Огни большого города, стр. 30
– Хорошо, – соглашается он, облизнув губы. Они такие розовые и блестящие от слюны. Я бы поцеловала его сейчас… несмотря на войну в глотке и ужасное состояние.
Черт, Кэтрин, прекрати!
– Черный чай, – говорит он, – черный цвет, музыка.
Естественно, я ничего не поняла. Чай как чай, цвет как цвет, хобби как хобби.
Он отпускает мою ногу, я сникаю, но вида не подаю.
– И что скажешь? – нетерпеливо спрашивает он и тянется к моему ноутбуку, уложенному на подушке.
– Свои умозаключения оставлю при себе. Пока, – передразниваю его.
Черт, не помню, на чем я закрыла крышку, и это меня напрягает. Я смотрела фильм, рылась в поисковике… о, нет! Не успеваю предотвратить Армагеддон, все происходит настолько быстро.
Роберт открывает крышку, монитор загорается и свернутая страничка разворачивается во весь экран.
Я готова просочиться сквозь матрас, кровать, сквозь земную кору, лишь бы не видеть своего позора и изумленное выражение на его красивом лице.
«Почему ему не понравился наш первый поцелуй?» – пестрит по всему экрану, с бесчисленным количеством ссылок на женские сопливые форумы.
Пылаю от стыда. Черт, хуже не придумаешь!
Лучше бы я двести раз навернулась на работе и столько же ворвалась в его кабинет без стука.
Роберт переводит на меня взгляд.
– Ты спрашивала об этом гугл?
– Да это фигня… от нечего делать. – Не знаю, куда спрятаться. Может, сигануть в окно?
Роберт снисходительно улыбается, а я готова разреветься от безысходности.
– Мне понравился поцелуй, – признается он вдруг.
– Тогда поэтому ты исчез? – спрашиваю я. Роберт отводит взгляд и ослабляет узел галстука. Кажется, он нервничает.
– Я вообще-то не хотел поднимать эту тему. Совсем не хотел.
Да, начало неважное.
– Скажем, – продолжает он, – тот поцелуй был порывом. Я хотел извиниться за свое поведение в машине, но вышло иначе.
Я сконфужена и не понимаю, он шутит или на самом деле считает свое объяснение нормальным?
Обидно и неприятно вдруг осознать, что мои опасения оправдались, и он фактически предлагает мне все забыть. Замечательно, я не собираюсь кидаться ему на шею и признаваться в любви. Не дождется.
– Я и не думала играть в парня-девушку.
На его лице мелькает тень улыбки. Видно, он ждал этого всю свою жизнь.
– Хм, значит, это тебе со мной не понравилось? – иронично вопрошает он.
– Понравилось. Но это не повод строить воздушные замки. – Я пытаюсь рассуждать здраво и по-взрослому. Но в душе все разрывается на куски и заливается горючими слезами.
Роберт смотрит на меня оценивающе. Он явно не ожидал такого поворота. Ха-ха, съел? А теперь катись отсюда со своими лекарствами, сосалками и психологическими задачками.
– Отлично, – с улыбкой заключает он. – Раз наше мнение на этот счет совпадает, надеюсь остаться друзьями.
– Без проблем, – с наигранным восторгом говорю я.
Эддингтон окидывает меня задумчивым взглядом, потом перегибается через кровать и – о боги – невесомо целует меня в лоб.
Из-за насморка я не чувствую его запах, но эта секундная близость и его теплые губы на моей разгоряченной коже сводят с ума.
– И все-таки у тебя есть температура, – находясь в сантиметре от моего лица шепчет он.
И это он называет «остаться друзьями»?
– Угу, – бормочу я, глядя на его шею и на мужественно выпирающий кадык. Ох-х…
Роберт отодвигается на безопасное расстояние, и мое дыхание постепенно выравнивается.
Он встает с кровати и выходит из комнаты, но через минуту возвращается.
– Держи. – Он складывает на тумбочку нужные лекарства и даже градусник. – Если будет выше 37,5, выпей «Колдрекс». От горла леденцы и, если не лень, полоскай этим. – Он указывает на связку из десяти пилюль. – Там написано, как.
– Хорошо, док, – отмахиваюсь я.
