате люди скандируют чье-то имя. Еще несколько человек вокруг стола что-то бросают в горшочки для фондю, танцоры зажигают под диско-шаром, кто-то пытается разговаривать, перекрикивая музыку, парочки уединяются на лестнице и у стены. Я замечаю Эми на диване перед телевизором, с кучей людей, играющих в какую-то игру с алкоголем, которая включает в себя просмотр шоу семидесятых. Я машу, и она с энтузиазмом машет в ответ.

Томас возвращается с моим напитком.

— Ура, — он чокается своим пластиковым стаканчиком с моим. — За новые приключения с новыми людьми.

— За новые приключения. — Я делаю большой глоток, который сжигает все на своем пути и оседает в желудке словно лава. Я кашляю.

Томас похлопывает меня по спине.

— Ой-ой, слишком крепко?

— Это ром и Кола? Ничего больше? — спрашиваю я.

— Одна часть рома, две части Колы, — говорит он. — Честное слово.