Гиблое место, стр. 37

Подъем был трудным и утомительным. Лед, сверкая на солнце, слепил глаза. Они обливались потом и еле переводили дух. Кое-где лед был иссечен трещинами и расселинами, в таких местах было очень трудно пробираться. И если бы не Дворянкин, который имел богатый опыт альпинизма, он ни за что бы сам не прошел эти трудные и опасные участки.

Вокруг, насколько хватало взгляда, простирался ледник. Как они сюда попали, было известно одному лишь богу. Зачем, тоже неясно. Просто они вдруг оказались в этом месте, вдвоем. Оружие осталось при них, а вот вместо военной формы на них была надета теплая одежда — шапки, куртки, штаны, шипованные ботинки. Короче, как раз все необходимое, чтобы не умереть от холода в этом природном холодильнике…

Первое время они орали во все горло, надеясь, что их солдаты находятся где-нибудь неподалеку. Однако после того как их голоса охрипли, офицеры поняли, что они остались одни в этой ледяной пустыне. Стоять на месте не было смысла, и они двинулись вперед, хотя куда надо было идти, ни Свинцов, ни Дворянкин не имели ни малейшего представления…

Примерно через час на их пути встала преграда. Это была огромная расселина, образовавшаяся, видимо, уже давно. Ее края были не ровные и острые, как у свежей трещины, а обтаявшие.

— Ну что, Саня, как будем перебираться? — поинтересовался Свинцов, подходя к краю трещины и оглядывая противоположный ее край.

— Пойдем вдоль расселины, — ответил Дворянкин. — Где-то же она кончается!

— Направо или налево?

Дворянкин задумался.

— Направо, — наконец, сказал он, приняв решение.

— Почему не налево? — поинтересовался Свинцов.

— А какая разница? — пожал плечами лейтенант.

— В данном случае — никакой.

— Тогда пойдем направо…

Вскоре они обнаружили перемычку — громадный пласт плотного, слежавшегося снега, соединявшего, словно мост, края пропасти. Переправа не показалась им надежной. Под яркими лучами солнца этот мост подтаивал, обламывался и грозил каждую минуту обрушиться. На их глазах огромная снежная глыба оторвалась от него и рухнула вниз.

Свинцов осторожно заглянул туда. Взгляд не достигал края снежной массы, а уж дна пропасти и вовсе нельзя было разглядеть.

— Не нравится мне это, — признался он, — совсем не нравится. Что будем делать?

— Надо перебираться, — ответил Дворянкин. — Другого пути нет: эта расселина, скорее всего, тянется через весь ледник, а как далеко он простирается, мы даже и не знаем. Но уж точно, идти нам придется очень долго.

— А ты уверен, что нам вообще стоит перебираться на ту сторону? Правильно ли мы идем? Может, надо двигаться совсем в другую сторону?

Лейтенант неопределенно пожал плечами.

— Не уверен. Но уж раз выбрали направление, надо его придерживаться. Куда-нибудь да выйдем!

Они постояли еще некоторое время, разглядывая перемычку, потом Свинцов спросил:

— Как будем перебираться?

— Я пойду первым, — сказал Дворянкин. — Обвяжусь веревкой, а ты меня будешь страховать. Если все пройдет удачно, когда я буду на той стороне, пойдешь ты.

Он снял с плеча веревку и обвязал один из ее концов вокруг пояса.

— Ну, пожелай мне ни пуха, ни пера! — с этими словами лейтенант осторожно соскользнул вниз, туда, где начиналась снеговая перемычка.

— Ни пуха, ни пера! — крикнул Свинцов ему вслед.

— К черту! — донеслось снизу…

Медленно, рассчитывая каждое движение, Дворянкин пошел по этому ненадежному мосту. Свинцов ожидал, что в любое мгновение перемычка рухнет, увлекая за собой лейтенанта, но все обошлось. Дворянкин взобрался на противоположный край расселины (который был не слишком крутым, но скользким, подтаяв на солнце) и уселся лицом к нему на узком карнизе.

— Теперь ты! — крикнул он Свинцову. — Только не останавливайся и не смотри вниз! Эта махина того и гляди развалиться!

Младший лейтенант приспособил на пояс веревку и двинулся вперед, осторожно балансируя, чтобы не свалиться в пропасть. Едва только он ступил на эту перемычку, как ему стало ясно, что этот мост еле дышит. Снежная масса под ногами Свинцова дрогнула, чуть заметно качнулась и задрожала. Во рту сразу пересохло, сердце застучало сильнее. Он с ужасом подумал о том, что немного тяжелее Дворянкина по весу. Выдержит ли его перемычка?

Медленно, но верно Свинцов продвигался вперед. И вдруг раздался громкий треск. По напряженному лицу Дворянкина он понял, что сзади что-то случилось. Где-то внизу послышалось слабое журчание и плеск воды, и Свинцов невольно глянул туда, в мерцающую ледяную бездну. Сразу закружилась голова, и он пошатнулся.

— Вниз не смотри! — послышался голос Дворянкина. — Подними голову!

Свинцов оторвал взгляд от пропасти и больше не смотрел туда, хотя его так и тянуло сделать это снова.

— Так! — увидев, что его приказание исполнено, продолжил лейтенант. — Теперь вперед и побыстрее!

Свинцов уже собирался продолжить продвижение по этому ненадежному мосту, но тут прямо перед ним снежное полотно треснуло и стало быстро расходиться в разные стороны. Он заторопился, широко шагнул, но ботинок не удержался на скользкой поверхности, и он провалился в трещину, успев, правда, ухватиться за ее край. Позади него что-то трещало, двигалось, а снизу донесся глухой далекий грохот. Сердце бешено колотилось, тошнота подступала к горлу. Пальцы предательски съезжали по скользкому льду, и он понял, что еще немного, и он полетит в пропасть, вслед за рухнувшими глыбами.

Но тут веревка, прикрепленная к поясу, натянулась, как струна, и сползание прекратилось.

— Толя! — услышал он встревоженный голос Дворянкина (лейтенант впервые назвал его по имени). — Скорее заползай наверх, я буду тебя подтягивать!

Сразу стало легче. С трудом, оскальзываясь на ледяной поверхности, он сумел заползти на остатки снежного моста. Несколько секунд Свинцов переводил дыхание, потом осторожно пополз прочь от края. И лишь только через несколько метров он рискнул подняться и посмотреть на Дворянкина.

Лейтенант, прочно усевшись на выступе скалы и изо всех сил упираясь ногами в подтаявший снег, тянул веревку, поспешно сматывая ее по мере того, как Свинцов приближался к нему. Увидев, что тот смотрит на него, Дворянкин ободряюще улыбнулся ему.