– Не смейся, а вникай, Бэйли. – Ой, опять мы фамильничаем. Как мило. К самым истокам.
– Да поняла я, Эддингтон. Измерить, выпить, полоскать, сосать.
Роберт сдавленно смеется.
– Умница. Я поеду тогда.
– Всего хорошего, и спасибо за заботу. Небось всю аптеку скупил?
– Они были счастливы, что я удостоил их своим визитом, – самодовольно проговаривает он.
Нарцисс!
– Выздоравливай. И до понедельника чтоб на работе тебя не видел.
Отвечаю «хорошо», и он уходит. Входная дверь плавно захлопывается, нужно встать и предусмотрительно запереть ее на замок, чтобы случай с вторжением Майка не дай бог не повторился.
Какое-то время я просто лежу и смотрю в одну точку. Из меня словно всю энергию высосали, не могу пошевелиться.
Итак, он не хочет продолжения. Поцелуй – это порыв, а мы просто друзья. Когда-то я и об этом не мечтала, но после субботы «просто друзья» недостаточно. Я хочу большего. Но не получу, он ясно дал понять.
Боль в горле возвращается, помноженная на десять. Странно, но когда он был рядом, я ее почти не замечала. Я вообще ничего не замечаю, когда он со мной. И я безумно хочу, чтобы он испытывал то же самое.
Пф-ф-ф, размечталась!
Я все-таки запираю дверь и ложусь в постель. Открываю ноутбук и заглядываю в гугл.
«Три вещи, которые помогут вам узнать человека. Любимый напиток, цвет и хобби. Расшифровка».
Кликаю на сайт и читаю:
«Любимый напиток = характер; цвет = восприятие самого себя; хобби = то, в чем ты хочешь реализоваться».
Я задумываюсь.
Выходит, у меня жесткий характер, я воспринимаю себя как невзрачную личность и хочу реализовать себя в кино?
А что, в этом есть доля правды. Вот только характер у меня не жесткий.
Пишу Роберту эсэмэску:
«Все верно, кроме моего характера. Эспрессо – довольно крепкий напиток, а я не такая. Не жесткая, не крепкая. Ты ошибся, Шерлок =)»
Мне приходит ответ:
«Ты пьешь эспрессо с сахаром, не забывай об этом. Спокойной ночи, Бэйли.
P. S. Оставь уже гугл в покое».
Я улыбаюсь. С сахаром, и что? От этого я становлюсь мягче? Фыркаю и выключаю компьютер.
Ох уж этот Эддингтон…
Глава 9. Значит, война!
Мэри «никому не нужный элемент» Смит, похоже, встала не с той ноги. Все утро ворчит, цепляется, в общем, нарывается на конфликт. Я едва сдерживаюсь, чтобы не нагрубить ей, в то время как Селест сидит и пялится в одну точку. Что с ней стряслось? Обычно мы «один за всех, и все за одного», но сегодня эта девчонка сама на себя не похожа: вялая, бледная, несговорчивая.
Кофе, который я принесла, она даже не пригубила, а учитывая ее любовь к латте, это как минимум странно. На мои жалкие попытки выяснить причины такого странного поведения она лишь вымученно улыбается и уклоняется от разговора.
О’кей, у всех свои тараканы. Оставляю ее в покое и решаю заняться ксерокопированием двухсот шестидесяти страниц очередного бреда, который Смит называет «важными документами». Благодаря лекарствам от «доктора» Эддингтона я практически выздоровела. Осталось вылечить насморк, и буду как новенькая.
В 13:05 я по-прежнему торчу на своем месте, потому что моя рыжая напарница бродит где-то уже больше сорока минут, а ее сотовый не отвечает. Если так и дальше пойдет, то я пропущу обед. Смит бесится и грозится отчитать секретаршу по возвращении.
Старая стерва!
Бросаю взгляд на часы и, невзирая на запреты и прочие идиотские правила, встаю и отправляюсь на поиски своей подруги, пока ее досрочно не уволили.
Первым делом заглядываю в туалет. В нем шесть кабинок, закрыта только одна.
– Сэл, ты тут?
– Кэтрин… – сразу откликается она измученным, надрывным голосом.
Черт, что с ней? Нутром чую беду. Подбегаю и тихонько толкаю дверь.